Измена. Проиграть любовь

– Ты держишь? – мой взгляд гораздо красноречивее слов. – Понял, молчу. Но, по условиям договора, целовать меня должна ты.

Глава 29

Идиотская идея. И я однозначно зря согласилась. Потому что внезапно накрывает осознанием. Я слишком давно не целовала никого, кроме Самсонова.

И перехватывает дыхание, а все силы я отдаю на то, чтобы Хоффман не заметил мою растерянность. Сейчас вместо крепкого захвата – лёгкие объятия. Едва ощутимо он приподнимает моё лицо за подбородок, встречаясь взглядом. И почти не дышит.

Всё-таки в его глазах – какой-то особый магнетизм.

Потому что одной рукой я обнимаю его за шею и касаюсь губ губами. Легко. Ненавязчиво. И он перехватывает инициативу. Но вместо обжигающей зноем пустыни – лёгкий средиземный бриз. И я увлекаюсь.

Когда мы отстраняемся друг от друга я недовольна. Собой.

– Выходи за меня, – взгляд затуманен и, в целом, Хоффман не в адеквате.

Без слов я отталкиваю его, стремясь оказаться как можно дальше, хотя бы в условиях маленькой кухни. Хоффман удерживает за запястье и снова притягивает к своей груди, необоснованно бережно. Словно Кружевницу из дрезденского фарфора.

– Я серьёзно, Кир, – он не позволяет себе ничего лишнего, практически не касается, и взгляд уже совсем другой. – Выходи за меня замуж! Я не стану тебя ни к чему принуждать, подожду сколько нужно. Обеспечу тебя и сына всем.

– Для чего? – я прикусываю язык, с которого так и рвётся насмешливое: «Хоффман».

Он молчит.

– Уходи. Я зря пошла у тебя на поводу, – он взлохмачивает волосы, словно пытаясь отогнать лишние мысли.

– Я обещал тебе помочь, – мрачно отзывается Хоффман.

И кладёт на раскрытую тетрадь ключи.

– Хоффман, – сомнений не остаётся, – если это то, что я думаю, советую выметаться и побыстрее.

– Ты же собиралась искать квартиру, так что мешает снять эту?

– Снять?

– Я бы обошёлся и без этого.

Куда делась насмешка? Где всё то, что составляет образ привычного Хоффмана? Сейчас передо мной тот, кто знает чего хочет и собирается бороться за это до конца. Похвальное качество, вот только по всему выходит, что главная его цель – я.

Пауза затягивается.

– Уходи.

Я слышу как закрывается входная дверь, а в мыслях бардак. Мы перешли черту. Я перешла. Любопытно стало? Так вот тебе результат! Хоффман… Я не знаю, что о нём теперь думать, но подозреваю, что о произошедшем он не забудет.

Идиотка! Так глупо сорваться. Хотя, сорваться ли?.. Сейчас можно признаться – Хоффман был мне интересен и раньше. Когда заводил пространные разговоры ни о чём. Когда на большом перерыве приглашал на обед. Когда в самый холодный, уже осенний, но ещё без отопительный сезон, принёс изумительный, обжигающий руки через бумажный стакан, настоящий горячий шоколад. Тогда мне казалось, что я вижу Гришу Хоффмана насквозь.

Тогда? Смешно. Я уверенно судила его собственными категориями вплоть до сегодняшнего вечера! А сейчас мне до зубовного скрежета не хочется идти в университет! Но, увы, там Глебов и чёртова высшая математика, которую я не могу пропустить.

Телефон вспыхивает, пугая не столько звуком, сколько вибрацией. Адрес, около десятка фото и сообщение.

«Заезжать можешь хоть сегодня. Цену установишь сама».

И ни слова о его очередном предложении. Хотя, как раз это стоит обсудить в первую очередь. Потому что я не соглашусь. Потому что он не отступит. Неужели и правда придётся переводиться в Федеральный?

В любом случае в ближайшие три недели мне предстоит сдать ещё три зачёта и один экзамен, чтобы закрыть первый курс. А потом посмотрим. Я решительно открываю ноутбук, но даже не смотрю на пример – в строке поисковика введено «аренда квартир».

А утром на экране сотового сообщение с последним решённым интегралом. Переписываю и до вечера отказываюсь об этом думать.

– Здравствуй, Кира!

Михаил Германович звонит в обед и голос у него непривычно официальный.

– Добрый день.

– Возник вопрос, который я не могу решить без твоего согласия, – не самое оптимистичное начало.

– Я слушаю, Михаил Германович.

Сашка отвлекается от машин и корчит рожи, а я улыбаюсь в ответ.

– Твой иск потеряли в секретариате суда, – перехватывает дыхание, а в глазах на мгновение темнеет, – к счастью, я продублировал его знакомому судье, так что об этом ты можешь не переживать.

– А о чём могу? – я сажусь на подлокотник дивана, прекращая собирать со стола Сашкины рисунки.

– Кир, у тебя всё нормально? – переводит тему Михаил Германович и в голосе появляется искреннее беспокойство.

Поцелуй с Хоффманом, палки в колёса от Самсонова и зудящее беспокойство Вадима.

– Всё прекрасно, просто не ожидала.

– Давай договоримся сразу, – я слышу гулкие шаги, – я – твой юрист и если у тебя возникнут хоть какие-то проблемы в отношении Кирилла Александровича ты сразу скажешь мне. Ну так что, проблемы возникли?

– Никаких проблем, честно, – кроме той, что Самсонов, похоже, затеял войну.

– Раз так, слушай, – хлопает дверь и его голос перестаёт дублироваться эхом, – тот самый знакомый звонил мне вчера и предложил провести первое заседание восьмого июня, через десять дней. Тебя устраивает дата?

– Да… Наверное… – у меня начинают мелко дрожать пальцы. – Я не знаю, Михаил Германович! А чем она может меня не устраивать?

– Ну, Кирочка, я всего лишь юрист, – многозначительно произносит он. – За это время некоторые мирятся, приходят к компромиссу, ещё как-то находят общий язык, обходясь в итоге без официального развода.

– В этом плане всё по-прежнему.

– Тогда восьмого июня в 15:00 жду тебя у себя. Заседание назначат на пять вечера и мы успеем обговорить все моменты.

– Хорошо, я буду.

– В любом случае, если возникнут вопросы – я на связи, ты знаешь!

– Спасибо, Михаил Германович, я поняла.

– До свидания, Кира!

– И вам всего доброго!

Потерялся, значит… Время до прихода Александры Борисовны проходит как в тумане. Сегодня мне не удаётся радоваться детским рисункам и участвовать в строительстве башни из Лего. Чем мне грозит вмешательство Самсонова? Да чем угодно, от мелких происшествий, типа утери документов, до передачи опеки над ребёнком.