Изобретение зла

– Недавно на этой кровати лежал другой, но он умер. Ему неправильно сделали операцию. Он был Светло-зеленым.

– Спасибо, что сказал, - тихо проговорил Черный, - я тебе этого не забуду.

Я помню друзей. От чего он умер?

– От операции.

– Понятно, что от операции. Как это случилось?

– Он воровал деньги из шкафчиков и ему вдруг стало плохо. Спасти не смогли.

– Вот сразу так и стало плохо?
– спросил Черный.

– Он врет все, - сказал Фиолетовый.
– Никаких светло-зеленых у нас не было.

Никто у нас не умирал. А кровать специально для тебя вчера принесли. Можешь спросить кого хочешь.

– Они не помнят?
– спросил Черный, обращаясь ко мне.

Он сразу поверил мне.

– Никто ничего не помнит, даже врачи, - возмутился я.
– Но я точно знаю!

– Мы оба с тобой знаем. Его стерли, это так называется.

– Стерли?

– Потом объясню. Так его не было?

– Не было, - сказал Фиолетовый.

– И на этой кровати никто не умирал?

– Никто.

– Тогда давай сюда сам ложись, если так уверен.

– Чего это ради?

– Если там кто-то умер, то умрешь и ты - примета такая. А если нет, то и разницы нет. Встать, быстро!

Фиолетовый встал.

– Теперь собрал вещи и сюда. Молодец, слушаешься.

Он обернулся и взглянул на Синюю.

– Малявка, пшла вон отсюда.

Синяя резво изобразила на лице непонятную гримасу и открыла рот, чтобы что-то сказать, но говорить не стала, а просто втянула голову за дверь.

– Ты, самый малой, - Черный обращался ко мне, - иди сюда, будешь шестеркой.

– А это кто?

– Шестерка - это разведчик. Иди сюда. Теперь иди до дверей. Теперь опять сюда.

Я прошел.

– Так точно!
– я любил разведчиков, но мне ещё не приходилось в них играть.

– Молодец. Хорошо ходишь.

– А шестерка - это лучше, чем шпион?

– Лучше. Это вообще лучше всех. Теперь проси лычку.

– А это что?
– спросил я.

– Вот так! Больно?

– Не-а. Я боли не боюсь. Можно ещё две?

– На две. Хороший шестерка, молодец. Теперь будешь мне все рассказывать.

Пошел спать.

Я лег, отвернувшись к стене, прижался лицом к подушке. Читать больше не хотелось, потому что было жаль Синюю. Мне понравилось это хорошее чувство жалости в себе. Я стал представлять разные картинки: её бьют, а я её спасаю, потом будет вулкан и землетрясение, а земля расколется вот так, прямо под госпиталем, а ножка кровати зацепится за край и я не упаду, а все упадут и

Синяя тоже, но я её поймаю и мы одни останемся живыми. Потом на нас нападет злая Машина и мы её победим. Я попробовал представить ещё что-то, но ничего интересного не представлялось; тогда я стал ходить пальцами по стене, чтобы помочь фантазии. И фантазия вовсю заработала снова. Конечно, у меня будут магнитные ботинки и я смогу ходить по стенке пропасти, а Синяя упадет и зацепится платьем за крючок, и будет висеть. А я спущусь и спасу её.

29

Черный вышел в туалетную комнату. В комнате никого не было. На стенах два зеркала целых и два разбитых. Стекла и зеркала запотели.

– Эй, Манус!
– позвал Черный.
– Приди.

Одно из зеркал прояснилось и за ним показалась большая голова в шлеме.

Манус оказался тощим парнем дет двадцати. Голова занимала всю площадь овального, в серебряных вулканчиках и мушиных пятнах, зеркала. Как будто я рыба в аквариуме, а он разглядывает меня, - подумал Черный, - главное, не слишком много ему позволять. Даже если он бог, то пусть знает свое место.

– Че выпялился?
– сказал он и сразу упал на кафель, задохнувшись от боли.

– Ну как?
– спросил Манус.
– Приятно? Теперь будешь разговаривать со мной, стоя на коленях. И голову вниз.

Черный стал на колени.

– Зачем меня вызывал?

– Поговорить захотелось.

– Просто поговорить?

– Просто.

– Ах, просто.

Воздух под потолком сгустился и в нем родилась ладонь. Ладонь была шестипалой, с толстыми пальцами, и каждый метр, примерно, в длину. Она пошевелила пальцами и быстро спустилась. Она двигалась не так, как тяжелый предмет, а как картинка, не имеющая массы - её не заносило на поворотах и она умела мгновенно останавливаться. Ладонь сжалась в кулак и сделала быстрый полукруг в воздухе - даже ветром подуло.

– Подеремся?
– спросил Манус.

– Нет.

Кулак сделал первый удар и Черный отлетел к батарее. Упал и остался лежать.

Хорошо, что не головой, - подумал он и увидел, как в белом кафеле зеркально отразились яркие огоньки, как будто в воздухе сразу зажглась сотня свечей. Или с головой непорядок, или он меня пугает.

– Вставай!

– Не буду. Хочешь бить, так бей лежачего.

– Ладно, живи.

Манус отключился и помог снять шлем Магдочке. Магдочка ещё не оправилась от впечатления.

– Может быть, ты попробуешь вести?
– предложил он.

– Не собираюсь.

– Почему так?

– На их месте я бы просто разорвала тебя на куски.

– На их месте ты бы ничего не смогла сделать.

– Конечно, материально я не смогла бы на тебя воздействовать. Но я бы смогла информационно.

– Ты знаешь такие умные слова?

– Я не дура.

– Да, я забыл, ты ведь лежанка со звездочкой. И даже задумываешься перед сном о жизни и смерти.

– Вот именно, со звездочкой.

Двенадцатилетняя Магдочка, сожительствующая с птидесятитрехлетним герералом

Ястинским, не была проституткой. Ее профессия называлась несколько иначе - лежанка, от слова "лежать". Одна из самых распространенных женских профессий средины второго века новой эры. Лежанки делились на простых и со звездочкой.

Простые были лежанками непрофессиональными, не всегда умеющими понять мужчину, не слишком хорошо владеющими прикладной психологией. Те же, которые со звездочкой, с пятилетнего возраста получали обширное профессиональное образование и уже к десяти имели диплом, позволяющий им заниматься своим делом на вполне законных основаниях. Лежанки со звездочкой были уважаемы не меньше, чем врачи или дизайнеры, а лучшие из них даже пользовались славой, сравнимой со славой древних героев и поп-звезд. Лежанки со звездочкой были умны, умели творчески мыслить, владели основами любых наук, рукопашным боем, ориентировались в любых ситуациях, могли вести любое транспортное средство. Но главное - они умели понять любого мужчину и полюбить его. Для обучения на лежанку брали только очень любящих девочек. Лежанка не была обычной проституткой древних времен - грязной душой, мерзкой по характеру, тупой и с уголовными наклонностями. Проофессия примитивной проститутки окончательно умерла после изобретения электрического самоудовлетворения. Никто ведь не станет платить мерзкой женщине, если можно просто воткнуть вилку в розетку.

– Вот именно, со звездочкой, - сказала Магдочка.
– Потому и задумываюсь, что умею думать. Знаешь, что бы я сделала на их месте? Я бы нашла человека, который сможет повлиять на твою психику. Я бы и сама смогла из тебя веревки вязать, если бы бы не был импотентом. Хорошая женщина рассправляется с мужчиной как повар с картошкой. И они обязательно попробуют - сначала они подсунут тебе женщину. А когда не получится, тобой займется какой-нибудь ихний психоманипулятор. И вот он тебе выест мозги одними словами.