Измена
Шрифт:
— Да, конечно, он, как может, старается.
— У вашего ребенка есть способности, кстати. Обратите внимание.
— Это у него в маму, — неожиданно, скорее даже для себя, вслух произносит Дэвид и опускает голову, видать, поражаясь собственным словам.
Собираясь поговорить с мужем незамедлительно, киваю доктору в знак благодарности. Откланявшись, Дэвид пулей вылетает из кабинета, тем самым вынуждая кинуться ему вслед. Сколько можно устраивать этот детский сад? Я же все равно достучусь до закрытых дверей. Мне это важно и нужно как никогда.
— Дэвид, постой, — пытаюсь ухватить мужа за руку уже практически на выходе из клиники и, на мое удивление, он спокойно оборачивается, обращая все внимание на меня. Ну вот… готовила речь, а сейчас под его пристальным
— Я слушаю вас внимательно, — холодно бросает словами, смерив при этом грустным и уставшим взглядом.
— Джозефин, простите, можно вас? — совершенно резко и неожиданно появляется из ниоткуда доктор Кроуфорд с какими-то пластиковыми сумками. — Ваш, хмм, родственник или приятель, мистер Маршалл, передал вам подарок и вот… — протянув мне сумки, достаю из первой… нет! Это же мой полароид, который не так давно подарил мой муж, а я, в свою очередь, Хьюго. Только не при Дэвиде…
— Вот и поговорили! — Черта с два! Заметив в моей руке знакомую вещь, муж резко отпрянул от меня в сторону как ошпаренный, удаляясь из частной клиники быстрым и уверенным шагом, наверняка проклиная мою персону пуще прежнего. Запрыгивает в машину, скорее всего, взятую в аренду, ведь его осталась у меня, и круто выруливает, покидая парковку. Черт!
— Простите, я не вовремя? — обернувшись, читаю в глазах психотерапевта неловкость, которая побуждает во мне интерес.
— Мистер Кроуфорд, а что здесь вообще делал Хьюго? — сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Вряд ли он воспользовался услугами врача. Этого просто не может быть… Он же всегда прав, считая, что у него нет никаких проблем с психикой, это все остальные, по его мнению, невменяемые.
— Мистер Маршалл стал посещать меня. У нас буквально несколько дней назад состоялась первая консультация. — Что? Ушам своим не верю… — Я точно так же, как и вы, по всей видимости, был шокирован его появлением в стенах столь неприемлемых для него.
— Я в курсе его проблемы и заболевания. Просто… не могу поверить, действительно, зачем ему это все потребовалось сейчас. Что побудило его прийти к вам за помощью… — Не скрою, говорить о Фолегаре сейчас несколько тяжело и неловко, я всеми правдами пытаюсь забыть об этом человеке, поэтому малейшее напоминание заставляет что-то глубоко во мне кольнуть, вызывая боль, что разрастется до предела с каждой секундой.
— Знаете, Хьюго и в детстве не проявлял к специалистам в области психиатрии никакого уважения. Его покойная бабушка довольно-таки долго искала специалиста. Так уж сложилось, что каким-то невероятным образом он тогда меня адекватно воспринял и открылся. Но разглашать я не могу ни наши консультации, ни тем более личные разговоры. Скажу так, наверное, либо пришло время, и он взялся за голову, либо что-то побудило его принять решение посещать ненавистные ему сеансы. Однако раз уж я согласился оказать услугу молодому человеку, я держу свое слово. А преследуемые им цели мне неизвестны, это его личное дело. Данную технику… — доктор указывает взглядом на полароид. — Хьюго попросил передать незамедлительно, указав, что эта вещь принадлежит вам. А вот то, что находится во второй сумке, мне неизвестно, но подарок был адресован хорошо знакомому вам человеку.
— Не мне? — переспрашиваю, несколько растерявшись. — Мистер Маршалл сказал, кому именно передал его?
— Конечно. Вашему сыну, Джозефин. Прошу меня простить. Сами понимаете, клиенты не ждут, а тем более, которые платят за прием приличную сумму, — ухмыляется, посматривая на часы. — Всего вам доброго. На связи.
— Спасибо еще раз. Всего хорошего.
Сев за руль семейного автомобиля, который Дэвид так и не забрал себе, открываю сумку из чистого любопытства, ожидая увидеть что угодно, но… Мяч? Моему взору предстал овальный кожаный мяч, предназначенный для игры в американский футбол, на котором был произведен автограф и надпись:
«Квотербеку Х.М. от квотербека команды «Нью-Ингленд Пэтриотс» —
Тома Брэди. Успехов в спорте».А рядом открытка, на которой написано следующее:
«Однажды я предал свою мечту, даже не попытавшись ее реализовать, но ты не должен так поступать. Я в тебя верю, Джеймс. Ты — прирожденный квотербек, хоть еще и совсем маленький.
Тебя ждет большое будущее, приятель.
Твой друг,
Хьюго».
Внутри снова повисла зияющая пустота, от которой я с трудом глотаю воздух. То, что Маршалл увлекался футболом, я, конечно, знала. Но, чтобы он был капитаном команды, нет… Это очень много будет значить для моего сына. Наверняка он и мяч то из рук не выпустит, будет охранять, словно зеницу ока. Как бы я ни хотела, пусть Джеймс сам, если захочет, поблагодарит Хьюго. Меня эта тема больше не касается.
Только я завожу машину, тронувшись с места, как тут же слышу сигнал оповещения на телефоне, от которого уже не первый раз, словно по привычке, вздрагивает тело.
«Джоз, приезжай сейчас же к нам домой. Джеймс хочет тебя видеть».
Перечитав сообщение, наверное, раз десять, давлю на педаль газа, перестраивая машину на нужную автомобильную полосу. Мой мальчик… Было бы вообще отлично, если бы еще Дэвид не сбрасывал звонки. Все, думаю, сегодня была последняя капля для него. Черт! Сама во всем виновата. Я совсем, видать, не соображала, что делаю, когда дарила собственный подарок, выбранный с любовью мужем. Только бы знать, как исправить ошибки…
Меня изо дня в день гложет такое ощущение, что я вечно куда-то не успеваю, постоянно опаздываю, что-то должна сделать еще и еще… Бегу, бегу, бегу куда-то все время, постоянно проверяю почту, звонки, рукам регулярно чего-то недостает. Я не могу нормально сосредоточиться на одном, мысли хаотично путаются, заставляя думать о посторонних делах. Кажется, это все невроз, ибо откуда тогда появилась тахикардия вкупе с таким ощущением, как будто периодически сил в теле совсем нет, но при этом хочется двигаться. А когда начинаешь выполнять какие-либо движения, конечности становятся ватными, словно я носила гири сутки напролет.
Эти две недели тянулись, как ни странно, мучительно медленно. Во-первых, работа. Уже через полмесяца состоится аукцион, который в этот раз будет закрытым, что существенно уменьшает количество лотов, да и самих гостей, но прибавляет бумажной волокиты. На этот раз мероприятие буду проводить я под эгидой своей строгой начальницы. Для меня это слишком ответственно, хотя я и понимаю, с какой конкретной целью выбрана моя кандидатура. Ведь если я успешно справлюсь с данным заданием, предложение возглавить один из филиалов в Нью-Йорке возрастет до предельной точки, открыв для меня перспективные возможности и, конечно, повлияет на карьерный рост. От выбора моего будет зависеть много, а я до сих пор не знаю, чего хочу… Однако нужно быть готовой к тому, что меня ожидает в скором времени, а именно стрессовый, возможно, многочасовой марафон…
Во-вторых, ежедневные вылазки на другой конец города к сыну, с которым у нас более и менее наладился контакт. Он пишет мне различные умилительные записочки, мы катаемся на велосипедах и периодически смотрим его любимые фильмы, снятые по комиксам Marvel. То, что Джеймс везде носится со своим скетчбуком и делает различные записи и рисунки по совету психиатра, действительно показало, что в нем заложены способности к рисованию. Очень странно, ведь когда на уроках в школе он должен был сдать рисунок, предварительно нарисовав его дома, ничего не выходило. Скорее всего, из-за природной лени моего мальчишки. Но теперь ему это даже нравится. Он так старательно придумывает собственные сюжеты в стиле комикса, прорисовывая каждую деталь, так скрупулезно занят, придумывая имена героям. Не хочу заранее думать, с чем конкретно Джеймс свяжет свою жизнь, учитывая его небольшой возраст. Я уверена, что его предпочтения будут с каждым годом меняться. Однако я всегда и во всем его поддержу, лишь бы не бросал резко и безосновательно дело, на которое потратил большую часть времени. Мы с Дэвидом учим его доводить все до самого конца.