Избушка на козьих ножках

— Но на покупку «Ягуара» зарплаты управляющего вряд ли хватило бы, — задумчиво сказала Мариша.

— Машину свою Боря к тому времени помял изрядно. Возиться с ее ремонтом ему не хотелось. Вот он и продал ее Лене. А тот выплачивал ему деньги частями.

— Все равно это должна была быть огромная сумма, — сказала Инна. — Как же он сумел ее осилить?

— Ну, за что купила, за то и продаю, — ответила Надя. — Как мне сказали, так я вам сейчас и рассказываю.

— А в каком банке работает Леня?

— Об этом вам лучше спросить у его Алены, — сказала Надя. — Я никогда не интересовалась. Родители у Лени самые простые люди. Я про них совсем ничего не знаю, но, по-моему, они неплохие люди. Смогли дать сыну образование. Хотя прадед Леньки что-то там из себя до революции представлял. Кажется, Леня происходил из какого-то богатого рода. То ли купеческого, то ли даже дворянского. Вроде бы прабабушка у него была дворянка, а прадед купец. Нет, наоборот. Точно наоборот. Прадед был дворянин, а прабабка из купеческой семьи, но очень богатой. Вот Ленькин прадед и женился на ней. Она получила прославленную фамилию, а он деньги. Все были довольны. А союз их оказался довольно прочным. И жили они в роскоши. Во всяком случае у них было несколько доходных домов на Мойке. И еще особняк в Москве, где они жили сами. А к тому же имение, которое досталось прадеду от предков и которое он привел в порядок на деньги жены. Но потом грянула революция, и все рассыпалось прахом. Я про это все так подробно знаю, потому что Ленька обожал поговорить о своих богатых предках. И посетовать на то, что если бы не революция, то был бы он сейчас очень богатым человеком.

— А враги у Лени были? — спросила Мариша. — Он не говорил, что ему кто-то угрожает?

— Во врагах у Лени числились его многочисленные родственники, — сказала Надя. — Он их всех ненавидел за то, что они у него на шее сидят, как он выражался. Хотя, если честно, Леня скуповат. И я была очень удивлена, когда узнала, что он, хоть проклиная своих родственников, а все же продолжает им регулярно давать деньги.

— А таких врагов, которые могли бы попытаться его прикончить, не знаешь?

Надя пожала плечами.

— Могла Алена из ревности, мог кто-то из родственников Лени в надежде на то, что деньги, квартира и машина достанутся после его смерти ему. И могли быть какие-то недовольные на работе у Лени, — подумав, перечислила Надя. — Потому что, действительно, я сейчас подумала: Ленька покупал вещи, которые были ему явно не по карману. Может быть, он залез в долги и его прикончили кредиторы, уставшие ожидать, когда он вернет им деньги?

— Убивать должника — самое последнее дело, — заметила в ответ Мариша. — Тогда уж он точно ничего не вернет.

— Ну, они могли, наверное, по долговым распискам взять что-то из имущества Лени, — сказала Надя, которая, похоже, в самом деле старательно поразмыслила, кто же мог иметь зуб на ее мужа и его друга.

— А были еще общие друзья у Лени и твоего мужа? Я имею в виду — близкие друзья? — спросила Мариша.

— Ага, — кивнула головой Надя. — Есть еще Санька. Они втроем: Боря, Леня и Санька со школы дружили.

— И что Санька?

— У Сани тоже своя фирма, но только она уже пятый год угрожает развалиться. Во всяком случае, так выходит по словам самого Сани. Но почему-то до сих пор не развалилась. Санька в принципе славный парень. Обаятельный. Женат на дочери богатенького папочки. И я подозреваю, что тесть и подбрасывает Саньке деньжат, на которые до сих пор существует его фирма.

— А чем занимается этот Саня?

— Что-то, связанное с алкогольными напитками, — ответила Надя. — То ли акцизные марки изготавливают, то ли разливают по бутылкам и продают. Я точно не помню. Да и не интересовалась особенно.

Подруги сразу выяснили у Нади и записали телефоны Алены и Сани, чтобы не искать их в записной книжке Сукова. И начали прощаться.

— Кстати, ты сейчас идешь в милицию? — спросила у Нади Инна.

— Да, а что?

— Ну, в таком случае ты должна быть готова к тому, что они у тебя спросят, а что ты сама получаешь в случае смерти мужа, — остановившись в дверях, сказала Наде Мариша.

— А ничего я не получаю, — лучезарно улыбнулась Надя. — Абсолютно ничего. Борис часто повторял, что мне он не оставит ничего. Потому что хочет, чтобы я жила с ним не ради наследства, которое когда-то, возможно, получу. А ради него самого. Так что хоть тут мне повезло. Никто не сможет меня подозревать в убийстве мужа из корыстных побуждений. К тому же у меня алиби.

— Минуточку, а к кому же тогда перейдет все имущество Бориса? — спросила у Нади Мариша.

— Не знаю, — ответила Надя. — Квартира приватизирована в равных долях на Бориса и его мать. Так что, думаю, квартира достанется ей. Машину Борис собирался оставить Саньке. А деньги… Ну, наличности у Бориса было в доме не так уж много. А завещание он написал. Когда огласят, тогда и узнаем. Но не думаю, что мне что-то завещано. Разве что какие-то пустячки на память, как он и говорил.

— А давно был написано завещание?

— Сразу же после нашей с ним свадьбы, — сказала Надя. — Вообще-то правильней было бы составить брачный контракт. Но почему-то Боря остановился на завещании. И, думаю, оно не в мою пользу.

— Но почему? Мало ли что мужчины говорят. Боря ведь любил тебя!

— Любил. Но именно поэтому скорей всего ничего и не оставил. Он вообще-то был не слишком предусмотрительным, но завещание написал сразу же. Так вот, он мне показывал чистовик, перед тем как поехать к нотариусу. Там было четко расписано все известное мне имущество Бори. И мне там отписывалась мебель из этой квартиры. И то не вся. И еще его подарки. Пара колечек, серьги и часики с золотым браслетиком. Конечно, может быть, у Бори имелось где-то еще другое имущество, про которое мне ничего не известно и которое он потом включил в свое завещание в мою пользу. Приписал, так сказать. Только я очень в том сомневаюсь. Боря все время твердил, что любовь и деньги несовместимы. И что мне он ничего не оставит, даже могу и не мечтать.

— Милый человек был твой муж, — заметила Мариша. — Даже не подумал, чем же ты будешь жить, если с ним что-то случится.

— Вообще-то я работаю, — сказала Надя. — Просто сейчас я в отпуске.

— И где же ты работаешь?

— В частной гимназии, — ответила Надя. — Преподаю литературу и русский язык. Платят вполне прилично. Жить я вернусь к родителям. Так что нужды я знать не буду. Это Боре было известно.

И Надя неожиданно снова расплакалась.

— Только не плачь! — испугались подруги.

— Вы не понимаете, — прорыдала Надя. — Я его очень любила! А он… он, наверное, тоже меня любил. Только как-то по-своему.

— Раз женился, значит, любил, — убежденно сказала Инна, хотя на самом деле такой убежденности отнюдь не испытывала.

Но Надю Иннины слова утешили. Рыдать она, во всяком случае, стала уже значительно тише, а вскоре и вовсе вытерла слезы и сказала:

— Ладно, у меня еще куча дел сегодня. Сначала в милицию. Потом нужно заняться устройством похорон. Ну и всякое такое.

Подруги попрощались с Надей и вышли на улицу.

— Ну и куда сейчас? — спросил у них Бритый, который, верный своему слову, хранил молчание на протяжении всей беседы подруг с Надей.

— Думаю, что нам нужно разделиться, — сказала Мариша. — Вы можете поехать в офис Сукова, поговорить там с его коллегами. А я позвоню бывшим любовницам Сукова — Татьяне и Ольге. Может быть, они прольют свет на то, кто бы мог желать смерти Надиному мужу. А если не удастся с ними поговорить, то постараюсь достать Саню — третьего друга.