Избранные сочинения в шести томах. Том 4-й

офицер. — Время позднее, и вам тоже, вероятно, потре¬ буется провожатый до вашего дома. — Мне улицы Бостона хорошо знакомы, — возразил старик. — Как отец смотрит на своего возмужавшего сы¬ на, так смотрел я сегодня на этот разросшийся город, и любовь моя к нему равна отцовской любви. Для меня до¬ вольно того, что я снова вернулся сюда, в этот город, который ценит свободу превыше всего, а под какой кры¬ шей приклоню я голову, не имеет значения, и этот при¬ ют ничуть не хуже всякого другого. — Этот! — воскликнул офицер, окидывая взглядом убогое жилище. — Да ведь в этом помещении вы найдете еще меньше удобств, чем на корабле, который мы только что покинули! — Мне он подходит, — ответил незнакомец, хладно¬ кровно усаживаясь на стул и с решительным видом кладя возле себя узелок. — Ступайте в ваш дворец на Тремонт- стрит. Я сам позабочусь о том, чтобы мы с вами свиделись снова. Молодой офицер успел уже достаточно хорошо изучить нрав своего спутника и не стал возражать. Отвесив низ¬ кий поклон, он покинул каморку, оставив старика, в за¬ думчивости склонившегося головой на свою трость, и по¬ раженную хозяйку, с изумлением и страхом взиравшую на незваного гостя. Глава III Над чашками клубится пар душистый, В них льется чай струею золотистой. Ласкает сладостный напиток сей И обоняние и вкус гостей. Александр Поп Памятуя многократно повторенные увещевания мате¬ ри, Джэб на сей раз твердо выбрал прямой путь. Как только молодой офицер вышел из пакгауза, дурачок повел его через мост, потом направился вдоль залива и свернул на широкую, застроенную солидными зданиями улицу, ко^ торая вела от главной пристани к богатым кварталам го¬ рода. Свернув на эту улицу, Джэб сосредоточенно про¬ должал шагать вперед, как вдруг внимание его было 29

привлечено шумом пирушки, доносившимся из окон до¬ ма, расположенного на противоположной стороне, и он остановился. — Ты помнишь, что говорила тебе мать? — сказал офицер. — Что ты уставился на этот кабак? — Это же английская кофейня! — отвечал Джэб, по¬ качивая головой. — Еще бы, это же каждому понятно — ишь, какой шум поднимают они в субботнюю ночь! Слы¬ шите? Там сейчас полным-полно офицеров лорда Бьюта. Вон они торчат в окнах в своих красных мундирах! Ну сущие черти! А небось завтра, когда колокол на Южной церкви позовет к молитве, ни один из них, из этих греш¬ ников, не вспомнит своего создателя! . — Ну, довольно, бездельник! — воскликнул офицер. — Тотчас отведи меня на Тремонт-стрит или ступай своей дорогой, а я поищу себе другого провожатого! Дурачок глянул исподлобья на разгневанное лицо офи^ цера, повернулся и побрел дальше, бормоча достаточно громко, чтобы тот мог его услышать: — Уж кто вырос в Бостоне, тот знает, как нужно блю¬ сти субботний вечер. Тот не бостонец, кто не любит бостон¬ ских обычаев. Офицер промолчал. Они шли быстро и скоро без даль¬ нейших задержек миновали Кинг-стрит и Куин-стрит и вышли на Тремонт-стрит. В нескольких шагах от пере¬ крестка Джэб остановился и, указывая на стоявший непо¬ далеку дом, сказал: — Вон. Вон тот дом с палисадником и колоннами и с такой высоченной парадной дверью — это и есть дом мис¬ сис Лечмир. И каждый скажет вам, что она очень важная дама. А я скажу: жалко, что она дурная женщина. — Да кто ты такой, чтобы так дерзко судить о даме, которая настолько старше тебя и выше по положению! — Кто я? — сказал дурачок с самым простодушным видом, глядя офицеру в глаза. — Я Джэб Прей, так меня все называют. — Ладно, Джэб Прей, вот тебе крона. В другой раз захочешь быть провожатым — поменьше суй нос в чужие дела. Ты что, не слышишь, приятель? Вот тебе крона. — Джэбу не нужна крона. На ней корона, а корону носит король, и от этого он такой чванный. «Должно быть, недовольство здесь и в самом деле при¬ няло широкие размеры, если даже этот дурачок отказы¬ 30

вается от денег во имя убеждений», — подумал офицер и сказал: — Ну что же, вот тебе полгинеи, если ты золото пред¬ почитаешь серебру. Дурачок с беспечным видом, подбрасывая носком баш¬ мака камешек и не вынимая рук из карманов, поглядел на офицера из-цод надвинутой на лоб шапки и отве¬ тил: — Вы не позволили солдатам бить Джэба, и Джэб не хочет брать у вас деньги. — Ну, друг, размеры твоей благодарности далеко пре¬ восходят твое благоразумие! Идем, Меритон, мы еще встретимся с этим беднягой, я не забуду этих его слов. Поручаю тебе позаботиться о том, чтобы у него была при¬ личная одежда на этой же неделе. — Великий боже, сударь... — сказал слуга. — Разу¬ меется, все будет исполнено, если это доставит вам удо¬ вольствие, хотя, сказать по правде, я совершенно не пред¬ ставляю себе, какого рода костюм следует предпочесть для человека с подобным лицом и подобной фигурой, чтобы получилось что-то более или менее пристойное. — Сударь, сударь! — закричал дурачок, устремляясь за офицером, который уже направился к указанному ему дому. — Если вы не позволите больше вашим солдатам избивать бедного Джэба, Джэб всегда будет провожать вас по городу и бегать по вашим поручениям, куда прика¬ жете! — Ах ты, бедняга! Ладно, обещаю тебе, что никто из солдат больше тебя пальцем не тронет. Прощай, дружище! Мы еще увидимся с тобой. Это обещание, по-видимому, вполне удовлетворило дурачка, так как он тут же повернулся, неуклюже побежал по улице и вскоре скрылся за углом. А молодой человек тем временем приблизился к калитке, которая вела в па¬ лисадник миссис Лечмир. Это был кирпичный дом. Его вид производил куда более внушительное впечатление, чем убогие лачуги у залива. Деревянные резные наличники в несколько старомодном вкусе украшали окна; в двух верх¬ них этажах окон было семь, и крайние из них казались значительно уже средних. Нижний этаж отличался от верхнего только тем, что имел парадный вход. Часть окон была ярко освещена, и среди окружающего уныния и мрака от этого создавалось впечатление, что 31

там, за окнами, царят радость и веселье. Молодой офицер постучал в дверь. Она тотчас отворилась, и он увидел перед собой старого негра, одетого в ливрею, и притом довольно пышную для колониального дома средней руки. Посети¬ тель осведомился о миссис Лечмир и был проведен через просторную прихожую в соседнюю комнату. Комната эта в наши дни показалась бы маловатой для гостиной, но то, чего ей не хватало по величине, с лихвой возмещалось богатством и обилием убранства. Стены были расписаны пейзажами с живописными руинами замков, и каждое панно обрамляла резная деревянная панель. На блестя¬ щей, покрытой лаком поверхности этих панно были сверх того изображены еще родовые гербы и девизы. Панели в нижней части стены были расписаны так, чтобы создать иллюзию того или иного архитектурного украшения. Меж¬ ду панно располагались деревянные пилястры, увенчан¬ ные золочеными капителями, и все это завершалось мас¬ сивным деревянным карнизом под потолком. Ковры в ту пору еще не вошли в моду в колониях, однако богатство миссис Лечмир и ее высокое положение могли бы привести к появлению в ее доме и этих предметов роскоши, если бы возраст этой дамы и стиль самого дома не побудили ее остаться верной старинным обычаям. Пол, сверкавший чистотой так же, как и мебель, был выложен мозаичным рисунком из маленьких квадратиков красного дерева и сосны, а в центре его столяр сделал попытку изобразить геральдических «прыгающих львов» рода Лечмиров. По обе стороны величественного камина в стенах имелись по¬ лукруглые ниши, служившие, по-видимому, для практиче¬ ских нужд, так как поднятые жалюзи в одной из них открывали взору буфет, полки которого ломились под тя¬ жестью массивной серебряной посуды. Комната была об¬ ставлена дорогой и громоздкой старинной мебелью, ничуть, однако, не пострадавшей от времени. И среди всего этого провинциального великолепия, которому придавали особую пышность бесчисленные восковые свечи, зажженные во всех углах, на козетке в церемонной, но исполненной достоинства позе восседала дама довольно преклонных лет. Молодой офицер еще в прихожей сбросил свой плащ на руки Меритона и появился теперь перед ней в кра¬ сивом военном мундире, который чрезвычайно шел его стройной мужественной фигуре. Пожилая дама поднялась навстречу гостю, и се суровый взгляд, задержавшись на 32

мгновение на его лице, смягчился, выразив при этом при¬ ятное удивление. Первым, однако, нарушил молчание мо¬ лодой офицер: — Я позволил себе, сударыня, явиться к вам без до¬ клада — владевшее мною нетерпение заставило меня на¬ рушить правила приличия, ведь как только я вступил в ваш дом, на меня нахлынули воспоминания отрочества, так беззаботно протекавшего в этих стенах. — Дорогой племянник, — приветствовала его миссис Лечмир (ибо это была она), — эти темные глаза, эта улыб¬ ка, да, да даже эта походка сами служат вам лучшим до¬ кладом. Как могла бы я не узнать, что передо мной один из Линкольнов! Я не забыла моего бедного брата, так же как и того, кто по-прежнему так дорог нам! В речах и манере обоих чувствовалась известная сдер¬ жанность, быть может вызванная требованиями провин¬ циального этикета, строго соблюдаемого почтенной хозяй¬ кой дома, однако этими требованиями никак нельзя было бы объяснить глубокую печаль, внезапно отразившуюся в глазах молодого офицера и согнавшую с его лица улыб¬ ку, когда он услышал обращенные к нему слова. Впрочем, происшедшая в нем перемена была мимолетной, и он от¬ вечал любезно: — Я всегда был приучен к мысли, что на Тремонт- стрит найду себе второй дом, и мои упования, как я вижу, были не напрасны, — в этом убеждает меня ваше любез¬ ное заверение, сударыня, что вы помните меня и моих родителей. Ответ, очевидно, произвел весьма благоприятное впе¬ чатление на госпожу Лечмир, ибо она позволила себе улыбнуться, отчего суровые черты ее несколько смягчи¬ лись, и сказала: — Разумеется, *это ваш родной дом, хотя, быть может, он слишком скромен для наследника богатого рода Лин¬ кольнов. Я не допускаю мысли, чтобы хоть один из чле¬ нов этого благородного рода мог забыть свой священный долг и не оказать должного приема лицу, связанному с ним кровными узами. Молодой человек почел, по-видимому, что все подобаю¬ щие случаю слова уже сказаны. Он почтительно склонился над протянутой ему рукой, выпрямился и в то же мгнове¬ ние увидел перед собой молодую девушку, которую до этой минуты скрывали от его взора тяжелые шторы окна. '33

Шагнув к ней, он произнес с поспешностью, выдававшей его желание переменить тему разговора: — Кажется, я вю&у перед собой еще одну особу, с ко¬ торой имею честь состоять в родстве. Вы мисс Дайнвор? — Хотя это и не моя внучка, — сказала миссис Леч- мир, — тем не менее, майор Линкольн, эта девица в такой же мере имеет право называться вашей родственницей. Это Агнеса Денфорт, дочь моей покойной племянницы. — Значит, в ошибку впали только мои глаза, но не мои чувства, — ответил молодой офицер. — Надеюсь, что мне будет позволено называть вас кузиной? Молчаливый наклон головы послужил ему единствен¬ ным ответом, хотя протянутая со словами приветствия ру¬ ка майора не была отвергнута. Обменявшись еще несколь¬ кими любезными фразами и обычными в подобных случаях вопросами, все уселись, и беседа потекла более непри¬ нужденно. — Мне очень приятно было убедиться, что вы не поза¬ были нас, Лайонел, — сказала миссис Лечмир. — Здесь, в этой провинциальной глуши, все столь ничтожно по срав¬ нению с нашей далекой родиной, что ваша память могла не сохранить ни единого воспоминания о том крае, где вы появились на свет, — я опасалась этого, признаться. — В городе, несомненно, произошли большие переме¬ ны, но есть здесь и немало мест, которые я хорошо помню, хотя, конечно, долгое отсутствие и знакомство с другими го¬ родами заставило эти воспоминания несколько потускнеть. — Разумеется, знакомство с английским двором не могло придать блеска нашему скромному образу жизни в ваших воспоминаниях, и, конечно, у нас не найдется таких зданий, которые привлекли бы к себе внимание того, кто много странствовал по свету. В вашем девонширском ро¬ довом доме легко уместилась бы дюжина любых бостон¬ ских зданий — будь то правительственные или частные. Недаром в нашей семье издавна существует поговорка, что из всех королевских замков только один Виндзор может потягаться с резиденцией главы рода Линкольнов. — Да, конечно, дом в Равенсклифе довольно велик, — небрежно отозвался молодой человек. — Впрочем, вы ведь знаете, что его величество не любит особой пышности у себя в Кью. Сам же я так мало бывал в поместье, что едва ли возьмусь судить о его благоустройстве или размерах.: Старая дама удовлетворенно кивнула; как многие жи-1 34

тели колоний, она чрезвычайно гордилась своим родством со знатной английской семьей — чувство отнюдь не редкое для колонистов, — и ей доставляло удовольствие, когда о нем заходила речь. Затем, словно беседа навела ее на эту мысль, она воскликнула: — По-видимому, Сесилия еще не оповещена о приезде нашего дорогого родственника, иначе она не преминула бы явиться сюда, чтобы его приветствовать. — Она оказывает мне большую честь, если почитает меня за близкого родственника, с которым не требуется соблюдения церемоний. — Она доводится вам всего лишь троюродной сест¬ рой, — слегка нахмурившись, возразила старая дама. — А это не столь близкое родство, чтобы забывать о прили¬ чиях. Вы видите, Лайонел, как мы дорожим родственными связями, которые составляют предмет гордости даже са¬ мых отдаленных ветвей нашего рода. — Я не слишком силен в генеалогии, сударыня, но, ес¬ ли не ошибаюсь, мисс Дайнвор принадлежит по прямой линии к столь знатному роду, что едва ли для нее могут иметь особое значение родственные связи, приобретенные в результате того или иного брака. — Прошу прощения, майор Линкольн, бтец мисс Дайнвор, полковник Дайнвор, безусловно принадлежит к очень старому и весьма почтенному английскому роду. Но ни одна семья не может быть безразлична к тому, что по¬ роднилась с нашей, Я повторяю — с нашей семьей, доро¬ гой Лайонел, ибо хочу, чтобы вы никогда не забывали о том, что и я сама происхожу из рода Линкольнов и дово¬ жусь родной сестрой вашему дедушке. Слегка удивленный некоторой противоречивостью, со¬ державшейся в словах почтенной дамы, молодой человек молча склонил голову, снова благодаря за комплимент, и бросил взгляд на молчаливую молодую девушку с явным желанием заговорить с ней о чем-нибудь более интерес¬ ном — желание вполне извинительное для человека его возраста и пола. Не успел он, однако, обменяться с ней двумя-тремя фразами, как миссис Лечмир, явно раздоса¬ дованная отсутствием свой внучки, сказала: — Ступай, Агнеса, оповести свою кузину об этрм столь приятном для нас событии. Все время, пока вы находи¬ лись в пути, она тревожилась, не грозит ли вам опасность. После получения вашего письма, в котором вы извещали 35

нас о своем намерении:, мы каждое воскресенье читали молитву о плавающих и путешествующих, и мне было очень приятно видеть, как усердно возносила Сесилия вместе с нами свои мольбы. Лайонел пробормотал несколько слов признательности и, откинувшись в кресле, возвел глаза к потолку — то ли в благочестивом порыве, то ли по какой-либо другой при¬ чине, об этом мы не беремся судить. Пока миссис Лечмир произносила свою последнюю тираду, которую молодой офицер сопроводил вышеописанной выразительной панто¬ мимой, Агнеса Денфорт встала и покинула комнату. Дверь за ней затворилась, но некоторое время в комнате еще царила тишина, хотя миссис Лечмир раза два, казалось, хотела что-то сказать. На бледных, увядших щеках ее су¬ рового лица проступили пятна, губы вздрагивали. Наконец она все же заговорила, но голос ее звучал сдавленно и хрипло: — Быть может, я позволю себе неучтивость, дорогой Лайонел, — сказала она, — ведь есть предметы, касаться которых позволено только между ближайшими родствен¬ никами. Как чувствует себя сэр Лайонел? Надеюсь, вы оставили его в добром здравии и он бодр телом, хотя и бо¬ лен духом. — Мне сообщают, что это так. — Давно ли вы его видели? — Я не виделся с ним пятнадцать лет. По мнению док¬ торов, мои посещения были ему вредны, и мне запретили навещать его. Он содержится в частной лечебнице в пред¬ местье Лондона. И, поскольку светлые промежутки в те¬ чение его болезни становятся все более частыми и все бо¬ лее продолжительными, я позволяю себе питать надежду, что настанет время, когда-мой отец будет мне возвращен. Эту надежду укрепляет во мне его возраст — ведь ему, как вы знаете, нет еще и пятидесяти. За этими словами последовало довольно продолжи¬ тельное и тягостное молчание. Наконец миссис Лечмир сказала дрогнувшим голосом (что необычайно растрогало молодого человека, ибо яснее слов, говорило о ее сочув¬ ствии своему внучатому племяннику и о доброте ее сердца),: — Я буду вам весьма признательна, Лайонел, если вы нальете мне стакан воды, — графин вон там, на буфете. Про¬ стите меня, но мы коснулись столь грустных обстоятельств, 36

а это всегда чрезвычайно меня расстраивает. С вашего по¬ зволения, я покину вас на несколько минут, чтобы пото¬ ропить мою внучку. Я жажду познакомить вас с ней. Молодой человек был рад в эту минуту остаться наеди¬ не со своим волнением и не стал ее удерживать. Впрочем, вместо того чтобы последовать за Агнесой Денфорт, уже ранее покинувшей комнату с той же целью, миссис Леч- мир нетвердым шагом направилась к двери, ведущей в ее личные апартаменты. Некоторое время молодой чело¬ век расхаживал по комнате, стремительно шагая из угла в угол по «прыгающим львам» Лечмиров, словно желая посрамить их яростные прыжки, а взгляд его тем време¬ нем бесцельно блуждал по массивным панелям, по лазури, пурпуру и серебру старинных гербов, блуждал столь рас¬ сеянно и небрежно, словно ему не было дела до начертан¬ ных на них высоких девизов и прославленных имен. Из этого состояния задумчивости его вывело внезапное появление незнакомой ему молодой девушки, которая так быстро прошла на середину комнаты, что он только тут заметил ее присутствие. Грациозная фигурка, юное личи¬ ко, выразительное и живое, изящество и женственная мяг¬ кость движений, осанка, исполненная достоинства и вме¬ сте с тем неизъяснимого очарования, —- все это, внезапно явившись взору, могло бы приковать к месту любого юно¬ шу, даже менее галантного и еще более глубоко погружен¬ ного в свои думы, чем тот, которого мы пытались вам опи¬ сать. Майор Линкольн сразу понял, что перед ним Сесилия Дайнвор, дочь английского офицера, уже давно лежащего в могиле, и единственной дочери миссис Лечмир, тоже ны¬ не уже покойной, а поэтому он, как человек светский, без малейшего замешательства, которое мог бы проявить на его месте другой, менее привыкший к обществу юноша, непринужденно представился своей кузине. Эта вольность, которую он себе позволил, умерялась учтивостью, как того требовали приличия. Однако девушка держалась столь натянуто и отчужденно, что молодой человек, закончив свое приветствие и предложив ей стул, испытал такое замешательство, словно впервые остался наедине с жен¬ щиной, которой давно мечтал сделать сугубо серьезное признание. Впрочем, тут она, то ли руководствуясь без¬ ошибочным женским инстинктом, то ли просто почувство¬ вав, что ведет себя недостаточно вежливо с гостем своей бабушки, постаралась рассеять эту неловкость. 37

— Бабушка давно с нетерпением ждала столь прият¬ ной для нее встречи с вами, майор Линкольн, — сказала она, — и приезд ваш весьма своевремеи. Положение в стране день/ото дня становится все более тревожным, и я уже давно уговариваю ее погостить у наших родственни¬ ков в Англии, пока все эти раздоры не придут к концу. Голос был нежен и мелодичен, а выговор столь без¬ укоризненно чист, словно приобретен при английском дво¬ ре. В речи этой молодой особы и в помине не было того несколько простонародно-провинциального оттенка, кото¬ рый оскорбил слух молодого офицера, когда он слушал Агнесу Денфорт, хотя та произнесла всего несколько слов, и этот контраст сделал мисс Сесилию Дайнвор еще более очаровательной в его глазах. — Вам, получившей истинно английское воспитание, путешествие в Англию несомненно доставит большое удо¬ вольствие, — отвечал молодой человек, — и если то, что довелось мне слышать на корабле от одного из моих спут¬ ников, хотя бы наполовину соответствует действительно¬ сти — я имею в виду положение в стране, — то я первый поддержу вашу просьбу. Как Равенсклиф, так и дом в Сохо целиком к услугам миссис Лечмир. — Мне хотелось, чтобы бабушка уступила настойчи¬ 1 С о х о — район Лондона. 38

вым просьбам лорда Кардонелла, родственника моего по¬ койного отца, который уже давно уговаривает меня пожить года два в его семействе. Разлука с бабушкой будет, не¬ сомненно, очень тяжела для нас обеих, но, если она решит поселиться в доме своих предков, никто, надеюсь, не осу¬ дит меня, если и я приму подобное же решение и поселюсь под древним кровом своих. Проницательный взгляд майора Линкольна заставил ее опустить глаза, и он невольно улыбнулся, ибо у него мелькнула м;ысль, что эта провинциальная красавица уна¬ следовала от своей бабушки всю ее родовую спесь и, види¬ мо, тщится внушить ему, что племянница виконта по своему положению выше сына баронета. Впрочем, жаркий румянец, заливший лицо Сесилии Дайивор, когда она за¬ говорила о своем намерении, мог бы подсказать молодому офицеру, что ею руководят куда более глубокие чувства, нежели те, которые он ей приписал, однако это послужи¬ ло для него лишь еще одной причиной обрадоваться по¬ явлению миссис Лечмир, которая возвратилась в комнату, опираясь на руку своей племянницы. — Я вижу, дорогой Лайонел, — неверной походкой направляясь к кушетке, сказала эта дама, — что вы и Се¬ силия уже познакомились, и залогом тому было ваше род¬ ство; оно, как вы сами знаете, является, конечно, весьма отдаленным, но создает тем не менее родство духа, кото¬ рое передается из поколения в поколение с такой же не¬ сомненной очевидностью, как те или иные черты лица. — Если бы я мог льстить себя мыслью, что обладаю хотя бы малейшим сходством с мисс Дайнвор в любом из этих двух смыслов, я бы вдвойне гордился нашим род¬ ством, — нарочито безразличным тоном отвечал Лайонел, помогая почтенной даме опуститься на кушетку. — Но я вовсе не склонна считать далеким мое род¬ ство с кузеном Лайонелом! — с неожиданной горячностью вскричала Сесилия. — Такова была воля наших предков... — Нет, нет, дитя мое, — прервала ее старая дама. — Ты забываешь, в каких случаях позволительно пользовать¬ ся обращением «кузен» и какие именно узы кровного род¬ ства оно подразумевает. Но майор Линкольн знает, как у нас в колониях любят злоупотреблять этим словом и счи¬ таются родством до двадцатого колена, словно в шотланд¬ ских кланах. Да, кланы... Это приводит мне на память восстание сорок пятого года. В Англии полагают, что даже 39