Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й

вполслуха, окидывая прерию беспокойным взглядом, но все не уходила, радуясь, что может не спешить. — Да, но в нём-то всего лишь крошечный шарик свин¬ ца — им можно убить пресмыкающееся или какое-нибудь крупное насекомое. Нет, я не стал завязывать бой, из ко¬ торого не мог бы выйти победителем, и поступил достой¬ ней: я сделал запись происшедшего, не вдаваясь в подроб¬ ности, но со всею точностью, необходимой в науке. Я прочту ее тебе, Эллен, потому что ты хорошая девушка, стремящаяся к образованию; и, запомнив то, что узнаешь от меня, ты сможешь оказать науке неоценимую услугу, если со мною что-нибудь произойдет. В самом деле, доро¬ гая Эллен, мой род занятий так же сопряжен с опасностью, как профессия воина. Этой ночью,— продолжал он,— этой страшной ночью во мне едва не угасло жизненное начало. Да, мне грозила гибель! — От кого? — От чудовища, открытого мною. Оно все приближа¬ лось и, сколько я ни отступал, надвигалось снова и снова. Я думаю, только фонарик и спас меня. Я, пока записывал, держал его между нами двумя, используя его с двоякой целью — для освещения и для обороны. Но ты сейчас услышишь описание этого зверя, и тогда ты сможешь су¬ дить, какой опасности мы, исследователи, подвергаем себя, радея о пользе всего человечества. Натуралист торжественно поднял к небу свои записи и при смутном свете, уже падавшем на равнину, собрался приступить к чтению, предпослав ему такие слова: — Слушай внимательно, девушка, и ты узнаешь, каким сокровищем счастливый жребий позволил мне обогатить страницы естественной истории! — Вы, значит, сами же и создали эту тварь? — сказала Эллен, прервав бесплодное наблюдение, и в ее голубых глазах зажегся озорной огонек, показавший, что она умела играть на слабой струнке своего ученого собеседника. — Разве во власти человека вдохнуть жизнь в неоду¬ шевленную материю? Хотел бы я, чтоб это было так! Ты вскоре увидела бы Historia Naturalis Americana которою я посрамил бы жалких подражателей француза Бюффопа. Можно было бы внести значительное усовершенствование в сложение всех четвероногих, особенно тех, что славятся 1 Американская естественная история (лат.).

быстротой. В одну пару их конечностей был бы зало¬ жен принцип рычага — возможно, она приняла бы вид современных колес; хотя я еще не решил, применить ли это усовершенствование к передней паре конечностей или же к задней, так как еще не определил, что требует боль- шбй затраты мускульной силы — волочение или отталки¬ вание. Преодолению трения помогало бы естественное вы¬ деление животным влаги из пор, что помогло бы созданию инерции. Но, увы, все это безнадежная мечта — по край¬ ней мере, в настоящее время,— добавил он, снова подняв свои записи к свету, и начал читать вслух: — «Шестого ок¬ тября 1805 года (это, как ты, надеюсь, знаешь не хуже меня, дата памятного события). Четвероногое, виденное (при свете звезд и карманного фонаря) в прериях Север¬ ной Америки — широту и долготу смотри по дневнику. Genus 1 неизвестен; а потому по воле автора открытия и в силу того счастливого обстоятельства, что оное откры¬ тие было сделано вечером, получает наименование Vesperti¬ lio horribilis americanus 2. Размеры (по оценке на глаз) — громаднейшие: длина — одиннадцать футов, высота — шесть футов. Посадка головы — прямая; ноздри — расширенные; г л а з а — выразительные и свирепые; зу¬ бы — зазубренные и многочисленные; хвост — горизон¬ тальный, колышущийся, близкий к кошачьему; лапы- болыние, волосатые; когти — длинные, изогнутые, опас¬ ные; уши — незаметные; рога — удлиненные, расходя¬ щиеся и грозные; окраска — пепельно-свинцовая, в рыжих подпалинах; голос — зычный, воинственный и устрашающий; повадка — стадная, плотоядная, свире¬ пая и бесстрашная...» Вот оно! — воскликнул Овид.— Вот оно, животное, которое, по-видимому, станет оспаривать у льва его право называться царем зверей! — Я не все у вас поняла, доктор Батциус,— возразила юная насмешница, знавшая маленькую слабость философа- натуралиста и часто награждавшая его званием, которое так ласкало его слух,— но теперь я буду помнить, что это очень опасно — уходить далеко от лагеря, когда по пре¬ риям рыщут такие чудовища. — Ты выразилась совершенно правильно: «рыщут»! — подхватил натуралист, придвинувшись к ней поближе и 1 Род (лат.). 2 Страшилище вечернее американское (лат.).

снизив голос до снисходительно¬ конфиденциального шепота, от¬ чего его слова приобрели значи¬ тельность, какую он не намере¬ вался в них вложить.— Никогда еще моя нервная система не под¬ вергалась такому суровому испы¬ танию; признаюсь, было мгнове¬ ние, когда fortiter rе 1 содрогнул¬ ся перед столь страшным врагом; но любовь к естествознанию при¬ дала мне бодрость, и я вышел по¬ бедителем. — Вы говорите на каком-то особенном языке,— сказала деву¬ шка, сдерживая смех.— Он так рознится с тем, какой в ходу у нас в Теннесси, что, право, не знаю, уловила ли я смысл ваших слов. Если я не ошибаюсь, вы хотите сказать, что в ту минуту у вас было цыплячье сердце? — Невежественная метафора, проникшая в язык из-за незнакомства с аиатомией двуно¬ гих! Сердце у цыпленка соразмерно с его прочими орга¬ нами, и отряду куриных в естественных условиях свойст¬ венна отвага. Эллен, пойми,— добавил он с торжественным выражением лица, произведшим впечатление на девуш¬ ку,— я был преследуем, был гоним, мне грозила опас¬ ность, которую я не удостаиваю упоминания... Но что это?! Эллен вздрогнула, потому что собеседник говорил так убежденно, с такой простодушной откровенностью, что при всей игривости ума она невольно поверила его словам. По¬ смотрев, куда указывал доктор, она в самом деле увидела несущегося по прерии зверя, который быстро и неуклонно надвигался прямо на них. Еще не совсем рассвело, и нельзя было различить его статей, но то, что можно было разгля¬ деть, позволяло вообразить в нем свирепого хищника. — Это он! Он! — закричал доктор, инстинктивно потя¬ нувшись опять за своими таблицами, между тем как его ноги выбивали дробь в отчаянном усилии устоять на 1 В действительности неустрашимый (лат.). 75

месте.—Теперь, Эллен, раз уж судьба дзет мне возмож¬ ность исправить ошибки, сделанные при свете звезд... Смотри, пепельно-свинцовый... без ушей... рога огромней¬ шие! Голос его осекся, руки опустились при раздавшемся реве или скорее рыке, достаточно грозном, чтобы устра¬ шить и более храброго человека, чем наш натуралист. Крики животного странными каденциями раскатились по прерии, и затем наступила глубокая, торжественная ти¬ шина, которую вдруг нарушил взрыв безудержного де¬ вичьего смеха — звук куда более мелодический. Между тем натуралист стоял как истукан и без ученых коммен¬ тариев, безоговорочно и беспрепятственно позволял рос¬ лому ослу, от которого он уже не пытался оградиться своим хваленым фонарем, обнюхивать его особу. — Да это же ваш собственный осел! — воскликнула Эллен, как только смогла перевести дух и заговорить.— Ваш терпеливый труженик! Доктор пялил глаза на зверя и на пересмешницу, на пересмешницу и на зверя, совсем онемев от изумления. — Вы не узнаёте животное, столько лет работавшее па вас? — со смехом продолжала девушка.— А ведь я тысячу раз слышала, как вы говорили, что оно верой и правдой несло свою службу и что вы его любите, как брата! — Аэтиз сЬтезисиэ — выговорил доктор, жадно, как после удушья, глотая воздух.— Род сомнению не подвер¬ гается; и я утверждаю и буду утверждать, что это живот¬ ное не принадлежит к виду Едииэ 2. Да, Эллен, перед нами бесспорно мой Азинус; но это не веспертилио, открытый мною в прерии! Совсем другое животное, уверяю тебя, ми¬ лая девушка, характеризуемое совершенно отличными признаками по всем важным частностям. Тот — плотояд¬ ный,— продолжал он, водя взглядом по раскрытой стра¬ нице,— а этот травоядный. Там: повадка — свирепая, опасная; здесь: повадка — терпеливая, воздержанная. Там: уши — незаметные; здесь: уши — вытянутые; там: рога — расходящиеся и так далее, здесь: рога — отсут¬ ствуют. Он осекся, так как Эллен опять разразилась смехом, \\ это заставило его до некоторой степени опомтшться. 1 Осел домашний (лат.). 2 Лошадь (лат.). 73

— Образ веспертилио запечатлелся на моей сетчатке,— заметил, как бы оправдываясь, незадачливый исследова¬ тель тайн природы,— и я, как это ни глупо, принял своего верного друга за то чудовище. Впрочем, я и сейчас в недо¬ умении, каким образом Азинус оказался бегающим на воле! Эллен наконец смогла рассказать о набеге и его послед¬ ствиях. С точностью очевидца, которая в менее простодуш¬ ном слушателе могла бы вызвать основательные подозре¬ ния, девушка описала, как животные вырвались из лагеря и разбежались стремглав по равнине. Не позволяя себе высказать это напрямик, она все же дала понять натура¬ листу, что он скорее всего обознался и принял испуганный табун за диких зверей. Свой рассказ она закончила жало¬ бой об утрате лошадей и вполне естественными сожале¬ ниями о том, в какое беспомощное положение эта утрата поставила семью. Натуралист слушал в немом изумлении, ни разу не перебив рассказчицу и ни единым возгласом не выдав своих чувств. Девушка, однако, приметила, что, пока она рассказывала, важнейшая страница была вы¬ драна из записей судорожным жестом, показавшим, что их автор в то же мгновение расстался с обольстительной ил¬ люзией. С этой минуты никто в мире больше не слыхал о Vespertilio horribilis americanus, и для естествознания ока¬ залось безвозвратно потерянным важное звено в цепи раз¬ вития животного мира, которая, как говорят, связует землю с небом и в которой человек мыслится столь близ¬ ким сородичем обезьяны. Когда доктор Бат узнал, при каких обстоятельствах в лагерь проникли грабители, его сразу встревожило совсем другое. Он отдал на сохранение Ишмаэлу увесистые фо¬ лианты и несколько ящиков, набитых образцами растений и останками животных. И в его проницательном уме тот¬ час же вспыхнула мысль, что такие хитрые воры, как сиу, никак не упустили бы случая овладеть столь бесценным со¬ кровищем. Сколько Эллен ни уверяла его в обратном, ни¬ что не могло унять его тревогу, и они разошлись, он — спеша успокоить свои подозрения и страхи, она — про¬ скользнуть так же быстро и бесшумно, как раньше прошла мимо него, в одинокий и тихий шатер.

Глава VII Куда девалась половина свиты? Их было сто, а стало пятьдесят! Шекспир, «Король Лир» Уже совсем рассвело над бесконечной ширью прерии, когда Овид вступил в лагерь. Его неожиданное появление и громкие вопли из-за предполагаемой утраты сразу раз¬ будили сонливую семью скваттера. Ишмаэл с сыновьями и угрюмый брат его жены поспешили встать и при свете солнца, теперь уже достаточном, постепенно установили истинные размеры своих потерь. Ишмаэл, крепко стиснув зубы, обвел взглядом свои не¬ подвижные перегруженные фургоны, поглядел на расте¬ рянных девочек, беспомощно жавшихся к матери, серди¬ той и подавленной, и вышел в открытое поле, как будто в лагере ему стало душно. За ним последовали сыновья, ста¬ раясь в мрачных его глазах прочитать указание, что им делать дальше. Все в глубоком и хмуром молчании подня¬ лись на гребень ближнего холма, откуда открывался почти безграничный вид на голую равнину. Ничего они там не увидели — Только одинокого бизона вдали, уныло пощипы¬ вающего скудную жухлую траву, а неподалеку — доктор¬ ского осла, который, очутившись на свободе, спешил усла¬ диться более обильной, чем обычно, трапезой. — Вот вам! Оставили, мерзавцы, смеха ради одну жи¬ вотину,— сказал, поглядев на осла, Ишмаэл,— да и то са¬ мую никчемную. Трудная здесь земля, молодцы, не для пахоты, а все-таки придется добывать тут пищу на два десятка голодных ртов! — В таком месте больше толку от ружья, чем от мо¬ тыги,— возразил старший сын и с презрением пнул ногой твердую, иссохшую почву.— В этой земле пусть ковы¬ ряется тот, кто привык есть на обед не кукурузную кашу, а нищенские бобы. Пошли ворону облететь округу — на¬ плачется она, пока что-нибудь сыщет. — Как по-твоему, траппер,— молвил отец, показывая, какой слабый след оставил на твердой земле его здоровен¬ ный каблук, и рассмеялся злым и страшным смехом,— выберет себе такую землю человек, который никогда не утруждал писцов выправлением купчих? 7Э

— В лощинах земля тучней,— был спокойный ответ старика,— а ты, чтобы добраться до этого голого места, прошел миллионы акров, где тот, кто любит возделывать землю, может собирать зерно бушелями взамен посеянных иипт, и вовсе не ценою слишком уж тяжелого труда. Если ты пришел искать земли, ты забрел миль на триста дальше, чем нужно, или на добрую тысячу не дошел до места. — Значит, там, у второго моря, можно выбрать землю получше? — спросил скваттер, указывая в сторону Тихого океана. — Можно. Я там видел все,— отвечал старик. Он уткнул ружье в землю и, опершись на его ствол, казалось, с печальной отрадой вспоминал былое.— Я видел воды обоих морей! У одного я родился и рос, пока не стал па¬ реньком вот как этот увалень. С дней моей молодости Аме¬ рика сильно выросла, друзья. Стала огромной страной — больше, чем весь мир, каким он мне когда-то мнился. Около семи десятков лет я прожил в Йорке — в провинции и штате. Ты, наверное, бывал в Йорке? — Нет, не бывал, я в города не наведываюсь, но я ча¬ сто слышал о месте, которое ты назвал. Это, как я пони¬ маю, широкая вырубка. — Широкая! Слишком широкая. Там самую землю покорежили топорами. Такие холмы, такие охотничьи угодья — и я увидел, как их без зазрения совести стали оголять от деревьев, от божьих даров! Я все медлил, пока стук топоров не стал заглушать лай моих собак, и тогда подался на запад, ища тишины. Я проделал горестный путь. Да, горестно было идти сквозь вырубаемый лес, не¬ делю за неделей дышать, как мне довелось, тяжелым воз¬ духом дымных расчисток! Далекая это сторона, штат Йорк, как посмотришь отсюда! — Он лежит, как я понимаю, у той окраины старого Кентукки; хотя, на каком это расстоянии, я никогда но знал. — Чайка отмахает по воздуху тысячу миль, пока уви¬ дит восточное море. Но для охотника это не такой уж тя¬ желый переход, если путь лежит тенистыми лесами, где вволю дичи! Было время, когда я в одну и ту же осень вы¬ слеживал оленя в горах Делавара и Гудзона и брал бобра на заводях верхних озер. Но в те дни у меня был верный и быстрый глаз, а в беге я был легок, что твой лось! Мать 79

Гектора,— он ласково глянул на старого пса, прикорнув¬ шего у его ног,— была тогда щенком и так и норовила броситься на дичь, едва учует запах. Ох и выпало мне с ней хлопот! — Твоя гончая, дед, стара. Пристрелить ее — самое было бы милосердное дело. — Собака похожа на своего хозяина,— ответил трап¬ пе}), как будто пропустив мимо ушей жестокий совет.— Ей придет пора умереть, когда она больше не сможет по¬ могать ему в охоте, и никак не раньше. На мой взгляд, в мире есть для всего свой порядок. Не самый быстроно¬ гий из оленей всегда уйдет от собаки, и не самая большая рука держит ружье тверже всякой другой. Люди, взгля¬ ните вокруг: что скажут янки-лесорубы, когда расчистят себе дорогу от восточного моря до западного и найдут, что рука, которая может одним мановением все смести, уже сама оголила здесь землю, подражая им в их страсти к раз¬ рушению. Они повернут вспять по своей же тропе, как ли¬ сица, когда хочет уйти от погони; и тогда мерзкий запах собственного следа покажет им, как они были безумны, сводя леса. Впрочем, такие мысли легко возникают у того, кто восемьдесят зим наблюдал людское безумие,— но разве они образумят молодца, еще склонного к мирским утехам? Вам, однако, надо поспешить, если вы не хотите изведать на себе всю ловкость и злобу темнолицых индей¬ цев. Они считают себя законными владельцами края и редко оставляют белому что-нибудь, кроме его шкуры, ко¬ торой он так похваляется, если смогут нанести ему ущерб. Если смогут! Пожелать-то они всегда пожелают! — Старик,— строго спросил Ишмаэл,— к какому ты принадлежишь народу? По языку и по лицу ты белый, а между тем сердцем ты, похоже, с краснокожими. — Для меня что один, что другой — разница невелика. Племя, которое я любил всех больше, развеяно по земле, как песок сухого русла под натиском осенних ураганов; а жизнь слишком коротка, чтобы наново приноровиться к людям чуждого уклада и обычая, как некогда я свыкался с племенем, среди которого прожил немало лет. Тем не ме¬ нее я человек без всякой примеси индейской крови, и воин¬ ским долгом я связан с народом Штатов. Впрочем, теперь, когда у Штатов есть и войска ополчения, и военные ко¬ рабли, им пет нужды в одиночном ружье старика на девя¬ том десятке. lb0

— Раз ты не отказываешься от своих соплеменников, я спрошу напрямик: где сиу, которые угнали мой скот? — Где стадо буйволов, которое не далее как прошлым утром пантера гнала по этой равнине? Трудно сказать... — Друг! — перебил его доктор, который до сих пор внимательно слушал, но тут нашел необходимым вме¬ шаться в разговор.— Для меня огорчительно, что венатор, или, иначе, охотник, столь опытный и наблюдательный, как вы, повторяет распространенную ошибку, порожден¬ ную невежеством. Названное вами животное принадлежит в действительности к виду Bos ferus или Bos sylvestris как счастливо назвали его поэты,— вид совершенно отлич¬ ный от обыкновенного Bubulus 2, хотя и родственный ему. Слово «бизон» здесь более уместно, и я вас настоятельно ирошу его и применять, когда в дальнейшем вам понадо¬ бится обозначить особь этого вида. — Бизон или буйвол — не все ли равно? Тварь остается та же, как ее ни называй, и... — Позвольте, уважаемый венатор: классификация есть душа естествознания, ибо каждое животное или ра¬ стение непременно характеризуют присущие ему видовые особенности, каковые и обозначаются всегда в его наиме¬ новании... — Друг,— сказал траппер немного вызывающе,— разве хвост бобра станет невкусным, если вы бобра назо¬ вете норкой? И разве волчатина покажется вкусней оттого, что какой-нибудь книжник назовет ее олениной? Так как вопросы ставились вполне серьезно и с неко¬ торой запальчивостью, между двумя знатоками природы, из коих один был чистым практиком, а другой горячо при¬ вержен теории, мог бы разгореться жаркий спор, если бы Ишмаэл своевременно не положил ему конец, напомнив о предмете более важном для него в тот час. — О бобровых хвостах и мясе норки можно вести раз¬ говор на досуге перед очагом, когда разгорятся в нем кле¬ новые поленья,— вмешался скваттер без всякого почтения к оскорбленным чувствам спорщиков.— Иностранными словами не поможешь — и вообще словами. Скажи мне, траппер, где они прячутся, твои сиу? 1 Bos ferus—дикий бык (лат.), принятое в научной класси¬ фикации обозначение бизона. Bos sylvestris — лесной бык (лат.). 2 Буйвол (лат.). 4 Фенимор Купер. Том III 81

— Проще сказать, какого цвета перья у ястреба, что повис вон под тем белым облачком! Когда краснокожий нанес удар, он не станет дожидаться, пока ему уплатят за обиду свинцом. — Когда твои нищие дикари переловят весь скот, по¬ считают ли они, что этого с них довольно? — Природа у людей одна, что у белых, что у красноко¬ жих. Замечал ты, чтобы тяга к богатству после того, как ты снял обильный урожай, стала у тебя слабей, чем была раньше, когда ты имел лишь горсть зерна? Если заме¬ чал, значит, ты не таков, каким опыт долгой жизни научил меня считать человека, наделенного обычными страстями. — Говори попросту, старик,— крикнул скваттер и с силой стукнул о землю прикладом ружья, потому что его тяжелый ум не находил удовольствия в разговоре, веду^ щемся неясными намеками.— Я задал простой вопрос—* и такой, что ты, конечно, можешь на него ответить. — Ты прав, ты прав! Я могу ответить, потому что слишком часто наблюдал, как люди, подобные мне, не ве¬ рят, что умышляется зло. Когда сиу соберут весь скот и уверятся, что ты не идешь по их следу, они вернутся за¬ брать, что оставили, как голодные волки — к недоеденной туше; или, может быть, они проявят нрав больших мсдве^ дей, что водятся у водопадов на Длинной реке, и не станут мешкать, обнюхивая добычу, а сразу хлопнут лапой. — Так вы их видели, названных вами животных? —> воскликнул доктор Батциус, не вступавший вновь в раз¬ говор, пока хватало силы сдерживать свое нетерпение; но теперь он приготовился приступить к обсуждению важного предмета и раскрыл свои записи, держа их наготове, как справочник.— Можете вы мне сказать: встреченный вами зверь принадлежит к виду игзиэ ЬогпЬШв? 1 Обладал ли он следующими признаками: уши — закругленные, л о б— сводчатый, глаза—лишены заметного дополнительного века, зубы —шесть резцов, один ложный и четыре вполне развитых коренных... — Продолжай, траппер, мы ведем с тобой разумный разговор,— перебил Ишмаэл.— Так ты полагаешь, мы еще увидим грабителей? — Нет, нет, я их не зову грабителями. Они поступают 1 Медведь ужасный (лат.) — видовое обозначение американ¬ ского серого медведя, или гризли. 82

по обычаю своего народа; или, если хочешь, по закону прерии. — Я прошел пятьсот миль, чтоб дойти до места, где никто не сможет зудеть мне над ухом про законы,— злобно сказал Ишмаэл.— И я не расположен спокойно стоять у барьера в суде, если на судейском кресле сидит красноко¬ жий. Говорю тебе, траппер, если я когда-нибудь увижу, как рыщет у моей стоянки сиу, он почувствует, чем заря¬ жена моя старая кентуккийка,— скваттер выразительно похлопал по своему ружью,— хотя бы он носил на груди медаль с самим ВашингтономКогда человек забирает, что ему не принадлежит, я его зову грабителем. — Тетоны, и пауни, и конзы, и десятки других племен считают эти голые степи своим владением. — И врут! Воздух, и вода, и земля даны человеку при¬ родой как свободный дар, и никто не властен делить их на части. Человеку нужно пить, и дышать, и ходить, и по¬ тому каждый имеет право на свою долю земли. Скоро го¬ сударственные землемеры станут ставить вешки и прово¬ дить межи не только у нас под ногами, но и над нашей головой! Станут писать на своем пергаменте ученые слова, в силу каковых землевладельцу (или, может быть, он ста¬ нет называться воздуховладельцем?) нарезается столько-то акров неба с использованием такой-то звезды в качестве межевого столба и такого-то облака для вращения ветряка! Свою тираду скваттер произнес тоном дикого самодо¬ вольства и, кончив, презрительно рассмеялся. Усмешка, ве¬ селая, но грозная, искривила рот сперва одному из велп- канов-сыновей, потом другому, пока не обежала по кругу всю семью. — Брось, траппер,— продолжал Ишмаэл более благо¬ душно, словно чувствуя себя победителем,— что я, что ты, мы оба, думаю, всегда старались иметь поменьше дела с купчими, с судебными исполнителями или с клеймеными деревьями, так не будем разводить глупую болтовню. Ты давно живешь в этой степи; вот я и спрашиваю тебя, а ты отвечай напрямик, без страха, без вилянья: когда бы тебе верховодить вместо меня, на чем бы ты порешил? Старик колебался; видно, ему очень не хотелось давать 1 Американское правительство назначало вождей среди за¬ падных индейских племен и выдавало им серебряные медали с изображением разных президентов. Наиболее ценилась медаль С портретом Вашингтона. (Примеч. автора.) 83