Качели судьбы

«Какую ерунду он говорит!»

— Есть, но только на одну печать, — она вскинула полные боли глаза на мужчину, — пойми, я копила долго, думала, долг рода выкупить, а тут, эта помолвка, я взяла, я надеялась… — девушка говорила все тише, из глаз полились слезы, — я не… нет, ерунда, мы вместе… надо найти другой выход… — кинулась ему в объятья.

— Конечно найдем, обязательно, — Эссейл гладил девушку по черным шелковистым волосам, — но ты на всякий случай, сходи завтра к магу, купи заклинание.

И тут она поглядела в загадочные глаза мутанта, ища в них ответ,

«Врет!» — поняла она, — «он уже все для себя решил и нашел выход».

Она спрашивала себя, какую власть может иметь этот человек, если всего лишь несколько недель, проведенных вместе, так овладели ее душой. Сколько долгих лет она была сломлена, загнана, унижена! Эссейл вдруг поднял ее со дна пропасти. Он ее встряхнул, растормошил, очаровал, и она распрямилась, как росток, напоенный живительной влагой. Завтра она купит заклинание, но жертвы дракатона она не примет, никогда!

Глава 4

Айрин проснулась задолго до рассвета. Эссейл лежал рядом неподвижно, положив руку под голову. Айрин привстала на локте, чтобы понаблюдать за ним. Его полупрозрачное лицо было спокойно, глаза закрыты. Дракатон крепко спал. Его одеяло сползло низко на бедра и видна была широкая безволосая грудь. Она вздымалась от мощного ровного дыхания, тускло поблескивали темно-синие чешуйки вокруг сосков. Айрин вдруг захотелось погладить чешуйки спускающиеся узкой дорожкой от пупка вниз. Спокойный рот, принявший во сне несколько высокомерное выражение, да и вся его поза, исполненная величием — лицо, чуть повернутое к сгибу руки, поднятое колено — все говорило о властности его натуры. Айрин задумалась, — «кто же ты такой?» — Судя по виду, он дракатон, отсутствие знаменитой движущейся татуировки говорит о его низшем статусе, Гарри считает, он был слугой, но манеры Эссейла поражали элегантностью, благородная осанка, чуть высокомерный взгляд, то, как он благодарил или принимал помощь, как будто это было для него абсолютно естественным, то, как он держал ложку, как ел… Странно все это. Его речь поражала архаичностью, ребята долго смеялись над его «благодарю за трапезу, любезно приготовленной твоими руками миледи», все говорило о его благородном воспитании, но в то же время, несколько дней назад Эссейл признался, что не умеет ездить верхом и даже не уверен с какой стороны подходить к лошади! Это всех повергло в небывалый шок.

— С какого же дна ты выполз, ничтожество? — спросил его надменный маркиз Драйт Собберси, знаменитый во всем университете аристократичным хладнокровием и несказанным высокомерием. Общение и вынужденное путешествие с низкородным Эссейлом — грех, который он никогда не простит дракатону.

— Даже додзены в Дракатии хорошие наездники, не говоря уже о простых дракатонах и аристократии (к слову стоило признать, что мало кто в Суларии понимал истинное положение и статус додзенов, издавна было принято считать их рабами высших дракатонов. Это мнение бытовало до шокирующей новости, что наместником Дракатии стал додзен Кати Гаскелл)

Айрин вздохнула. Кем бы он ни был — слугой, рабом или изгоем, она его… Она его любила.

"Я его люблю, — подумала она. — Я его люблю, и мне очень страшно. О, только бы они не причинили ему зла, только бы не убили его до того… До того…"

Она боялась закончить свою мысль: — "До того, как он сожмет меня в своих объятиях и сделает своей…"

Айрин тяжело вздохнула, она ощущала неприятный, пугающий холод предчувствия. Ей пора идти в город, чтобы поскорее вернуться к Эссейлу, почему то ей казалось, что как только она его оставит с ним случится что-нибудь страшное.

Снова взглянула на спящего мужчину. Дракатон повернулся к ней и в его золотистых глазах отразилось пламя, теплый свет озарил лицо, бликами запутался в волосах. Айрин замерла, она смотрела на позолоченный рассветным солнцем утонченный овал лица, огромные, загадочно светящиеся глаза.

Эссейл взглянул на нее: — “самая красивая на свете, единственная, моя собственная, моя!» — Он снова, как это не раз с ним бывало, был потрясен тем, что Айрин совсем не та, какой он ее мысленно представлял, но бесконечно краше: горячий румянец залил ее щеки, темно-синие глаза бездонны, как два озера. Она была совершенна, ему ничего не было больше нужно. Айрин сказала тихо: «Здравствуй», — поцеловала его в губы. Легкий поцелуй как всегда потряс его до глубины его основы, он снова, как всегда, забыл как дышать, — «Моя!» Эссейл обнял свое божество, крепко прижал к груди.

Она прижалась лбом к его груди, чего смутно желала все дни изнурительного путешествия. Она пьянела от его силы, от запаха мужского тела, которым наконец позволила себе наслаждаться, нежно прикасаясь губами к его коже, лизнула его, укусила, почувствовала, как по его телу дракатона прошла судорога, что-то внутри него заурчало. Она подползла выше, поцеловала, заглянула в невероятные глаза, затуманенные желанием,

— Здравствуй,

Мужчина очевидно, был слегка дезориентирован, чтобы начать беседу,

— Мне надо идти, я быстро вернусь,

Эссейл кивнул. Крепче обнял ее,

— Я пойду, — объятия еще крепче — боится.

— Слушай, Эссейл, — проговорила Айрин, все сильнее нервничая; сердце ее сжималось нехорошим предчувствием, и она страдала при мысли, что дракатон останется здесь один, — ничего не поделаешь. Не идти нельзя. Ну, со мной, надо полагать, ничего не случится. Не выходи из комнаты, хорошо?

Затягивать дело было бесцельно. Поэтому, поцеловав Эссейла, напустив на себя безучастный вид, Айрин высвободилась из теплых объятий мужчины, — Не беспокойся, — сказала она, не вполне уверенная кому она это сказала — себе или дракатону. — Пожалуйста, не беспокойся, все будет хорошо, — поцеловала мужчину опять, встала и медленно направилась к выходу.

Когда Айрин спустилась в общую залу, вокруг было тихо. Все еще спали. Раннее утро выдалось холодным и туманным, так что плащ пришелся весьма кстати. Занятая своими переживаниями, Айрин чуть не столкнулась с Лиззи,

— Ой, ну испугала же ты меня! — Айрин схватилась за сердце,

— Редко кого увидишь здесь так рано, — сказал Лиззи приветливо, посмотрев на Айрин детскими голубыми глазами. Смешно сморщила маленький круглый носик, — а куда ты так рано направилась, подружка? Своего драгоценного уродца осмелилась оставить!

Айрин вдруг очень смутилась от этого вопроса, как будто Лиззи могла почувствовать ее преступный замысел, покрепче сжала кошель с золотыми, что-то невнятное пробормотала в ответ и попробовала обогнуть Лиззи;

— Ты надолго? — подруга схватила ее за рукав,

«Вот ведь прицепилась!»

— Через пару часов вернусь, к завтраку поспею, я просто так, прогуляюсь чуть-чуть… — Айрин высвободила рукав, мягко и чуть растерянно улыбнулась и, не оборачиваясь, пошла в сторону центра города. Ей еще искать мага-печатника и одежды надо прикупить и сапоги для Эссейла, через секунду, поглощенная размышлениями, она напрочь забыла о Лиззи.

— Ну-ну, иди, подруженька, иди… — Пробормотала Лиззи, зло прищурившись вслед Айрин. Лиззи посмотрела вверх, на темные окна второго этажа, снова усмехнулась и вошла внутрь.

* * *

Тридцать четыре золотых! Сумасшедшая цена. Вот и ушли все ее десятилетние накопления. Слава богам, Николя дал ей денег на одежду для Эссейла и то пришлось взять оттуда чуть-чуть. Ну что ж, теперь она нищая обладательница заклинания для снятия печати университета. Никогда в жизни не могла Айрин представить себе, что она решится на такое святотатство, если бы не Эссейл.