Изгнанники Эвитана. Дилогия

Престарелый кавалер не выпускал девушку из плена целых три танца подряд. А танцевал с грацией медведя. Если, конечно, бывают столь неуклюжие и неповоротливые медведи.

"Ах, я так устала. Проводите меня, пожалуйста, на место!" сопровождалось всё более натянутой улыбкой. И всё менее кротким тоном. Но почтенный танцор каждый раз гласом боевой трубы оповещал весь зал, что он-то вовсе не устал. А молодежь должна уважать старших.

Музыка заиграла в четвертый раз. Барон, уверенно кривляясь, повел партнершу на новый танец. А Ирия уже даже не пыталась возражать.

Ей придется оставаться возле проклятого старика весь оставшийся проклятый бал. На все без исключения проклятые танцы!

Или протестовать и стать посмешищем всего зала. Ничего при этом не добившись.

А в качестве кары судьбы за выходку с Люсьеном - старый медведь к концу вечера точно отдавит партнерше обе ноги!

– Вы уступите своему сеньору?

Дядюшка Огюст успел лишь пару раз разинуть рот - совсем по-рыбьи. А Ральф Тенмар уже забрал Ирию из цепкой колючей хватки и сам повел в танце.

Как же она уже устала! От корсета, кузена Люсьена, дяди Огюста. И постоянной тревоги, что ее кто-нибудь узнает!

Да и сейчас - не угодила ли из огня да в лесной пожар?

Впрочем, герцог танцует для своих семидесяти очень даже неплохо. Во всяком случае, на ноги не наступает. И не наваливается на партнершу. Вцепляясь ей когтистыми птичьими лапами в плечо. Или в охваченную корсетом талию...

– Я решил не дожидаться, пока вы дадите ему пощечину, - склонился Ральф Тенмар к ее уху, - Ирия...

– Я не бью стариков!
– сдержанно улыбнулась девушка.

Уже не до вежливости! И шутки с огнем не кажутся столь уж остроумными. С огнем, что спалит только ее. А шутника даже не заденет.

– Бал скоро кончится, Ирэн.

– Это вы решили посадить меня рядом с этим... любезным почтенным господином?

– А ты предпочла бы общество молодых людей? Тех, что сначала будут лить тебе в уши патоку, а потом думать, где тебя видели?

– Они и так могут это подумать.

– Случайная партнерша по танцу - одно. Соседка за столом - совсем другое. А из всех присутствующих госпожа Одетта Лефрэз и барон Огюст Альбрэ страдают самой плохой памятью.

Ирия, не удержавшись, рассмеялась. Старик Тенмар - редкостно взбалмошный самодур, но вовсе не дурак. И, оказывается, не такой уж и зануда... для старика.

Да и так ли уж он стар? Если сравнивать с почтенным бароном Огюстом Альбрэ...

И о чём он думает сам? Не угадать. Ральф Тенмар - загадочен, как всегда. Лишь усмехается в седые усы.

3

Благодаря герцогу Ирия продержалась без внимания Люсьена и барона Огюста аж до конца бала. Правда, покачивающаяся фигура кузена угрожающе приближалась между четвертым и пятым танцем баронессы и герцога.

– Вы ведь уступите право танца вашему деду и хозяину дома?!
– то ли спросил, то ли рявкнул Ральф Тенмар.

Этого оказалось достаточно - Гамэль-младший ретировался. К более сговорчивой барышне, буде таковая найдется.

Оказавшись в долгожданном дамском кружке герцогини, Ирия мигом успела пожалеть об опостылевших танцах. Там ее хотя бы защищал герцог Ральф. А вот его супруга, при всех достоинствах, рычать, увы, не умеет. А иногда стоило бы!

Потому что здесь вместо сыночка - крыска Гамэль-мамаша и две Гамэль-дочурки. Обе юные девы - в нежно-розовом. Тереза немного старше Ирии, Алма чуть младше.

Сначала они развлекались тем, что глуповато подхихикивали над старомодным нарядом кузины Одетты. Старшие дамы их не одергивали. И забава девицам быстро надоела.

"Милая Тере", как к ней здесь обращались, первой нашла новый объект насмешек. И отпустила пару весьма острых шпилек - в адрес Соланж. Той самой девушки, что так завороженно внимала болтовне Констанса.

Начинающая змеюка Тереза подбирает ядовитые слова так, что не придерешься. А Соланж - явно из тех невинных горлиц, что найдут достойный ответ лишь через час-другой. Покраснев ярче свеклы, она попыталась отшутиться. Но где уж пташке против двух гадюк?

– Как легко в наше время потерять репутацию, - хихикнула Алма.
– Один лишний танец - и всё. Какая жалость, что кавалера, погубившего репутацию дамы, принимают в обществе, а даму - нет.

– Правильно, - медово улыбнулась Тереза.
– Впрочем, кавалеры часто развлекаются в холостяцкой жизни. Но женятся лишь на тех, кто не позволяет вольностей. Соланж, как вы думаете, кого презирают меньше - куртизанок или дур?

– Конечно, куртизанок, - подтявкнула Алма.
– Они хоть не посмешище для всех. Кстати, Соланж, вы слышали об одной девице, чью репутацию погубил один поэт? Это такая смешная история...

– Забавно, - рассмеялась Ирия.
– А говорят, что вернейший путь прослыть дамой с дурной репутацией - это слишком интересоваться подробностями чужой. Соланж - не дура и не куртизанка. Откуда же ей знать ответ на ваш вопрос, Тереза? Может, вы сами на него ответите - раз уж задали?

А "милая Тере", оказывается, умеет бешено сверкать глазами! Впрочем, и брать себя в руки - тоже. Ибо мигом переключилась на Ирию, презрительно разглядывая ее платье.

Лиаранка в ответ резко уставилась на лоб противницы. Представляя там большой красный прыщ.

Помогло - даже усмешка на лицо полезла...

Милейшей Терезе тут же срочно захотелось полюбоваться из окна печальным зимним садом. Как и Алме.

В добрый час. Больше возле окна никто не сидит. А облетевшие кусты от гамэльского яда не завянут.

Личико Соланж, увы, особой благодарности не выражает. Еще бы, если "спасительница" - одновременно еще и "соперница"! И не объяснишь ведь. Таковы все влюбленные дурочки. Сама была не умнее.

Бывшая графиня воспользовалась паузой, чтобы тоже пересесть. Поближе к герцогине Катрин.

Увы, ту окружает целое стадо почтенных дам. А к Ирии немедленно подсела Гамэль-мамаша. Вместе со своим жутким вышиванием.

Этой-то что? Обиделась за дочку? Ну, тут уж и воображать ничего не нужно - крысенция крысенцией! Смотри, на что хочешь. На платье, лицо, волосы... тусклые голубые глазки.

– Дорогая Ирэн!
– Колетта Гамэль пристроила цветастую вышивку на наверняка тощие колени. А потом достала страшенный зелёно-полосатый веер и принялась шумно обмахиваться. Едва не задевая собеседницу.
– Дорогая Ирэн, мы должны поговорить...