Изменить судьбу
Шрифт:
Лёшка посмотрел на меня, как на лунатика.
– Так у тебя самого заначка, рублей сто. Или мало тебе?
– Заначка?..
– Ты головой не стукался? А-а, ты-ж спортсмен. Отбитый уже. Про твою заначку все знают. Получается, кроме тебя самого. Зачем прячешь только, мог бы просто бросить куда попало. Все знают и где она, и сколько там.
– А где она?.. – туплю я, - и сколько там?
– Пи%дец! Да на полке у тебя.
– А-а, вспомнил! – хотя нифига не вспомнил. Палюсь на ровном месте.
– Ну-ну… - Лёшка с сомнением посмотрел на меня.
–
– Кто готовил, тот и моет.
– Капец, ты лентяище!
– Я силы берегу, у меня вся жизнь впереди.
Залил сковородку водой и пошёл искать заначку. На стенах две полки, обычные книжные. На двух противоположных стенах. Которая из них – моя? Ну, судя по тому, что на левой сидит плюшевый мишка – это наверняка Лёшкина. Он-же младше. В обеих полках по несколько книжек разного характера и жанра. Всякие мелочи. Подхожу к полке на правой стенке, осматриваю. В комнате появляется Лёшка, плюхается на диван и с нездоровым интересом смотрит на меня.
– Заначку ищешь? Ну-ну…
– Да, бля, Лёх… Ну подскажи. Блин не помню нихрена!
– Эта полка – моя. Там не ищи. Тебе вон Катя твоя медведя плюшевого подарила, с непонятными целями. Вот там и смотри.
Я перешёл к другой полке. Где смотреть – непонятно. Лёха за мной наблюдает.
– Слав, ты бы к врачу сходил, вдруг что серьёзное – говорит он, подпуская в голос сочувствие.
– Не учите меня жить, помогите лучше матерьяльно.
– Да, блин, Слав, что с тобой? В медведе твоя заначка. Сзади молния, – не выдерживает Лёшка.
Я беру медведя, расстёгиваю молнию, достаю деньги. Восемьдесят четыре рубля. И вдруг всё встаёт на место. Точно, медведя мне Катька подарила на день рождения, на восемнадцать лет. А деньги у меня ещё с практики оставались, я их туда и спрятал. Лёшка видит мой повеселевший взор.
– Что, вспомнил наконец? Не пугай меня так больше, а-то вдруг у меня к тебе забота проявляться начнёт. А я – ещё маленький.
– Спасибо, Лёх, держи пятюню, - я отслюниваю пять рублей из заначки и отдаю Лёшке. Он недоверчиво смотрит на меня, но деньги берёт, - Отдавать не надо.
Я беру из заначки ещё девять рублей, для ровного остатка и иду звонить Свете.
– Алё… Кто это? – голос сонный, училась всю ночь что-ли?
– Привет, это я, твоя совесть. Не стыдно спать, белый день на дворе?
– Слава…, да я не нарочно.
– Всё равно, наказание неизбежно! И при этом - довольно приятно.
– Тихо ты… Отец дома.
– Он спит ещё?
– Да, припёрся в шесть утра, воняя духами и перегаром. Ещё часа два проспит. Ему сегодня выходной дали. Ты приедешь?
– Приеду, если примешь несчастного влюблённого Пьеро.
– Блин, Слав, говорила-же – не влюбляться!
– Всё-всё, не буду Пьеро, буду Арлекином.
– Шут ты гороховый. Приезжай.
– Тебе привезти чего-нибудь?
– Счастья привези.
– О-о! Этого у меня сколько угодно.
– Я не оргазм просила, а счастье.
– Ну, я на всякий случай и то и то захвачу. Там разберёмся.
Вешаю трубку, иду в комнату.
Лёха хитро смотрит на меня.– Не успел от одной отделаться – так уже другая? Как ты их находишь?
– Да так-же как грибы в лесу. Палкой поводил – опа! Есть!
– Хорошая у тебя палка.
– У тебя не хуже. Пользоваться надо по назначению.
– Ну, блин, инструкции не прилагалось.
Лёшке шёл пятнадцатый год, но, в отличие от меня, он получился более мускулистым, и ростом был уже с меня. Девки по нему кипятком писились, а он каким-то образом этого не замечал.
– Ладно, не переживай, найдем мы тебе бабу.
– Да-да, в курсе. Без пи%ды, но работящую. Лучше я сам.
Глава 13
13.
Перед приходом к Светке зашёл в магазин за пивом. Жигулёвское – наше всё. Положил в корзинку шесть бутылок. Потом надо ещё в вино-водочный зайти, взять фляжку коньяка. А пакетов-то на кассе нету. Вот это облом И как это всё нести? Ладно, мы не пальцем деланы. Две бутылки в карманы пиджака, две бутылки – в рукава того-же пиджака, ну и две в руках. Фляжку во внутренний карман засуну. Блин, не влезает. Ладно, во внешний, к бутылке пива вторым номером. Вот таким загруженным и явился пред светлы очи.
– Ого, ты загрузился! – Света открыла мне дверь, - Ты мне так родителя споишь, а ему ещё мне приданное собирать, меня ещё замуж выдавать.
– Сама выйдешь, не маленькая, - Андрей Витальевич появился на кухне, как по волшебству, - Ну, показывай, что ты там принёс. Н-да, пивом голову не обманешь. Да ещё и тёплым.
– Андрей Витальевич, есть и более тяжёлая артиллерия, но ограниченного действия, сказал я, доставая из кармана фляжку.
– О! Не ошибся я в тебе! Наливай!
– Андрей Витальевич, я не буду. Я, так-то, к Свете пришёл.
– Наливай, я сказал, а-то, как пришёл, так и уйдёшь.
– Свет, ты будешь с нами?
– Нечего бабам в мужской компании делать! – сказал Андрей Витальевич, как отрезал.
– А вы вчера в баню ходили в мужской компании? – невинно спрашиваю я.
– То – другое дело. То по работе.
– Ну-да. Вы не понимаете, это – другое.
– Ладно, Слав, я у себя буду, вы уж тут сами как-нибудь. Да и не люблю я это всё – Света ушла.
– Ну, вздрогнули, - сказал Андрей Витальевич, и закинул свою стопку, такое ощущение, что прямо в желудок. Я пригубил. Неплохой коньячок, хоть и три звезды. Сахаром жжёным не воняет.
– Ты, если патлы свои не острижёшь, к Светке не суйся, понял? Сегодня – ладно, прощаю. Но в последний раз!
– Так может, Светке так нравится. Надо -же спросить.
– Ей нравится то, что я скажу! – Андрей Витальевич пытался играть пьяного деспота, но я видел, он отслеживает мою реакцию.
– Света – большая девочка.
– Света – моя дочь! Ну спите вы с ней, ладно. Не с тобой – так с кем другим, - Андрей Витальевич пододвинул мне свою стопку с прозрачным намёком, - Но у неё и парень есть, и он мне нравится.