Избранные труды по русской литературе и филологии

Из последнего письма видно, что мыслился какой-то цикл новелл «из павловских времен». В одной из рабочих записей середины 30-х гг. о «Подпоручике Киже» читаем: «Этот рассказ должен был быть эпиграфом – к другому рассказу – о любви» 526 . Конкретизировать это авторское указание трудно – напомним, что значительная часть тыняновского архива, в том числе рукописи рассказа и сценария, утрачена, – но в сохранившихся бумагах встречаются планы конца 20-х гг., где «Подпоручик Киже» фигурирует как первый, заглавный текст группы или книги рассказов. В состав ее должны были войти «Восковая персона», «Король Самоедский» (титул шута Петра I Лакосты), «Чревовещатель Ваттуар» (фабула основывалась на легенде о посещении России Эдгаром По) и другие. Большинство этих замыслов осталось неосуществленным.

526

Архив В. А. Каверина.

5 декабря 1927 г. автор читал рассказ в Институте истории искусств, а в начале следующего года напечатал его (не в «Молодой гвардии», упоминавшейся в письме, а в «Красной нови», 1928, № 1). Отдельное издание вышло в конце 1930 г. в Ленинграде с иллюстрациями Е. Кибрика 527 .

Чтобы понять, как развивался тыняновский замысел, надо обратиться сначала к сценарию, машинописный экземпляр которого (с небольшими рукописными фрагментами) находится в архиве В. А. Каверина.

527

См. мемуары художника: Новый мир. 1980. № 1.

Сюжет сценария строился следующим образом. Во время послеобеденного сна императора в коридоре дворца происходит свидание его адъютанта (он же племянник петербургского генерал-губернатора графа Палена) и фрейлины его фаворитки Гагариной. Адъютант бежит по коридору; чтобы не нарушать тишины, снимает сапоги. «Домчался до фрейлины. Обнял ее обеими руками. Красивые руки, обнимающие талию, в руках сапоги. Фрейлина жеманно отбивается. Адъютант не отстает. Она ущипнула его. Адъютант скорчился от боли, закричал: – Караул». Начинается суматоха. Фрейлина признаётся Гагариной: «Это я… его… ущипнула», не называя, кого именно. «Гагарина очень заинтересована, всплескивает руками: „Ах, амурные новости. Покажи, как же ты их щиплешь“, – и обнадеживает фрейлину: „Теперя не политично… но опосля“». Во время этого дворцового переполоха Павел неожиданно требует приказ по Преображенскому полку. Потерявший голову адъютант бежит к писарю и убеждается, что приказ не дописан. Под хрип адъютанта: «Скорей, скорей, скорей. Бестия, бестия, бестия» – рождается роковая ошибка. Адъютант видит ее, но несет бумагу царю. Получив резолюцию Павла «Поручика Киже оставить при роте», он показывает бумагу Палену. Тот изумлен: «Это описка. Доложи императору». Адъютант втянул голову в плечи и уперся. Пален его толкает двумя руками. Тот ни с места. Вдруг Пален остановился. Смотрит на адъютанта, тот, остолбенев, смотрит на него. Пален хлопнул адъютанта по лбу, закричал: «Превосходная мысль, как она тебе пришла в голову!» – и объяснил, что «караул кричал поручик Киже». После экзекуции Киже отправляется в Сибирь – и в конце первой части сценария устанавливается мнимое равновесие; адъютант снова с фрейлиной. «Во время поцелуя она деловито говорит: „А замуж за вас… пойду только в том разе… если станете генерал“». Вторая часть начинается с новой перипетии. Гагарина, улучив момент, когда император «весьма милостив», решает «все исправить» (фрейлина не успевает ее удержать) и «говорит, вздыхая: „Ах, ваше величество, у вас нет таких верных слуг, каков поручик Киже, он закричал караул от нежных чувств, потому что моя Сандунова его…“ Двумя пальцами тихонько щиплет Павла». Следует приказ о возвращении Киже из Сибири «с произведением в полковники». За ним едет адъютант. Тем временем гренадеры, конвоирующие Киже, прибывают к месту назначения. Комендант крепости «всматривается в пространство <…> и говорит растерянно: „Я ничего, вашество. Дело государево“». Гренадеры, совершив свой поход, решаются на то, что позднее, в рассказе «Малолетный Витушишников», было обозначено как «рыск», – один из них говорит коменданту, указывая пальцем на пространство: «„Вашество, их благородие водки требуют“ <…> Инвалиды несут ушат водки и на вилах окорок».

Между тем Пален недоволен антианглийской политикой Павла. Он во главе заговора и, намекая на неизбежность переворота, произносит свою знаменитую фразу: «Чтобы пить вино, нужно раскупорить бутыль». Павел, всех подозревающий в измене, вспоминает слова Гагариной о верном Киже. «Из наплыва. Колоссальный поручик стоит перед Павлом с обнаженной шпагой. На него напирают генералы. Поручик расчетверился, растет, со всех сторон маленького Павла закрывают колоссальные поручики с обнаженными шпагами».

В третьей части к возвращению Киже из Сибири (Пален приказывает адъютанту: «Доложить императору, что полковник Киже измучен дорогой и скоро явится») приурочено решение Павла женить своего любимца: «Рука Павла крадется сзади Гагариной к фрейлине, щиплет. Фрейлина от неожиданности и боли кричит: „Караул!“ – и Павел объявляет: „Мы выдадим ее замуж за того, кто кричал караул, – за полковника Киже“. Хохочет». По случаю бракосочетания Киже получает генеральский чин.

В четвертой части нарастает напряжение между Павлом и Паленом и уверенность царя, что Киже – его спаситель. Происходит венчание и свадьба, после которой пьяный адъютант входит в спальню фрейлины: «„Я пришел передать немедленный приказ генералу Киже“. Фрейлина успокаивается. Адъютант лезет под одеяло». В пятой части Павел требует «немедля привести» Киже. Генералы и Пален в спальне фрейлины. Пален укладывает сапоги адъютанта на носилки и покрывает простыней. Павел с нетерпением сам является на место событий, видит под кроватью ноги адъютанта и «кричит в бешенстве: „Генерал Киже убит! Вот он“ … Адъютант выполз из-под кровати. На нем только сабля поверх белья. <…> „Ваше величество, всюду ищу генерала Киже. Чтобы не замарать мундира, я снял его“. Павел удовлетворенно кивает головой: „Вы знаете службу. Возьмите мой плащ“». Пален докладывает ему о болезни Киже. Шестая часть построена на двух параллельных действиях: похороны Киже и убийство Павла заговорщиками, среди которых адъютант. Погибающий Павел кричит: «Генерал Киже, спаси меня!» Пьяный адъютант догоняет процессию с гробом Киже и объявляет о смерти императора. «Фрейлина жмется к адъютанту. Вдруг опомнилась: „Но я выйду замуж за вас, когда вы будете полный генерал“. Адъютант ее целует: „Душа моя, я полный генерал“».

Сравнивая это краткое изложение с рассказом, можно без труда увидеть различия в составе персонажей и построении сюжета. Наиболее важное из этих различий – введение в рассказ линии Синюхаева (который сюжетно связан с Аракчеевым, как Киже с Павлом). Не углубляясь здесь в подробное рассмотрение ее, отметим, что 18-я главка написана как вариация на тему блужданий безумного Евгения в «Медном всаднике» (и как Евгений год спустя после катастрофы внезапно вспоминает случившееся, Синюхаев через год возвращается в Петербург). Кроме того, введен был Нелединский-Мелецкий, исключены внефабульные персонажи сценария – царский камердинер Кутайсов, английский посол Уитворт и др. Но и приключения вокруг Киже даны по-разному. В сценарии они образуют авантюрную комедию с плутом (Пален) и простаком-любовником (адъютант) в центре, с последовательной любовной интригой. В рассказе нет ничего этого, нет «действователей» – упразднены сами роли «умного среди дураков» и исполнителя его замыслов. Разница между умом и глупостью, хитростью и простодушием стерта – все здесь совершается само собой.

В сценарии есть персонаж, знающий все – происхождение ошибки и ее следствия, – это адъютант. В рассказе всего не знает никто: ведь адъютант здесь только реагирует на появление Киже, но откуда тот взялся, его не интересует, а писарь отключен от остальных персонажей и не может участвовать в следствиях своей ошибки. Когда в сценарии Гагарина добивается от Павла возвращения Киже из Сибири, фрейлина знает, что совершается новая ошибка, – в рассказе она об этом не догадывается, потому что «по быстроте любовного случая» офицер не успел сообщить ей своего имени. В первом случае Пален, адъютант, фрейлина преследуют свои цели, во втором – интересы и цели персонажей призрачны. Любовник фрейлины, соединения с которым она добивается, так и не появляется в рассказе, что контрастирует с ходом сюжета в сценарии. «Действующих лиц» в рассказе нет, каждый из них представляет собой некое подобие Киже.

Но наиболее специфическое качество рассказа заключается в том, что анекдот трактован в нем (согласно вводной главке журнального текста) «как слово из той эпохи», – Киже понимается как словесный знак павловского времени. Таково, по мысли Тынянова, должно было быть в данном случае отличие литературного текста от фильма. Поэтому в рассказе выдвинуто на первый план сопоставление и столкновение слова и реальности. Для писаря и Синюхаева слова приказа «имели не смысл, не значение, а собственную жизнь и власть». В сценарии перед столом писаря висит список формул, которыми пользуются в официальных бумагах, но эта деталь никак не влияет на сюжет. В рассказе же обыграны знаменитые павловские запреты на слова: нарушение их в одной из бумаг помогает рождению Киже в другой. Замечательно, что писарь не только «допустил нелепое написание», но и сделал орфографическую ошибку, так что «сомнительная жизнь» подпоручика начинается с того, что Павел исправляет эту ошибку, «вставив преогромный ер».

Тынянов, по-видимому, колебался, как должно звучать имя подпоручика – Киж (так в одном из источников, которыми он пользовался 528 , и в упомянутом выше чтении в Институте истории искусств, судя по отчету о деятельности института 529 ) или Киже (так в другом источнике, о котором мы скажем далее). Возможно, он знал диалектное слово «киж», имеющее несколько значений, в том числе – «маленький ребенок», что открывало возможность игры на мотиве появления на свет или «игрушечности», но в конце концов предпочел квазифранцузское звучание (ср. заключительные фразы 20-й главки: «Полковник Киже из Франции. Его отец обезглавлен чернью в Тулоне»).

528

Павел I. Собрание анекдотов, отзывов, характеристик, указов и пр. / Сост. Александр Гено и Томич. СПб., 1901. С. 174–175.

529

Поэтика. Л., 1928. [Вып.] 4. С. 153.

Что касается вариантов «поручик» (в сценарии) – «подпоручик» (в рассказе), то источники подсказывали первый из них, но в рассказе Киже начинает с чина, предшествующего чину поручика Синюхаева, а затем неудержимо обгоняет его.

Следует обратить внимание и на слово «караул». Прежде всего, в своем междометном значении оно является начальным пунктом сюжета. При этом Тынянов ставит его и «в начале» павловского царствования, поскольку оно синонимично французской фразе Павла (засвидетельствованной мемуаристами) «Nous sommes perdus…» 530 . Заметим, что в этом эпизоде спародирована легенда о том, что накануне восшествия на престол Павел видел сон, в котором некая сила поднимала его ввысь, – в рассказе ему снится, что известие о смерти Екатерины он получил сидя под столом. Далее говорится о том, что слово «караул» – в другом, предметном значении, предписано употреблять вместо запрещенного «стража», и о муках писаря. В размышлениях Павла значения сопрягаются: «Притом же никто не мог знать, с какой целью было крикнуто „Караул“. …Надлежало увеличить караулы». На этом пересечении и начинается карьера Киже: «Подпоручика Киже в караул». А высшей точки она достигает тогда, когда императору приходит в голову мысль: «Как кстати был бы человек, который в нужное время крикнул бы „караул“ под окном. Он пожаловал генералу Киже усадьбу и тысячу душ». Наконец, в финале крик о помощи (ср. в сценарии: «Генерал Киже, спаси меня!») – подразумевается. В фильме, тем более немом, такие смысловые ходы были бы трудноосуществимы. Ср. в сценарии после возгласа адъютанта «караул!»: «Караул на лестнице проснулся, сомкнул штыки, входит в коридор». Далее напугавший императора крик повторяется еще дважды, оба раза в эротических эпизодах (Павел и фрейлина), сходных с начальным (фрейлина и адъютант), т. е. предметное значение слова (а с ним и тема «павловского языка») отпадает.

530

Мы погибли (франц.).

Таковы два направления обработки анекдотического сюжета – игровое, комическое, авантюрное в сценарии и повествовательно-семантическое в рассказе.

Что касается фильма, поставленного А. М. Файнциммером 531 , то новый сценарий был, по-видимому, в общем близок к предыдущему, что и дало Тынянову повод заметить: «Фильм <…> имеет мало общего с рассказом» 532 . Запись продолжается: «Музыка к фильму превосходная» 533 .

531

Вышел на экраны в марте 1934 г. Оператор А. Кальцатый. В ролях: М. Яншин (Павел), Э. Гарин (адъютант), Б. Горин-Горяинов (Пален), Н. Шатерникова (Гагарина), Е. Магарилл (фрейлина), М. Ростовцев (комендант крепости). Музыка С. С. Прокофьева. Производство Белгоскино.

532

Записная книжка середины 30-х гг.

533

ПИЛК. С. 550–551.