Измена. Если муж кинозвезда

Андрей выскакивает из нее, улыбаясь до ушей, и, поймав меня в свои объятия, кружит. Все начинает мелькать: дома, деревья, люди, и только перед глазами его слегка расплывшееся от головокружения любимое, родное лицо.

Я захлебываюсь от счастья!

Оно переполняет меня и вырывается наружу в истерическом смехе.

Вновь и вновь вдыхаю любимый аромат, чувствую тепло его тела и добровольно схожу с ума оттого, что ко мне вернулось мое личное солнце.

— Как же я соскучился… — шепчет он, обжигая своим дыханием.

— Я тоже… — выдыхаю рвано, на мгновение отрываясь от его нежных губ.

Новый поцелуй утаскивает нас в свой мощный водоворот, и мы не в состоянии прервать его.

Минут через пять все-таки отклеиваемся друг от друга, и Андрей командует:

— Залезай в машину.

Только сейчас я обращаю внимание, что ей вернули прежний шикарный вид и восстановили гладкость всех помятых деталей.

Послушно плюхаюсь на сиденье, Андрей запускает мотор своей красавицы, и она громко урчит, приветствуя нас, и, повинуясь его желаниям, направляется в нужную сторону.

Мы едем по улицам поселка в едином желании поскорее добраться до заветного дома, а конкретнее — до спальни Андрея на втором этаже. Страсть, усмиряемая нами во время разлуки, сейчас выплеснулась в сумасшедшем поцелуе, усилилась в тесном салоне машины, и в предвкушении ее кульминации мы уже искримся, и кажется, что от любого прикосновения будем потрескивать, как оголенные провода.

Едва войдя в дом, снова накидываемся друг на друга, торопливо снимая верхнюю одежду и обувь.

Задерживаемся на лестнице в новой серии страстных поцелуев; одновременно я стягиваю с него рубашку и, дрожа от удовольствия, прикасаюсь к голой упругой коже.

Андрей тут же стягивает с меня платье и покрывает горячими, умопомрачительными поцелуями уже мою шею и грудь.

Постанывая, закипаю в своем водовороте ощущений.

Как же это восхитительно!

Андрей приподнимает меня, и я, обняв его за шею, обхватываю ногами торс, и в таком положении он несет меня в комнату.

Положив на кровать, мой любимый нависает надо мной и, заглянув мне в глаза, хрипло спрашивает:

— Соскучилась?

— А ты не видишь?

Его глаза темнеют, и он набрасывается на мои губы с обжигающей меня страстью.

Когда нам обоим снова становится нечем дышать, Андрей отрывается от меня и выдыхает:

— Ты сводишь меня с ума…

Сглатываю комок, образовавшийся в горле оттого, что напряжение между нами буквально зашкаливает, и уже необходимо дать ему выход.

Словно прочитав это, он входит в меня, и начинает вколачиваться, выбивая из меня протяжные стоны. Я так соскучилась, что, похоже, улечу буквально уже через несколько толчков.

Закрываю глаза и, полностью погружаясь в море сексуального наслаждения, кайфую.

Когда Андрей ложится мне на грудь, пытаясь восстановить дыхание, я думаю, что никогда раньше не испытывала ничего подобного.

Наверное, это единственный плюс разлуки и такого долгого воздержания.

Он перекатывается с меня на матрас рядом, а я устраиваюсь на его груди и уточняю:

— Что будем делать сегодня?

— Заниматься любовью…

Приподнимаю голову и, положив подбородок на его грудь, спрашиваю:

— А это что было?

— Думаешь отделаться одним разом?

Хихикаю.

— Ты решил меня взять в сексуальное рабство?

— Да. Было бы неплохо.

Хитро смотрю на него и, изобразив покорность, произношу:

— Хорошо. Я буду во всем тебе повиноваться.

Потом снова смеюсь и, чмокнув его в губы, спрашиваю:

— А как у тебя с другим аппетитом?

— Хочешь покормить меня?

— Хочу. Иначе ты съешь меня!

Мы сидим за столом и доедаем приготовленный мной обед.

— Очень вкусно! — хвалит меня Андрей, и я улыбаюсь во весь рот, наслаждаясь таким обыденным и в то же время таким волшебным моментом.

Он тянется ко мне через стол, и мы, прикоснувшись друг к другу губами, замираем на пару мгновений.

— Повторим? — спрашивает он, сражая меня лукавым блеском в глазах.

— Ты хочешь добавки жаркого? — приподнимая брови, уточняю я, делая вид, что не понимаю, чего он на самом деле хочет.

Улыбается своей неотразимой улыбкой:

— Я предпочитаю другое блюдо.

— И какое же?

— Тебя…

Внезапно мне становится так жарко, что я начинаю пылать, но детское желание повредничать бурлит в моей крови вперемешку с возбуждением.

— Сначала догони меня, — кричу я и, вскочив со стула, несусь из кухни в коридор.

Андрей смеется и пускается в погоню.

Догнав меня в коридоре, он вдавливает меня в стену и начинает целовать.

Его руки уверенно скользят по моему голому телу под его рубашкой, и я готова отдаться прямо в коридоре, но… Мне понравились догонялки, и, улучив момент, я взбегаю по лестнице наверх прямо в… объятия Алексея, появившегося неизвестно откуда.

Какое-то мгновение мы стоим так рядом, и я смотрю в прищуренные глаза, в которых ничего не могу разобрать.

— Отпусти ее! — голос Андрея где-то позади приводит меня в чувство, и я отскакиваю от Алексея, чуть не оступившись и не упав с лестницы.

— Она сама кинулась ко мне, — невозмутимо заявляет он, и на его губах появляется самодовольная улыбка.

Мне становится страшно. Перед глазами так явственно возникает картинка их прошлой ссоры, что я содрогаюсь, понимая, что сейчас некому будет их разнимать, если они снова затеют драку.

Спустившись на пару ступенек, я беру Андрея за руку, пытаясь этим жестом напомнить, что я рядом, и только его, и стараюсь поймать его взгляд.

Он прижимает меня к себе, но не смотрит, продолжая по-прежнему устраивать гляделки с братом.

Тогда я поворачиваюсь и умоляюще впиваюсь в глаза Алексея.

Он смотрит на меня глубоко, долго, внимательно и заявляет:

— Дадите пройти или так и будете стоять на лестнице?

Я сразу тяну Андрея вниз, надеясь, что все закончится мирно. Он послушно идет за мной, и как только мы входим на кухню, я закрываю дверь.

Андрей садится на стул, мрачно смотря перед собой, а я начинаю убирать грязную посуду, пытаясь отвлечь голову от будоражащих неприятных мыслей.