Just got broken

— Да, сэр.

— Давайте сюда.

Маринетт пытается пошевелить руками, но что-то плотно облегает её запястья, мешая двигаться.

— Биполярное расстройство, — произносит всё тот же второй голос. — И, судя по показаниям матери пострадавшей, — раздвоение личности.

Дюпэн-Чэн не с первой попытки удается открыть глаза.

Белый свет больно ударяет под веки, заставляя жмуриться.

Но она всё видит.

Около десяти врачей ходят по просторному помещению, трое стоят возле её постели.

Одна из медсестер готовит какой-то шприц, вторая копошится с прибором возле неё, третья — с капельницей.

— Слишком юная для этого, — сказал врач, всё ещё глядя в бумаги.

Маринетт чувствует, что по глотке словно проехались раскаленными щипцами.

Всё нещадно жжет, к тому же — пересохло.

— Я, — хрипит она, — я не…

Брюнетка сильно дергает руками, стараясь вырваться.

Громко дышит, сучит ногами. К ней на всех парусах мчится та медсестра со шприцом.

— Нет, — умоляюще хрипит она. — Нет, пожалуйста!

— Постарайся не говорить, хорошо? — попросил её док, опустив ладонь ей на плечо. — Миссандра не сделает ничего дурного, договорились?

Маринетт кивнула, всё ещё шокировано глядя по сторонам.

— Я буду задавать тебе вопросы. Если ответ «да» — кивнешь, если «нет» — помотай головой из стороны в сторону. Отвечай совершенно честно, ладно? Я отстегну твои руки, если ты скажешь мне правду.

Голос врача был вкрадчивый, размеренный.

Маринетт не могла не поверить в его слова. Хорошо, она всё скажет ему.

Брюнетка кивнула.

Доктор глянул в бумаги, собираясь проверить уже полученные данные.

— Твоё имя — Маринетт Дюпэн-Чэн.

Она кивнула.

— Пять дней назад твою подругу Алью Сезер госпитализировали.

Пять дней назад?

Нет, нет!

Это было три дня назад.

Что за черт?

Зачем он обманывает меня?

Она отрицательно покачала головой, и док сделал пометку.

— Ты — ЛедиБаг.

Маринетт замерла, прекратив дышать.

Врач смотрел на неё честно. Открыто.

Словно верил.

Чего не скажешь о бегающих взглядах медсестер.

— Где моя мама? — прохрипела она, собравшись с силами.

— Ты — ЛедиБаг, — вкрадчиво повторил доктор, не сводя с неё глаз.

Маринетт тяжело дышала, пытаясь успокоиться.

Поддержки ждать было не от кого.

Она была одна.

Снова.

Закованная в кожаные кандалы на каком-то непонятном столе.

Окруженная силуэтами в белых халатах.

С испариной по всему телу, из-за очередного повторившегося сна, связанного с собственной смертью.

Выбора просто нет.

И Маринетт кивнула.

Врач сделал очередную пометку.

— Ты разделила свою личность, — док снова глянул в бумаги, словно проверяя чьи-то сказанные под диктовку слова, — на два самостоятельных человека.

Абсурд.

Абсурд-абсурд. Чистой воды.

Голова закружилась пуще прежнего, перед глазами забегали искры, голоса окружавших её людей стали долбить в сознании ещё громче.

Они обманывают её — какой-то частью сознания она это понимала.

— Правду, Маринетт, — попросил доктор, опустив очки на переносице чуть ниже. — Ты в безопасности. Мы поможем тебе.

Ага, тридцать раз она в безопасности.

Со связанными-то руками.

Но не в её ситуации стоило бы спорить.

Ей никто не поможет.

Рассчитывать нужно только на себя.

И Маринетт едва заметно кивнула.

— Уводите, — выдохнул доктор, делая последнюю пометку и направляясь к выходу.

Два медбрата и две медсестры в мгновение ока ринулись к ней с какой-то белой рубашкой.

Брюнетка шокировано распахнула глаза, предпринимая бесполезные попытки вырываться.

— Нет, пожалуйста! — взмолилась она. — Я не сумасшедшая! Это правда! Она уничтожит город!

— Тебе помогут, Маринетт. Всё будет хорошо, — перед тем, как исчезнуть за дверью, бросил ей врач.

Они отстегнули ей ремни с запястий, — как и обещал док — да только после этого тут же — не без помощи физической силы — запихнули её руки в какую-то белую рубашку, скрестили их и завели за спину.

— Пожалуйста, хватит! Услышьте меня!

Слезы прожигали дорожки на её щеках, когда Маринетт резко подняли на ноги и, усадив в какое-то кресло, покатили в сторону другой двери.

Не в ту, из которой вышел док.

И Маринетт кинула туда взгляд, мгновенно забывая о том, что значит дышать.

Потому что в круглом окне мелькнула тень от зареванного лица её матери, которая, прижимая к губам платок, следила за тем, как дочь увозят в глубину отделения психбольницы.

— Мам! — крикнула Маринетт, заливаясь слезами пуще прежнего. — Мам, за что?!

И её тень скрылась за дверью, поскольку брюнетку уже повезли по длинному темному коридору в заготовленную заранее камеру.

Ей не дали объяснить.

Ей не захотели поверить.

Её не потрудились выслушать.

И теперь ЛжеБаг больше нет причин оставаться в тени.

Теперь она может смело осквернять имя ЛедиБаг, не беспокоясь о последствиях.

***

— Не смей осквернять её имя, Хлоя, — резко бросил Адриан, стоя с ней рядом на расстоянии вытянутой руки.

— Она — сумасшедшая, заголовки врать не будут. Я говорю то, что вижу, — дерзко бросила Буржуа, указывая пальцем на главную страницу свежей газеты и продолжая ухмыляться.

— Ты глупа, как пробка, — разозлился Агрест, вырывая из её рук выпуск и бросая его в мусорное ведро, предварительно скомкав.

Хлоя залилась от злости краской, уши стали пылать, кулаки сами собой сжались.

Прежняя ухмылка пропала с накрашенных губ, в глазах загорелись искры.

И снова мимо, Буржуа.

Думаешь, что таким способом добьешься его внимания?

Ошибаешься.

Ты только сильнее таким образом подливаешь масло в огонь.

Своими поступками ты отталкиваешь его только дальше.