Измена. Мой непрощённый

Изо всех сил держусь, чтобы не расплакаться.

— Визитку возьми. Гинеколог хороший. Скажешь, от меня, — Мишка уныло вздыхает, тянет ко мне свою руку.

Я выпрямляюсь:

— Зачем?

— Как зачем? — он ужасается, — Надеюсь, ты не из тех сумасшедших, сторонников народной медицины?

— Что? — я кривлюсь, — Ты о чём?

Мишка суёт мне визитку. Я машинально беру.

«Мужчина?», — удивляюсь я мысленно, когда читаю имя врача. Гинеколог — мужчина. Всегда избегала таких!

Балыков, оглядев меня, хмыкает:

— А говорила, в разводе?

— Я в разводе, — напоминаю себе, и ему.

— Ну, а ребёнок от кого? — недовольно бурчит одноклассник.

— Как от кого? — удивляюсь, — От мужа! У нас двое общих детей.

В какой-то момент меня настигает догадка. Он пьян? Верно, выдул тот самый коньяк в одну харю? Спешу озвучить свои подозрения:

— Миш, ты бы с пьянкой завязывал!

Балык усмехается:

— Да понял я, понял. Хватит меня носом тыкать в мои недостатки. На себя посмотри! Строишь из себя, а сама…

Не могу поверить ушам. Я даже забыла о том, что больна. Его оскорбительный тон. Эти фразы… Да как он смеет?

Выскочив из кабинета, удаляюсь так быстро, что крик его слышу уже в коридоре:

— Пациентка, вернитесь!

Пациентка… Для него я всего лишь пациентка. Я и раньше подозревала, что это так. Но не настолько же? Всё-таки, я — человек! Хоть и женщина. Или он так относится только ко мне? Памятуя обиды. Подумаешь, сдала его в школе разок. Помнит, скотина!

Сажусь на лавочку. Сил нет, чтобы всё переварить. Кажется, будто меня обваляли в грязи. Руки дрожат. Достаю сигарету. Я никогда не курила. Но стала себе позволять иногда, после развода. Сейчас тот самый момент. Закрываю глаза и пытаюсь себя успокоить. Я не сдамся! Я буду бороться! У меня, в конце концов, двое детей.

Невольно себе представляю, что скажет Илья. А Витя… Вот кто действительно будет страдать! Не считая Давида и Динку.

Рядом со мной приземляется тело, одетое в белый халат:

— Куришь, дура?

Я пропускаю мимо ушей его оскорбления:

— Отвали!

— Вот жизнь какая вредная. Даже таких, как ты баб портит, — задумчиво фыркает Мишка.

Слов не хватает, но я нахожу:

— Ты — жирдяй, да ещё и злопамятный!

Он обречённо вздыхает:

— А ты — сука! Да ещё и беременная.

А дальше — встаёт и уходит…

Свою медицинскую карту я решаюсь открыть, докурив. Последнюю запись с трудом разобрать. Как и все предыдущие! Но слово «беременность» я узнаю. И, сглотнув, продолжаю сидеть. Что за бред? Листаю анализы. Там, где моча, обведён жирным маркером показатель «хорионический гонадотропин общий». А рядом написано ХГЧ. Всего лишь три буквы, которые я буду помнить всю жизнь. Они прозвучали тогда, в кабинете врача…

Я открываю смартфон. Женский календарь повествует о том, что сегодня вероятность забеременеть низкая. Я лихорадочно проверяю, все ли дни отмечены галочками. Обычно отмечаю, когда пью таблетку. Чтобы не пропустить ни одной.

— Раз, два, три, — фокусирую зрение. И вижу, что галочки всюду.

Я принимаю таблетки исправно. А значит, что это — ошибка! Я просто не могу быть беременна.

День овуляции выпал на пятницу. Ту самую пятницу, когда мы кутили. Ну, и что с того? Никаких совпадений. Витя всегда надевает резинку. Ведь, правда? Всегда…

Тут меня начинают терзать сомнения. Вплоть до того, что мне хочется ему позвонить и спросить, а надел ли он в ту ночь презерватив? Но я грызу ноготь и думаю: «Ни за что не сознаюсь». Нужно выяснить срок. Вероятно, он ранний…

Не думала я, что снова придётся идти на подобное. И снова тайком? Ну и пусть! Главное — не проболтаться.

Вспоминаю, как плакала, в тот первый раз. Представляла, каким бы мог стать наш ребёнок. Не так сильна боль от аборта, как от мыслей, что мучают после него. Знаю, что буду реветь! И начинаю заранее.

Смартфон в руке оживает. Мелодия Мишкина. Думаю: «Стоит сменить». Нажимаю «принять» и уже собираюсь ответить ему в жёсткой форме. Но Мишка бросает:

— Кучинская, а ты чего там сидишь? Снова куришь?

Вместо ответа я поднимаю глаза и вижу его силуэт в одном из окон больницы.

— Да пошёл ты! — отвечаю ему.

Мишка в трубке вздыхает:

— Ну, ты меня довела, конечно. Сам себя не узнаю!

Я молчу. Неужели, он ждёт извинений?

— Заходи. Выпьем что ли? — формулирует Мишка, и тут же бросает, — Блин! Тебе же нельзя.

Я вижу, как он улыбается. Вот же, гад!

— Это ошибочный тест. Я сделаю новый! — возмущаюсь в ответ.

— Ага, конечно, — Мишка кивает, — Ты ещё на палочку поссы. А лучше на несколько.

«Неплохая идея», — думаю я. И, бросив:

— Хамло! — отключаюсь.

Мишка в окне продолжает смеяться. А после, махнув на меня, исчезает. Мне становится так одиноко. Ведь результаты анализов правы. Я чувствую это! И что? Что мне делать теперь?

Цепенею от ужаса. Нужно снова пройти через это. И слёзы текут. Не от страха! Скорее, от стыда за себя. Я — Кучинская Настя, взрослая женщина. Как я могла оступиться? Позволить такому произойти. Нет сил осознать! И, когда Мишка выходит из поликлиники уже без халата, я продолжаю сидеть.

— Насть, извини, — произносит Балык. И даёт свою руку.

Я, подумав, вручаю свою.

— Садись, подвезу, — кивает на свой внедорожник.

— Спасибо, я сама, — отвечаю беззлобно. Ведь новость о смерти уже не пугает меня. Тут жизнь на кону. И моя и чужая!

Мишка, качнув головой, произносит:

— В таком состоянии я, как доктор, тебя не пускаю за руль.

— Я сегодня и так на такси, — отвечаю.

И только потом вспоминаю, что тоже была не слишком-то вежлива с ним. Хотя, Мишка сам виноват! Мог бы сразу сказать, что к чему?

— И ты извини меня, Миш, — сожалею.

— Да ладно, — прощает, — Ты лучше скажи, от кого залетела?

Цокнув, я выдыхаю:

— Я не залетела.

— А, так ты планировала? Ну, тогда чего ныть?

— Я не ныла! — бросаю.

Мишка ведёт уверенно, мягко. В его машине я ощущаю себя хорошо. Если бы только водитель молчал…

— Вот вам бабам, неймётся! — хмыкает Мишка, — Хлебом не корми, дай родить!

— Я не буду рожать, — вырывается у меня.

Мишка молчит.

— Вот бы мне кто из моих такое сказал, — выдаёт неожиданно.