Измена. Ты пожалеешь...

Муж меня встряхивает.

Это движение выходит резким.

Я стукнулась зубами и прокусила губу, а еще у меня сильно подскочило давление. Носом хлынула кровь…

Обильно.

Черт…

Как раньше!

Словно я снова школьница, у которой от волнения такое случается время от времени.

Муж застывает, часто дыша.

— Лиз…

Побледнел.

Неужели решил, что он меня стукнул о стену, на которую брызнула кровь.

— Лиз, давай успокоимся? — бережно сжимает мое плечо пальцами.

— Я же сказала, не трогай меня!

Сорвав со стены фотографию, бью предателя по голове. Стекло сразу же осыпается крошевом, деревянная рамка рассыпается. Высохла от времени.

Муж стоит, словно обездвиженный, под градом ударов, принимая их.

Но потом резко выдергивает рамку и скручивает меня, спеленав в тугие обятия.

— Кажется, у тебя истерика, милая. Истерики я не люблю, ты же знаешь! Пошла…

Вывернув руку, он больно утягивает меня за собой, утаскивает по коридору.

В спальню?!

На эту кровать, на которой только что…

Развернувшись, я пнула мужа по ноге, наступила каблуком на его ногу в носке. Он чертыхается, взвыв от боли.

— Отпусти!

— Да, пожалуйста!

Муж разжимает пальцы, толкнув меня.

— Смотреть противно. Достала. Истеричка гребаная… Что ты на меня так смотришь? Да, я хочу твою сестру! ДА! У нас едва не случился секс… И если бы ты зашла чуточку позднее, застала бы нас в процессе. Теперь довольна?!

— Уходи.

Мне приходится привалиться к комоду и вслепую выдернуть первую попавшуюся вещь из ящика.

Прижать к носу, из которого фонтаном хлещет кровь.

Просто смешно… Мне сорок один, а у меня кровищи… как будто меня приложили носом.

— Ты кое-что не доделал. Ева ждет. Вперед… Поимей уже ее. Возьми… Фас…

— Хватит! — муж бешено сжимает кулаки. — Хватит раздавать мне советы! Я сам решу, кого, как и когда иметь, ясно? А тебе стоит прикрыть свой рот и успокоиться. И нет, милая, я никуда не уйду, пока мы не решим, как быть дальше.

— Развод! Здесь нечего решать. Завтра же подам на развод. Сразу в суд…

— И расскажешь об этом девочкам? — вкрадчиво интересуется муж.

Но эта вкрадчивость и мягкость — обманчивые.

Он в бешенстве!

— Обязательно. Дочери должны знать правду о папочке.

— Испортишь дочери свадьбу, а вторую расстроишь правдой так, что она завалит ЕГЭ и поступление в вуз? Тебе так не терпится расписать. какой я кобель и мудак? Так не терпится, что ты готова пожертвовать будущим наших дочерей? Правдолюбка ты наша! — рявкает. — Села и успокоилась… А еще… Еще бардак прибери. И учти… Из квартиры мы не выйдем, пока не придем к решению.

Глава 4. Она

— Прибери бардак?

Приказы мужа впиваются в сердце отравленными булавками.

— Да. Прибери! — нагнетает он голосом.

Владислав — не тот мальчишка, которым был раньше. Он всегда был напористым, с амбициями, жаждущим. Но в нем давно нет ни пыла юнца, ни его легкости. Они уступили место мрачной решимости и умению принимать важные и безумно сложные решения. Владислав стал тем, кто может отсечь гниющую конечность без долгих раздумий, если это сохранит все остальное.

Я им гордилась. Была как за каменной стеной и, признаться, ни в чем не нуждалась!

Ни я, ни наши девочки, так обожаемые им…

На свадьбу Вари муж не поскупился, устраивает все с размахом. Лучшее свадебное платье, аксессуары на заказ, шикарный ресторан, лучше флористы в городе... Перечислять можно долго-долго.

У нас с ним не было пышной свадьбы. О нет… Мы были студентами. Он — постарше. И на следующий день после свадьбы мы справили новоселье.

Влад торжественно перевез мои вещи к себе в общежитие и пообещал:

— Однажды ты проснешься и никогда не вспомнишь эти убогие стены. У тебя будет все, что ты захочешь.

Он оказался прав.

У меня есть все, что я хотела.

Во многом прав, за исключением одного — те самые убогие, обшарпанные, в пятнах плесени стены я помню до сих пор. Иногда они мне даже снятся — наш первый год совместной жизни…

Теперь у меня есть все и… нет ничего.

Какая разница, какой роскошный под твоей задницей трон, если тебя с минуты на минуту с него выкинут?

А меня… уже… Выгнали. Выперли с треском!

На пьедестале желаний и мыслей мужа — моя сестра!

Кошмар.

Я не понимаю. Нет.

Не понимаю и отказываюсь понимать: как же так?!

Если бы Влад завел интрижку с молоденькой, фигуристой шлюшкой, это было бы настолько типично и пошло, что вряд ли бы кто-то даже обратил на это внимание.

Ни его интрижка с молоденькой девушкой, ни мои слезы по этому поводу не стали бы сенсацией.

Не я первая, не я последняя.

Когда мужчины переступают порог сорока, у них начинается кризис. Седина в бороду, бес в ребро, это не выдумки, не фантом.

Это неизбежность большинства.

Да, есть редкие мужчины, которым удается избежать ярких терзаний этого возраста, но абсолютное большинство подвержены кризису и шторму, который он приносит вместе с собой.

Начинаются интрижки на стороне.

С другой женщиной, девушкой, девочкой. Как правило, сильно моложе.

Это отчаянная попытка убежать во времена, где задорно и весело, вкусно и запретно.

У мужчина после сорока падает тестостерон. Новизна, под дофаминовым соусом, взбадривает настолько, что ему кажется: все еще впереди, лучшие годы, я полон сил, энергии, активен и хорош в постели.

И нет, это не я виноват, что пошел налево, утонув в трусиках какой-нибудь юной девицы, это все жена надоевшая виновата. Ведь посмотри, как с ней, надоевшей, мне уныло, и как хорошо, ярко, мощно я фонтанирую с… другой. Да ради нее… и звезду с неба, и луну… И мир на колени поставлю.

Короткая адреналиновая вспышка, поддерживаемая разными интересными биохимическими процессами, длится, увы, недолго…