Изоляция

Тут вокруг таких много, типа элитный коттеджный городок друзей Семьи.

Я, кстати, знал, что здесь есть объект из наших, но не думал, что оно именно так выглядит.

– А вы бы на моём месте не удивились? – протискиваюсь боком между тяжёлыми железными створками.

Хотел ответить ему тоже на ты, но я почти в два раза младше. Плюс сам дядя – явно не а ла, по-русски говорит с акцентом.

Грамотно, без ошибок, уверенно; но славянская фонетика – явно не то, к чему его горло привычно. Ну и внешность.

– Подробнее о природе своего удивления расскажи, пожалуйста, – он ведёт рукой в направлении кольцевой аллеи, по бокам которой растут кипарисы и туи.

Затем не дожидается меня и шагает вперёд.

Интересно, а ворота что, сами закроются?

– Вы представиться для начала не хотите ли? – догоняю его и присоединяюсь к импровизированной прогулке.

Ворота закрываются сами.

Кстати, такие вот насаждения из хвойных у нас по карману далеко не всем. Смешно, но в этом климате вырастить бананы стоило бы едва ли не дешевле.

– Я – тот парень, по запросу которого ты к нам прикомандирован, – спокойно отвечает тип. – И кстати, давай на ты.

– Бір ауыз сзі. Как мне к тебе обращаться? – Приноравливаюсь под его шаг.

(Дословно "Одно твоё слово", = "Как скажешь")

У него, видимо, что-то с ногой – как-то странно ходит.

– Пока говорим по-русски, зови дядей. Как прибудем – далее на местности сориентирую.

– Что за местность? На каком языке будем общаться там?

– Проехали. Введение в обстановку и постановка задачи – только после приземления в аэропорту назначения.

– Сурово у вас.

– Привыкай. Следующий вопрос?

– Да спаси Христос, к такому привыкать! Я к вам вроде только прикомандирован, не в рабство продан. Дядя, а у тебя русский – родной? – если нельзя выяснять в лоб, всегда есть косвенные вопросы. – Если не секрет, конечно. И всё таки, хотя бы в общих чертах, какой дальше план действий?

– Русский мне – не родной, но как родной, – хохочет мужик, словно сказал что-то остроумное. – Хотя права на родной акцент тоже никто не отменял. Ладно, давай сперва о неприятном. Почему не хочешь ехать?

– С чего вы взяли? – от удивления сбиваюсь на вы.

В принципе, очень маловероятно, чтобы Мадина по команде обсуждала мой текущий эмоциональный настрой, пока я сюда ехал. Ещё менее вероятно, чтобы информация о моём настроении таким же галопом распространилась дальше и спустилась сюда, тоже по команде.

Как говорится, большим людям есть что обсуждать и кроме меня, убогого и ничем не примечательного.

– Ты же сам непосредственному боссу вот полчаса назад заявил, – ухмыляется в усы дед.

А глаза его остаются холодными, как лёд.

Ничего себе. Что это всё значит?

Кое-какие шарики у меня в голове резко становятся на свои места и мозаика смыкается:

– Значит, это не слухи?

– Что именно? – он проощряюще поднимает бровь и разворачивает ладонь горизонтально вверх. – Давай, не стесняйся. Видно же по лицу, что о чём-то догадался.

– Так я и не опер, чтобы лицом владеть, – огрызаюсь. – Обычная кабинетная крыса. Правда, что бородатые ребята за горой реально не дали крестьянам в этом году посадить мак? Впервые за сорок лет?

– За гораздо больше, чем сорок лет, впервые. И за какой горой, говоришь, те бородатые ребята живут? – он как экзамен устроил.

– "Погибель Хинда" по-нашему, – бормочу, лихорадочно обдумывая новые вводные.

Неужели однокурсник из его епархии реально сказал мне правду?

Похоже, что да. Теперь хочется ехать к чёрту на рога ещё меньше.

Дед молчит.

– Хотя в вашем поколении, кажется, принято говорить "за речкой", – добавляю, чтобы что-то сказать.

– А у вас так уже не говорят? – он вспыхивает каким-то нездешним любопытством.

– Нет, – качаю головой. – У каждого поколения – свой сленг и свои примочки. – А затем я ему повторяю свой сакраментальный вопрос. – Почему я?

– А сам как думаешь?

– Вы же не еврей, – непроизвольно дёргаю правым плечом. – Что за дурацкая метода беседы?

– Какие языки знаешь?

– В личном деле есть. Как вы на меня запрос отправляли, если не прочли? Инглиш, фарси.

– А мы не на тебя отправляли, а вообще. Твои тебя сами выбрали по перечню требований и уже потом нам предложили, мы только согласовали и утвердили.

– Понятно.

– Уровень по языкам? Как сам себя оцениваешь?

– Уровень в аттестации есть. Английский знаю, как вы русский. Читаю, пишу, говорю свободно. – Всё-таки есть надежда, что второй язык не понадобится.

Хотя, конечно, это из области фантастики, судя по некоторым нюансам.

– Дальше?

– Зато фарси – говорю без акцента, в отличие от английского.

– Точно? – он останавливается посреди дорожки и прищуривается.

– Можем поговорить! – огрызаюсь.

– Не здесь. – Дед предостерегающе поднимает ладонь.

От коттеджа к нам направляется пара джентльменов моего возраста, но быстро сворачивает на боковую аллею и приземляется там на лавочке.

– Хотя, с другой стороны, давай поговорим, – меняет язык он. – Откуда родом?

– Отсюда. Родители тоже отсюда.

– Что съешь первым на жма ифтар в средней руки поселковом заведении? Как будешь заказывать?

– На второй вопрос: никак. Вода и финики должны стоять на столе бесплатно.

– Если нет?

– Попрошу хозяина заведения навести порядок на моём столе и соблюдать обычай – дать мне воды и финик. Либо – спрошу, что случилось и не нужно ли помочь; мало ли… На первый вопрос: вначале выпью воду, потом съем финики. Вообще, ещё должен быть нан на столе. Кусок лепёшки тоже съем, но сразу после. Перед основными блюдами.

– Как будешь молиться в мечети, по какому обряду? Допустим, надо укрыться на короткое время. Если мечеть суннитская? Шиитская?

– В шиитской – никак. В суннитской извинюсь вслух и буду молиться по христианскому обычаю.

– Если будут спрашивать, что ответишь?

– Честно скажу, откуда я. Поясню, что у нас в ханафитском масхабе в любой мечети могут дать свободно помолиться христианину.

– Если будет агрессия?

– Ни разу раньше не было.

– Приходилось, что ли?