Изящная комбинация

Величковский внимательно осмотрел прибор:

— Василий Петрович, голубчик, — профессор по привычке обращался ко всем молодым инженерам по имени-отчеству. — Ваш регистратор — это просто чудо! Особенно механизм синхронизации с хронографом. Сразу получим полную картину разрушения! Вы не думали подать заявку на патент?

Зотов смутился, его открытое лицо порозовело:

— Что вы, Николай Александрович, какой патент… Это же для общего дела.

Надо же, какой бескорыстный. Молодец, достойный выходец из социалистического общества.

Впрочем, долго стоять на месте я не мог. Надо двигаться дальше. От пушки я отправился к пункту наблюдения. Там меня встретил Сорокин.

— Баллистические таблицы готовы, — он протянул мне папку с расчетами. — Первый выстрел по немецкой броне, второй по нашей. Одинаковые снаряды, одинаковый заряд пороха.

К испытательному полю подъехал грузовик «АМО-Ф-15». Рабочие в брезентовых рукавицах начали выгружать измерительное оборудование: тензометры «Гугенбергера», микрометры «Цейс», твердомеры «Бринелля».

— Через два часа прибывает комиссия, — я сверился с карманным хронометром. — Все должно быть готово к показательным испытаниям.

Сорокин нервно огляделся и прищурился:

— Леонид Иванович, а если… если расчеты неверны? Такая высокая комиссия, сам Тухачевский…

Я покачал головой.

— Наша сталь лучше немецкой. Мы это уже доказали в лаборатории. Теперь докажем на полигоне.

Над заводскими корпусами занимался рассвет. Из труб мартеновского цеха поднимались столбы дыма. Там продолжалась работа над оборонным заказом. А здесь, на полигоне, готовилось главное испытание, которое должно доказать превосходство советской металлургии.

До прибытия комиссии оставалось два часа. До сдачи первой партии заказа девять дней.

Ровно в десять утра у проходной завода появился первый автомобиль. Черный правительственный «Паккард» с характерным удлиненным капотом. За ним длинной вереницей подтянулись остальные машины: представительский «Роллс-Ройс» наркомата, несколько «Бьюиков» с военными номерами, замыкал колонну бронированный «Фиат» охраны.

Из первой машины легко выпрыгнул Тухачевский. Я его сразу узнал.

Несмотря на мороз, на нем была только шинель тонкого английского сукна с ромбами в петлицах, фуражка с красной звездой сидела чуть набекрень. Молодое лицо с характерными усиками выражало живой интерес. В руках потертый кожаный портфель, явно еще с Гражданской войны.

Следом, поправляя пенсне в золотой оправе, вышел Каганович. Его добротное пальто с каракулевым воротником и шапка-пирожок выдавали высокопоставленного партийного работника. Под мышкой папка с документами, на руке поблескивали часы «Мозер», подарок Сталина.

— Здравствуйте, товарищ Краснов, — Тухачевский крепко пожал мне руку. Его цепкий взгляд уже изучал заводские корпуса. — Наслышан о ваших успехах. Особенно заинтересовала новая технология производства брони.

— Михаил Николаевич интересуется не просто так, — вмешался Каганович, протирая запотевшее пенсне. — У нас большие планы по перевооружению бронетанковых частей. Если ваша разработка оправдает ожидания, он готов к сотрудничеству.

За их спинами уже выстроилась внушительная свита: военные инженеры с планшетами и логарифмическими линейками, представители ВСНХ в кожаных тужурках, эксперты из военной приемки. Я заметил знакомое лицо, полковник Лазарев из института артиллерийских испытаний.

— Прошу в заводоуправление, — я указал на здание в стиле модерн с недавно отреставрированным фасадом. — Сначала краткий доклад и демонстрация образцов, затем на полигон.

В моем кабинете уже ждал Величковский, нервно протирающий пенсне. На столе разложены образцы стали, графики испытаний, технические расчеты. В углу примостился молодой Сорокин с кипой документов.

Тухачевский сразу подошел к столу, взял в руки образец:

— Так-так… — его пальцы профессионально ощупывали металл. — Говорите, прочность выше на сорок процентов? А вес?

— При той же толщине брони масса на двадцать процентов меньше, — я развернул чертежи. — За счет особой микроструктуры металла. Профессор Величковский, прошу вас.

Николай Александрович, снисходительно улыбаясь, начал объяснять технические детали. Каганович присел в кресло, делая пометки в блокноте. Военные инженеры столпились вокруг стола, разглядывая образцы через лупы.

— А это что? — Тухачевский указал на схему автоматизации производства.

— Наша новая разработка, — я кивнул Сорокину. — Александр Владимирович, покажите проект диспетчерской.

Молодой инженер развернул чертежи. Глаза Тухачевского загорелись:

— Централизованное управление? Передача изображения? — он повернулся к Кагановичу. — Лазарь Моисеевич, это же революция в производстве! Представляете перспективы для военных заводов?

Каганович задумчиво протер пенсне:

— Да, очень интересно… Особенно в свете последних указаний товарища Сталина об индустриализации. Кстати, — он достал из папки какие-то документы, — у меня тут есть письмо от Серго. Он очень высоко оценивает ваши достижения, товарищ Краснов.

В этот момент в дверь постучали. Вошел Головачев:

— Леонид Иванович, на полигоне все готово.

Тухачевский решительно поднялся:

— Ну что ж, теория теорией, а давайте посмотрим, как ваша броня держит удар. У меня, знаете ли, особое отношение к этому вопросу, — он слегка улыбнулся. — В Гражданскую навоевался и с английскими, и с французскими танками.

Каганович тоже встал, пряча документы в папку:

— Да-да, очень интересно будет сравнить на практике. Особенно с немецкими образцами.

Мы направились к выходу. За окном уже разгорался зимний день, мороз слегка ослаб. На полигоне нас ждало главное испытание. Демонстрация превосходства новой советской брони над лучшими мировыми образцами.

На полигоне нас встретил легкий морозный ветер. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и в его лучах броневые плиты поблескивали свежей заводской краской. Тухачевский сразу направился к испытательной площадке, на ходу расстегивая шинель.

— Трехдюймовка образца девятьсот второго года? — он профессионально оглядел орудие. — Хорошая пушка, проверенная. А снаряды?

— Бронебойные, последняя партия Путиловского завода, — доложил командир орудийного расчета, молодой лейтенант в новенькой форме. — Все снаряды из одной партии, пороховой заряд строго по таблицам.

Каганович остановился у измерительных приборов, с интересом разглядывая хитроумные устройства:

— А это что за аппарат? — он указал на самодельный регистратор Зотова.

— Новая разработка нашего молодого изобретателя, — я подозвал Василия. — Расскажите, товарищ Зотов.

Пока Василий, волнуясь и краснея, объяснял принцип работы своего прибора, Тухачевский вместе с военными инженерами осматривал броневые плиты.