Изучающий мрак (Дарвей)

– Я не маг. И не вместе с теми, кто пленил вас. Но освободить не могу, - поспешно сказал он, предупреждая возможную просьбу.
– Однако мне действительно очень важно поговорить о том, что произошло.

Дарвей призвал на помощь все свое самообладание. Как же он завтра будет рубить голову Вейноку? Как?! О какой казни может идти речь? Он должен будет подняться на помост, сжимая в руке топор и... Но с другой стороны, он сделает это лучше кого бы то ни было и Вейноку не придется мучиться. Казнить из сострадания - ведь в этом нет ничего дурного?

– Хорошо... Спрашивайте. Что вы хотите знать?
– Вейнок вздохнул.

– Почему вы пошли на сговор с орками?

– Думаете, это было проявлением сумасшествия?
– в устах Вейнока этот вопрос звучал особенно горько.

– Не могу знать.

– Вам известно, что я был не один?

– Известно.

– Неужели безумие может завладеть сразу несколькими?

– Все возможно, - сказал Дарвей.

– Нет - это было не безумие. Это был выход, - покачал головой Вейнок.
– Они пришли ко мне во сне и показали его. Сами. Это началось несколько месяцев назад. Я стал видеть необыкновенные сны, в которых находил ответы на вопросы мучавшие меня. Но в миг пробужденья я забывал то, что видел.

– Что же это были за вопросы?

– Разные... Почему мы - живые существа, должны страдать? Разве это обязательно? Я уверен, что необязательно, просто в нашем мире кроиться какая-то ошибка, какой-то изъян. Или изъян в нас самих, когда мы выбираем не тот путь, что следует. Размышляя над этим, я начал, прежде всего, с себя, - Вейнок облизал пересохшие губы и, не глядя на Дарвея, продолжил.
– Я ведь всегда хотел стать священником. Уйти в орден... Но мне кое-что помешало. Или кое-кто. В раннем детстве обнаружился мой проклятый талант к магии - к этой царице лжи, и когда пришел срок я, по настоянию отца, стал волшебником. Пришлось посвятить себя нелюбимому делу.

– Многие бы поменялись с вами местами.

– На что мне эти многие? Разве от этого легче? Я желал нести в мир правду, помогать людям, врачевать их души, а вместо этого был вынужден обманывать саму природу. Добившись успеха на магическом поприще, я стал противен сам себе. Мы страдаем оттого, что занимаемся не тем, для чего предназначены. И нас за это жестоко карают... Отсюда войны, болезни, бесчисленные смерти.

– Смерть - это естественный процесс.

– Только если она желанна, как и рождение, ну а если нет? С самого начала мы делаем неверный выбор, и шаг за шагом приближаемся к краю бездны, за которым нас ждет расплата, - голос Вейнока стал совсем тихим.

– Но вы так и не ответили на мой вопрос.

– А?
– пленник удивленно посмотрел на Дарвея. Его взгляд снова стал мутнеть. Безумие постепенно овладевало им.

– Почему вы отдали Барнас оркам? Почему пошли против долга? Ведь вы же должны были его защищать.

– Это ложь. Я никому ничего не отдавал. Я все сделал правильно.

– Все люди, которые там были, погибли страшной смертью.

– Страдание, - Вейнок перешел на шипящий шепот, - из-за отсутствия взгляда со стороны. Порядок сковал наш мир, мы стали его рабами. Это сеть крепка и мы сами плетем ее, и с каждым нашим вдохом она становиться все крепче и больше. В своей лжи мы уподобились грязи! Только Хаос способен очистить нас, вернуть первозданную красоту. Ради счастья всего мира можно пожертвовать несколькими людьми...

– Благодаря вам Барнас отдан хаосу.

– Вся не так просто, как кажется... Смешно? Спрашивают о крепости, словно она имеет какое-то значение, но ведь дело в ней.

– Вейнок замолчал, испытывающе глядя на монаха.
– Я вижу, что вам можно доверять. Что-то подсказывает мне это. Иногда, когда тайна становиться слишком тяжела, с ней хочется поделиться. Внимательно выслушайте то, что я скажу: мир в некоторых местах тоньше, чем кажется. Там его легче проткнуть. Приходилось ли вам видеть извержение вулкана или хотя бы гейзер? Когда под давлением из-под земли вырывается струя раскаленного газа. Это очень красиво...

До Дарвея начал доходить смысл его слов.

– Так значит, им был нужен совсем не Барнас?! Им нужно было место, где он стоял! Теперь все понятно!
– он с досадой хлопнул себя по лбу.

– Я рад за вас, - прошептал Вейнок.
– Но вы все равно не сможете их остановить. Им нужно всего пять точек, дабы очистить этот мир от скверны. И наступит мир.

– Хаос уничтожит всех нас, как вы не понимаете! Вы идете против самого Создателя!

– Нет, нет...
– он покачал головой.
– Это Хаос нас создал. Мы все вышли из него, и в первый миг были невинны. Но порядок извратил нас.

– Вейнок... Посмотрите на меня! Вам известно, куда отправились бакеты?! Где находятся оставшиеся четыре места? Вы знаете?! Вейнок, не молчите!
– он встряхнул мага и тот вскрикнул.

– Мои руки...
– жалобно сказал он.

– Ох, я совсем забыл, - Дарвей тотчас отпустил его с виноватым видом.

– Вы специально это сделали. Сейчас станете меня мучить.

– Нет, не стану. Я прошу вас, умоляю назвать мне оставшиеся места. Если вы их знаете, то скажите мне!

– Я знаю только одно. Оно открылось мне во снах. Последнее место...
– он улыбнулся.
– Там все закончиться.

В воздухе повисла напряженная пауза. Стало очень тихо. Монаху даже показалось, что он слышит дыхание охранника за стеной в конце коридора.

– Это место, - Вейнок рассмеялся, - ровное как мраморные полы в императорском дворце и такое же безжизненное. Там ничего нет, ничего не растет. Только сухая почва и голые скалы.

– Плато Безумцев...
– обречено сказал Дарвей.
– Орман был все-таки прав. Мой путь лежит туда.

– Я вам завидую. Мне бы хотелось встретить там последний рассвет этого ничтожного мира.

– Ты знаешь, что бакеты убили твоих товарищей?

– Нет, они живы, - уверенно сказал Вейнок.

– Живы?

– Да, я же совсем недавно говорил с ними. Честное, слово. Правда, Кармайк странно выглядел, но это наверняка из-за длинного перехода. Куда делись его усы? И лицо? Пропали. А ведь он очень красив, знаете, такой тип мужественного защитника... Или дамского угодника. Я путаюсь в этих понятиях. Но женщины его всегда любили.

Дарвей тяжело вздохнул. Вейнок окончательно спятил. Он был сильным магом, и его сила на какое-то время защитила от жрецов. Бакеты не смогли расправиться с ним сразу, как с другими волшебниками. Он сумел бежать, но его существование было отравлено безумием. Смерть будет для Вейнока несомненным избавлением.

Монах с сожалением посмотрел на пленника. Тот что-то невнятно бормотал, смотря сквозь стену. Дарвей пытался найти на дне его пустых глаз разум, но тщетно. Монаху стало страшно.