Изгнанники Эвитана. Дилогия

Герцогиня поспешно поднялась. Торопливо, но осторожно утерла слёзы. Быстрый взгляд в зеркало, гордо расправленные плечи. В улыбке - само спокойствие и доброжелательность. Кто плакал? Где? Уж точно не здесь!

Их всё-таки трое. И, судя по тому, как гурьбой кинулись обнимать, - никого матери и кузине обмануть не удалось. Слишком давно ее знают.

– Мамочка!
– Арабелла если и хотела что сказать - от перехвативших горло чувств лишилась дара речи не хуже бедняжки Александры.

Здесь все не скоро забудут, как застенчивая Алекса когда-то чуть в обморок не рухнула, впервые увидев виконта Витольда Тервилля. Совсем как романическая дама...

Кармэн, ругая себя - дурищу стареющую!
– вспомнив это, едва не разревелась вторично.

Удержалась. Потому что детей в коридоре - всё же не трое, а четверо. За спиной Виктора обнаружилась незаметная сначала Элен Контэ. Не менее встревоженная, чем остальные. Но уж точно - далекая от них по части решимости.

Вон как робко жмется к стене. Для полного смеха - к сапогу какого-то охотника прошлого века. То ли Энрике Завоеватель, то ли Диего Освободитель во всей красе браво крутит со стены лихой ус. И небрежно опирается на копьё - высоко над головой Элен.

Истребитель лесного зверья чем-то похож на Виктора - как и положено предку. У одной ноги валяется убитая лань, ко второй прильнула вполне живая Эленита...

– Идем в кабинет!
– Кармэн невольно улыбнулась, обнимая Арабеллу и Виктора.

Какой он всё-таки высокий!

На ходу кивнула Элен - не отставай. Девочка - точно не шпионка. И раз уж ее привели с собой...

– Матушка!
– Виктор упал на одно колено. Не дожидаясь, пока Грегори закроет мученицу-дверь.

– Матушка!
– рухнула с другой стороны Арабелла. И, смутившись, тут же поправилась:

– Мамочка!..

– Матушка, я прошу вас!..

– Мы просим!..

Будь они в Вальданэ, Кармэн решила бы, что троица репетирует для нового спектакля. Так уже бывало...

– Мама, я прошу разрешения отправиться в Мэнд вместе с Грегори!

– И я!..

Элен молчит. Очевидно, набирается храбрости тоже просить разрешения поехать в Мэнд с Грегори. Не в Мидантию же - с Его Высокопреосвященством.

– Интересно, и откуда вы узнали про Мэнд?
– притворно-строго поинтересовалась мать и кузина.

– От дедушки Георга!
– хором ответствовали двое ее великовозрастных.

– Ну раз от дедушки...
– Жаль, Кармэн - не многорукая богиня Дангом. Из языческих верований Ганги. Но и так умудрилась притянуть к себе всех четырех.
– Вы поедете в Мэнд. Но не сейчас. Когда эвитанская армия войдет в Аравинт.

И у них не останется выбора. Потому что действительно - лучше Мэнд с его змеиными культами, чем лютенские застенки. Или мидантийские - для Виктора.

Но до тех пор Кармэн не отправит Грегори в змеиную пасть. Возможно, еще есть время. Возможно, Его Высокопреосвященство успеет. Найдет доводы, убедительные для Патриарха. И, возможно, эвитанский кардинал Александр вспомнит о былой дружбе и потянет время.

– Ура!
– хором завопили в два голоса дети.

К счастью, забыв спросить: а что, когда Эвитан вторгнется в Аравинт, собирается делать их мать?

Глава четвертая.

Эвитан, Южный Тенмар - окрестности Лютены.
– Квирина, Сантэя.

1

Ехать в Илладэн без эскорта - безумие. А еще безумнее - возвращаться за ним, пытаясь нагнать.

Самое худшее, что лиарцы - даже эти трое!
– скоро начнут задавать вопросы. С чего вдруг их лорд поехал в Южный Тенмар? Зачем теперь без приглашения тащится в Илладэн? Зачем навязывается какому-то виконту? Почему позволяет так говорить с собой чужим слугам?

А убийство родного отца не поймет даже Генри!

Мили пролетали одна за другой. А Леон не мог заставить себя даже собраться с мыслями - не то что придумать выход.

Он устал, он больше так не может! Подобные игры - для взрослых, опытных интриганов. А Леон - мальчишка! Неужели во всём подлунном мире больше нет никого, готового ему помочь?!

Что же - Леон хуже всех рожденных под солнцем и луной? Даже у разбойников с большой дороги есть верные друзья. Хотя бы среди подельников по шайке!

У того же отпетого мерзавца Роджера Ревинтера-Николса есть не менее подлый папочка, что вытащит сынка из любых неприятностей! Почему же судьба так - именно с Леоном? Ведь достаточно было просто не пойти в тот вечер к Полине. Вся жизнь сложилась бы иначе! Ничего бы не случилось!

Юноша смахнул выступившие на ветру слёзы. Плачь - не плачь, серому небу с низко нависшими тучами - Темный побери тенмарскую погоду!
– плевать! Как и надоедливому мелкому дождю, и серой, расхлябанной дороге. На Леона теперь плевать всем!

Нет, хуже. Слёзы примут за проявление слабости. А лорд не имеет на нее права...

– Монсеньор!

Юноша не сразу понял, что послышалось в голосе Френсиса. Тревога!

Эти вооруженные люди в зловещих, черных масках выскочили из лесу, чтобы разубедить Леона?! "Всем наплевать..." Почему, темный побери, не всем?! Сколько их тут?! Десятка два?

Нет - человек десять-одиннадцать... Но это - уже неважно. Против четверых - с лихвой хватит.

Четверых? Двое явно заколебались - едва живое черное кольцо неотвратимо сомкнулось вокруг обреченных путников.

Змея, змея - человеческая змея! Не зря церковь проклинает этих ползучих гадов!

Юноша окончательно пал духом. Только бы быстро...

Нет! Творец Милосердный, спаси еще раз! Честное слово - последний!

Генри отчаянным прыжком вперед заслонил Леона. Сильные руки ощерились воронеными стволами. Бывший друг лорда Таррента стреляет лишь с правой. Но разбойникам об этом не известно.

Двое жалких трусов приободрились - тоже схватились за оружие. Надо оставить их без половины жалования за последний месяц. Едва не бросили своего лорда! Рождает же подзвездный мир трусливых слизняков, готовых чуть что - нарушить присягу!

Мысли приободрившегося юноши оборвал голос одного из разбойников:

– Я бы предпочел обойтись без лишнего кровопролития, господа. Умрет лишь один из вас.

Ледяной пот заструился по спине. Где же Леон уже слышал этот холодно-вежливый баритон?

– Подумайте хорошо, стоит ли вам драться за отцеубийцу?

Лорд Таррент рухнул в бездонную пропасть. В провалы черной маски холодным презрением глянули черные глаза Клода Дарлена. И всё встало на свои места.

– Да, господа, сей юноша собственноручно всадил нож в грудь покойного лорда Эдварда Таррента - своего отца. Чтобы заполучить его титул и его женщину. А затем перевалил преступление на свою невинную сестру. Так достоин ли он жить, господа?