Измена. Просто так не сдамся

У меня было ощущение, что мы с Юркой ведем мысленный диалог, пытаясь донести друг до друга свою правду, которую боимся произнести вслух.

Устав сама от себя и внутреннего диалога, незадолго до того, как нужно было вставать, я отвернулась к окну и лицом. Смотря на лунный диск, начала придремывать.

В какой-то момент не успела и ойкнуть, как Юрка сгреб меня в свои объятия и прижал спиной к своей груди.

– Спи, Юльчик, - прошептал муж в затылок.
– Не бойся не проспим. Люблю тебя! Верю в нас!

Его голос, мой любимый голос, стал для меня тумблером, который отключил во мне кнопку “тревога”.

Через время меня разбудили Юркины поцелуи и горячие мужские ладони, блуждающие под моей пижамой и знающие каждый сантиметр моего тела.

Не прошло и минуты, как я завелась и застонала от возбуждения.

Еще мгновение и нас бы затянуло в водоворот плотской страсти.

Уже падая в пучину удовольствия, от поцелуев мужа, который, наконец-то, добрался до моей груди, я вдруг выдохнула то, что прервало миг волшебства:

– С ней тебе было также хорошо, как и со мной?

Юра поднял голову, посмотрел мне в глаза.

И я увидела, как гримаса злости и отчаяния тут же исказила его лицо.

Не говоря ни слова, Шацкий поправил кофту моей пижамы, перекатился на свое место, а через секунду встал с постели и вышел из спальни.

Оставшись одна, я ощутила внутренний холод.

Меня рвало на части от понимания: прощение - это не обнуление памяти.

От душевной боли, что рвала меня на части, я закрыла глаза и, уткнувшись в подушку лицом, завыла, как раненый зверь.

Выла, потому что знала: по-старому уже не будет, а по-новому не получится.

Полежав так время, мне пришлось, почти как Мюнхгаузену, вытащить себя из постели, чтобы не опоздать на самолет.

Изначально я планировала поехать в Шереметьево такси. Но…

Юрий решил сам меня отвезти.

Решив, что глупо сопротивляться и добивать мужа своим отказом, упираться я не стала.

По дороге мы в основном молчали, а если и говорили то, лишь на нейтральные темы или о реабилитации Юрия, которую ему предстояло еще пройти.

Мы оба все понимали, потому усердно держались выбранной линии общения.

Уже в зоне вылета перед тем, как я должна была заходить в вип-зал бизнес класса, Юрка, не выдержав, дернул меня, прижал к своей груди и начал тихо, но уверенно, говорить:

– Юлька, я верю в нас и в нашу любовь. Мы не сможем с тобой друг без друга. Я не дам этому случиться, потому что люблю тебя больше жизни. Да, я оказался слабаком и мудаком. И знаю, что такое сложно простить. Но… Я уверен, что все будет у нас хорошо. Да, не так как раньше. Пусть иначе, но все будет хорошо. Юлька, ты главное верь мне!

Прокручиваю в очередной раз момент прощания с мужем в аэропорту уже в галерее, смотря на картину, но не видя того, что на ней.

Из воспоминаний меня выдергивает приятный густой баритон…

– Добрый вечер, Юлия! Меня зовут Кеган, - говорит очень красивый мужчина с породистой внешностью, горделивой осанкой, харизмой властности и архетипом повелителя.
– Рад, что Вы не отказались и приняли мое предложение.

Если бы я знала к чему приведет эта встреча, то, вероятнее всего, от нее отказалась…

Глава 28

Время летит неумолимо быстро.

Я уже почти год в Ирландии у дочери.

Первые полгода называла свое пребывание словом “нахожусь”. Теперь уже говорю “живу”.

Как это ни странно, но я на самом деле начала жить.

В этом мне помогли мой внук Лиам, моя дочь Дашуля, ее неунывающий муж, работа в галерее. И еще…

Начать жить мне помог Кеган - галерист, коллекционер, меценат и очень приятный в общении человек энциклопедических знаний.

Спросите: а как же Юрий? Отвечаю: ним все отлично. Шацкий прошел курс реабилитации. Занимается бизнесом. Несколько раз приезжал к Даше.

В первые два его приезда я в прямом смысле этого слова сбежала. Первый раз уехала на Канары, а второй в Париж.

Юрка с присущим ему оптимизмом подтрунивал надо мной по этому поводу.

У вас возник вопрос: как мы общаемся, - правильно? Да, мы с мужем не развелись и общаемся. Вернее, стали общаться…

Первые месяцы мне это давалось очень трудно.

Я мысленно постоянно “пилила опилки” событий, которые нам пришлось пережить.

Меня дергали собственная токсичность, крушение мира, в котором я жила все эти годы, разочарование и обида.

Мне, как девочке, было проще закрыться в своем личном ментальном домике и жевать жвачку своей боли, наслаждаясь этим.

Юрка же оказался в этом вопросе мужиком.

Он продолжил вместе с Левитиным начатое мной. Они с Левой развели такую деятельность, что мама не горюй. Нашли еще несколько семей потерпевших от парочки, вернее от трио шантажистов и вымогателей. Кстати, третьим лицом в этом опг оказалась женщина - жена Фомина, о которой не знала даже Элона.

Именно жена Фомина и оказалась мозгом банды.

Как раскрученный и модный врач-косметолог она общалась с богатыми женщинами, которые во время процедур выбалтывали полезную и нужную информацию про своих мужей и про жизнь подруг. Психоактивными средствами Руслана Фомина, который по ее плану сожительствовал с Элоной, снабжала тоже она.

Оказалось, во время ужина Шацкого с партнером, подельник Элоны сам подлил в стакан с водой Юрия психоактивное вещество, в результате чего у Юрки произошли изменения сознания и провалы в памяти.

Сделал это Фомин по причине недоверия к Брайман: Элона начала питать к объекту чувства, это мешало делу.