Изгнанница Муирвуда

Благодарно кивнув, Майя уселась на один из многочисленных стульев и опустила плечи. Альдермастон встал перед ней.

— Закрой глаза. Тебе не положено видеть мастонский знак. Я одарю тебя.

С облегчением подчинившись, она склонила голову. Альдермастон опустил на ее волосы тяжелую ладонь. Так начинался обряд Дара. Майя задрожала. В животе у нее все связалось узлом, к горлу подступила какая-то кислая дрянь.

— Леди Марсиана, — на ломаном дагомейском произнес Альдермастон. — Э-э… Я подношу тебе… э-э… Дар. Да, верно, Дар. Во имя руки Идумеи, я… я вижу в тебе… присутствие… присутствие… одного из Бесчисленных.

Дыхание у него начало сбиваться. Майя ощутила, как внутри у нее собирается и нарастает сила. «Только не здесь! — взмолилась она. — Помоги мне!»

— Во имя руки… руки Идумеи, я… подношу дар. Дар Знания.

Он дышал коротко, отрывисто, словно бежал вверх по лестнице.

— Отыщи… Великую Провидицу. Она… она… призывает новых… Альдермастонов. Она совершает… помазание. У нее… Дар Провидения… без него… ах-х… невозможно… узнать имя Бес… Бесчисленного… который… внутри. Ищи ее в… в Нессе.

Альдермастон рывком убрал ладонь с ее головы и принялся хватать воздух ртом. Подняв голову, Майя увидела, что ладонь покрылась пузырями, как будто Альдермастон голой рукой схватил кипящий чайник. Он поддерживал запястье другой рукой, а по лицу его катился пот. На Майю Альдермастон смотрел со страхом. Он был бледен и дрожал.

— Только… только не здесь! Уходи из моего аббатства! — простонал он. — Где угодно, только не здесь!

Злобы в его взгляде не было — одно только отчаяние.

— Уходи! Немедленно! Уходи!

Майя встала.

— Я не хотела принести сюда зло, — сказала она, не в силах отвести глаз от его обожженной руки.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Я прочел это в твоем сердце. Но ты воистину хэтара. В тебе живет Бесчисленный. Чтобы прогнать его, нужно узнать его истинное имя. Узнать его может только человек с Даром Провидца.

— Я думала, любой Альдермастон…

Альдермастон яростно мотнул головой:

— Не любой! Но три дня назад я слышал шепот Истока. Исток велел мне совершить бдение. Три дня не спать, не есть и не пить. Я не понял, зачем это. Это так тяжело. Я был очень занят и устал. Если бы я совершил бдение, то, быть может, у меня хватило бы сил помочь тебе. Но я не могу прогнать этого. Он слишком силен. И ты слишком сильна. Сильней меня. Твоя кровь, дитя… твоя кровь очень сильна.

— Альдермастон! — взмолилась Майя, и кровь отхлынула с его лица.

Знакомая тяжесть заполнила каждую клеточку ее тела. Она вспомнила могучие волны, бившиеся о борт «Благословения Бернайленда». Как ни крепки были паруса, как ни прочны веревки, волны играли с кораблем как с игрушкой. И вот теперь такая же волна захлестывала и ее. Майя пыталась сопротивляться волне, но и одежда, и тело были слишком тяжелы, чтобы устоять.

Она подняла дрожащую руку. На лице проступили бисеринки пота.

— Я… недовольна… тобой…

Волны силы вздымались все выше, поглощая ее целиком. Она услышала голос. Свой собственный — и такой чужой.

— Ты слишком много знаешь, Альдермастон.

— Изыди! — хрипло каркнул он.

Майя услышала собственный смех.

— Кто может изгнать изгнанника? Не родился еще на свет мужчина, который мог бы совладать со мной, Альдермастон.

— Великая Пророчица — женщина! — гневно возразил Альдермастон. — А дохту-мондарцы отвезут тебя прямиком в Несс.

Снова серебристый смешок.

— Знаю. Именно на это я и рассчитываю. Глупец! Думаешь удержать меня парой ворот да дверью? Нас много. Мы — одно.

И она завела погребальный плач из старых книг:

— Och monde elles brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekem millia orior sidune.

— Нет! — застонал Альдермастон. — Не надо!

— Och monde elles brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekem millia orior sidune.

— Не надо! Умоляю тебя!

— Och monde elles brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekemmilliaoriorsidune.

Накатила новая, немыслимая волна силы. Пальцы рук закололо. Майя была в сознании, однако сознание это было убрано в самый дальний уголок ее разума. Она билась, пытаясь вновь завладеть собственным телом, но это было все равно что бороться с морскими волнами. Сила расступалась под ее ударами и тотчас же смыкалась снова.

По коридору прогремели башмаки. Распахнулась дверь Кабинета. Альдермастон корчился, стоя на коленях, одна его рука покоилась на столе, другой, дрожащей, он пытался изобразить мастонский знак.

— Альдермастон! — раздался крик. — Аббатство! Аббатство горит!

Всегда, во все времена мастоны подвергались гонениям. Мастоны и хэтары ведут вечную войну, которой нет конца. В мое время хэтара, орден которой много тысячелетий превосходил мастонов числом, получила смертельную рану, от которой должна была умереть. Но сила ее столь велика, что пройдет много веков прежде, чем она иссякнет до конца.

Лийя Демонт, Альдермастон аббатства Муирвуд

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Принцесса Комороса

В дверь опочивальни негромко постучали. Майя сидела у окна и глядела на внутренний двор, где царила обычная суматоха. Встав, она подошла к двери и открыла. За дверью, комкая в руках бархатный берет, стоял ее мажордом Николас Крид. Вид у него был виноватый.

— Что случилось, Николас? — встревожилась Майя. — Что-то с твоей женой? С детьми?

— Леди Майя, — удрученно выговорил Николас, — у меня дурные вести.

Майя разом побледнела.

— Матушка умерла?

— Нет! Клянусь кровью, нет!

Майя облегченно вздохнула.

На лестнице застучали сапоги.

— Так что за вести, Николас?

— Мне велено увезти вас, леди Майя. Вы больше не живете во дворце.

Ее сердце тревожно сжалось.

— Куда? — она сжала руку мажордома. — Меня посадят в башню Пент?

— Нет, что вы!

— У тебя мрачный вид, Николас. Это ведь еще не все вести, правда?

Он прикусил губу.

— За вами скоро придут. Я не могу ослушаться. Простите, леди Майя, я тут ни при чем. Ваш благородный отец назначил вас фрейлиной вашей сводной сестры, леди Мюрэ. — И с этими словами Николас угодливо поклонился.