Изгнанники Эвитана. Том Третий. Вихрь Бездны
Шрифт:
Вряд ли удастся утаить пропажу королевского врача и от Мальзери, но об этом подумаем позже. Сначала нужно хоть попытаться вытащить отсюда ни в чём не повинную девушку и ее дочь!
– Не волнуйтесь, Эйда, - Рунос на миг сжал ее ледяную руку.
– Мы просто постараемся их обойти и вернуться на дорогу. Засаду в двух местах на одной дороге не устроят даже змеепоклонники. Не тысячи же людей они под Лютеной собрать успели!
Будем надеяться, что их вообще - не тысячи - во всём Эвитане. Иначе стоит всерьез задуматься, как спасать мир, где каждый десятый - змеиный жрец?
И обходить
2
Новая засада дожидалась впереди. Обычная, стандартная и до боли обидная - укрылись в лесу солдаты в простых плащах. И кинулись теперь на беглецов с двух сторон.
Сила - великая вещь. Вот только чувствует она лишь другую Силу. А в этих мерзавцах магии - ни капли.
Чем бы ни занимался их хозяин Мальзери - сами они Знаком Змеи не помечены. Всего лишь исполняют приказ. Но вреда от них ничуть не меньше, чем от жрецов с серпами.
Вот и всё. Серое небо, лесная дорога, полный дикого ужаса взгляд Эйды - крепче прижавшей дочь к груди. Своего ребенка девушка убить не сможет, что бы Рунос ей ни сказал, но драться - готова. Вот только как? Одной рукой держа в седле дочь, а другой - поводья? И еще пытается в таком положении дотянуться до кинжала! Порежет себя или лошадь.
– Скачи вперед и не оглядывайся... Я задержу!
Она всё же обернулась - уже на скаку. Но не потеряла ни мига. Какая мать станет медлить, спасая дитя?
Рунос развернул коня и поскакал прямо на ближайшего. С расстояния - расстреляют, а вот с трех шагов... с двух...
Уже не станут!
Рунный посох взвился в воздух. Убивать нельзя - потеряешь больше, чем жизнь. Но вот драться - никто не запрещал.
3
Трясина мерзко хлюпает, засасывает, тянет в бездну... Не отпускает!
В небесах Дракон и Воин истекли кровью. В тот день Четверо связали себя клятвой. Себя и Пятого. Того, кто не клялся и ни в чём не виноват, но на него пало чужое проклятие. Потому что один из Четверых - еще и проклят. Он посмел оскорбить Древних Богов. Осквернил святилище. Один из Четверых проклят, и с ним вместе проклят Пятый...
Тьму режет Свет! Яркий, слепящий... теплый.
– Очнулся!
Действительно - свет. Солнечный. Прямо в лицо. И в золотом ореоле, как в нимбе, - лицо Анри Тенмара.
Темные круги под глазами, заострившиеся скулы. Не спал всю ночь? Из-за едва не отбросившего (наконец-то!) копыта врага?
А солнца, кстати, в лазарете нет - окно завешено. Просто после полной тьмы и сальная свеча кажется майским костром...
– Очнулся.
А глаза всё же лучше зажмурить! Почти.
– Пей!
– рука врага подносит кружку. Слишком благородного врага.
Чем отдавать тебе долг, Тенмар?
Питье - горько-терпкое.
Действительно - легче. По чуть-чуть, по дюйму трясина разжимает ледяную хватку. И озноб проходит. Кажется...
– Опять болото?
И что отвечать?
–
Да, - Роджер откинулся на подушки. Мягкие, теплые. И наконец-то можно вновь прикрыть глаза. Теперь всё будет хорошо. Хоть на какое-то время...– А еще - ты, - не удержался он.
– Ты тоже мне снился.
– В кошмаре?
– Да. Я тонул в трясине, а ты победил баро. Только боги здесь не при чём. Это твоя Сила, Тенмар. Не волнуйся, я никому не скажу.
– Скажешь - хуже будет не мне.
– Роджер и с закрытыми глазами отчетливо видел совсем легкое пожатие плеч... бывшего врага.
Если "не тебе" - для тебя это еще хуже, Тенмар. Но Роджер Ревинтер действительно никому не расскажет. Никогда и ничего.
– Четверо дали клятву и должны ее сдержать. Пятый не давал, но связан ею. Один из Четверых проклят, и Пятый проклят вместе с ним во веки веков.
Внезапно вернувшийся озноб заставил клацнуть зубы.
– Что это было, Ревинтер?
– Я... не знаю...
– Роджер, закашлявшись, умолк.
Тенмар терпеливо ждет. Какие тяжелые у него глаза! Пронзительные, как обоюдоострые клинки. Агатово-черные. Кто придумал, что сын Ральфа Тенмара не похож на отца? На подаренном Арно Ильдани гербе подполковника Анри Тенмара - сокол, а не дракон. Но можно ошибиться, лишь видя обоих в полете. Поодиночке. Ты - дракон, Анри Тенмар. И подобие своего грозного отца, хочешь ты того или нет, чересчур благородный враг.
– Я действительно не знаю... Я уже рассказывал, что сам в этих кошмарах ничего не понимаю.
– Может, и не понимаешь...
– взгляд Тенмара мягче не стал.
Он - нарочно или просто не замечает, каково людям под таким прищуром? У него это было всегда или... недавно?
– ...или тебе так кажется.
– Я... не знаю. Не могу догадаться. Проклят, наверное, я. Но я не давал никаких клятв. Никогда - даже на пьяную голову. Я даже жениться на Эйде... девице Таррент не клялся. Пятым, кто проклят вместе со мной, может быть моя дочь...
– Вот и выговорилось.
– Как в Священных Свитках: "грехи отцов падут на головы детей".
И жить после такого не хочется точно. Еще сильнее, чем прежде.
– Если верить старым легендам - совсем необязательно клясться вслух.
– А Тенмар - совершенно серьезен.
– Достаточно сделать что-то схожее с клятвой, и будешь считаться принесшим обет.
Взгляд жжет Пламенем Вечной Бездны и режет каленым железом. Хочется исчезнуть прямо сейчас - раствориться вместе со всеми мыслями и деяниями. Нужен ли ответ, что именно посчитали за клятву те, кто с завидным постоянством напоминают о себе?
– Тенмар, вы... ты знаешь, что можно сделать? Раз ты читал эти легенды? Как снять проклятие с моей дочери?!
– Ты верующий? Сходи в любую часовню, найди священника. Чем беднее, тем лучше. Центральный Храм Солнца - не советую.
Рассказать? Или примет за окончательно свихнувшегося? Да нет, если еще не принял - то и потом вряд ли.
– Ты тоже считаешь... там что-то не то?
– Там очень не то, если тебе интересно мое мнение. Не знаю, кому в этом Храме поклоняются, но уж точно не Творцу. А теперь, когда с твоими снами мы разобрались, - где ты был, Ревинтер?