Качество жизни

Особая тема: кто с кем явился. (Примеры.)

Размещение за столами - еще одна тема. (Примеры.)

Следующий этап: поздравления. Тосты, выступления и подарки. Без задушевных и искренних слов не обходится: они же тоже люди. Но на 99% это все-таки шоу. Стоимость и оригинальность подарка, очередность и длительность выступлений - все имеет значение. (Примеры.)

..........................

Но есть имя, которым они и торгуют, не имея ничего другого.

Обязательно, для демонстрации широты интересов виновников торжества, присутствуют и как бы не попсовые, а как бы серьезные, но вполне светские художники, музыканты, актеры, писатели и прочая, как говорили в советское время, творческая интеллигенция; эти творцы раньше своих гордых, но нерасторопных коллег смикитили, что товаром своим надо делать не картины, скульптуры, музыку, книги, не свои оригинальные телодвижения, если ты танцор или артистка балета, а - самих себя в комплексе. Обязательно тут бывают также спортсмены из тех, что покрасивее, помоложе и познаменитее, и политики из тех, что поскандальнее.

На Ирину в тот вечер обращали особое внимание. Во-первых, не забытый еще скандал в прессе. Во-вторых, она, оказывается (я этого почему-то не знал), недавно попала в список, озаглавленный: "100 самых красивых женщин Москвы", опубликованный в каком-то очень модном журнале и распространившийся оттуда по другим изданиям и Интернету.

Конечно, глазели и на меня. Ирина улыбалась за двоих, Ирина отвергала просьбы об интервью (канал еще не дал на это разрешения), Ирина держала меня под руку и говорила мне негромко, с улыбкой:

– Надеюсь, вы поняли, что одеты нелепей всех?

– Нормальный костюм, в чем дело?

– На какой распродаже вы купили свой нормальный костюм? А туфли свои вы давно видели? И носки полосатые, вы с ума сошли!

– Даже это заметила?

– А как не заметить? Я же просила нормально одеться, я Ане сказала...

– Какая еще Аня?

– Она будет вашим пиар-менеджером. И имиджмейкером заодно. Вообще-то это совершенно разные профессии, но канал у нас бедноватый пока, на двух специалистов расщедриться не может.

– А меня спросили? Вспомнил, звонила какая-то. Я сказал, чтобы не волновалась, я сам себе пиар-менеджер и имиджмейкер.

– Это ее работа! Нет, и ваша теперь тоже. Вы работаете за свои книги, я за свою передачу. Думайте об этом - и все встанет на свои места.

Тут я и рассказал Ирине о том, как меня пытаются облапошить в издательстве.

Она встревожилась. Не откладывая, нашла в зале адвоката Черемницына (тоже из светских, всей стране известных), подвела меня к нему.

– Здравствуйте, Лев Ираклиевич! У нас тут небольшая проблема!
– бодро начала она, вся светясь улыбкой.

– Я, Иришенька, бесплатных консультаций не даю, - доброжелательно сказал Черемницын.
– И очень много дел, очень. Позвони в офис, - дал он ей визитку, - и тебе тут же выделят одного из моих лучших помощников. Я предупрежу.

– Спасибо.

Когда мы отошли, я спросил:

– Ты и с ним знакома?

– Сегодня первый раз говорили.

– Занятно! Ты его - запросто, он тебя - Иришенька...

– Тут так принято. Я знаю, кто он и как зовут, он сто раз видел меня и тоже, естественно, знает, как меня зовут. Поэтому считается: знакомы.

– И на "ты". Пора бы и тебе со мной окончательно перейти, а то все сбиваешься.

– Да ладно, не проблема, на "ты" так на "ты".

Еще не было знака садиться за столы, но для особо жаждущих и голодных организовали в углу зала фуршет. Принесли и поставили поднос с жюльенами, я, выпив рюмку водки, взял один жюльен, зацепил ложкой, он оказался огненно-горячим, я обжегся, сплюнул в чашку и поставил. Тут подошел режиссер Ь. Поцеловал руку Ирине, взял мой жюльен, у которого был вид неначатого, и принялся с аппетитом кушать.

– Мне тут посоветовали, - благосклонно задрал и скособочил он голову, будучи малого роста, - почитать один из ваших романов на предмет экранизации. Где бы взять?

– Еще не написаны, - ответил я.

– Да? А мне сказали...

– Саша шутит!
– улыбнулась Ирина.
– Все написано. Просто некоторые вещи под псевдонимами. Он гениальный, но страшно скромный.

И Ирина прижалась ко мне.

– Завидую, - сказал режиссер, и было непонятно, чему он завидует: моей ли гениальной скромности или тому, что меня обнимает и любит красавица Виленская.

– Ты сама-то читала?
– спросил я потом Ирину.

– Есть у меня время всякую ерунду читать!

И еще был один смешной разговор: к Ирине подлетела с поцелуями и визгом тетенька лет пятидесяти со странно прищуренными глазами: казалось, она никак не может, подобно Вию, поднять ресницы.

– Вот, - сказала ей Ирина, - Асимов. Писатель.

– Конечно! Тот самый!
– закричала тетенька.
– Я читала!

– Газеты?
– уточнил я.

– Какие газеты? Я книги ваши читала! Это фантастика! Маркес отдыхает, я вам серьезно говорю. У меня безукоризненный вкус, это все знают! Я всем говорю: Асимов - это абсолютно новое слово! Абсолютно!

– А что вам больше понравилось?
– спросил я, и Ирина тут же предостерегающе сжала ладонь, которой держала мою руку.

– Все!
– воскликнула тетенька.
– Все! Вы чудо!

И исчезла.

– Кто такая?
– спросил я.

– Дура, - кратко ответила Ирина.
– Но даже дур не надо дразнить. Вернее, их-то в первую очередь не надо дразнить. Ее муж купил для их дочки телекомпанию. Целую телекомпанию, представляешь?

– Ты хотела бы тоже иметь телекомпанию?

– Не отказалась бы.

– А что у нее с глазами, я не понял?

– Неудачно пластическую операцию сделали, хоть и в Англии. Глаза еле открываются. А тебе, между прочим, волосы надо привести в порядок. К счастью, ты не лысый, но седина у тебя, извини, не благородная. Может, покрасишься?

– Ради тебя - что угодно.

– Перестань. Хватит отлынивать, пусть Аня тобой займется.

– Улыбнись мне, радость моя, на нас смотрят!

Несмотря на ее явно недоброжелательный тон, настроение у меня было превосходное. Я наслаждался возможностью быть рядом с ней, прикосновениями ее руки, я вдруг почувствовал, что окружающие монстры симпатичны мне, я им прощал все, ибо они явно ценили Ирину, явно любовались ею, явно завидовали мне. Был момент, когда я вдруг поверил, что мы все тут действительно избранные: талантливые, знаменитые, богатые, легкие, веселые, искрометные, красивые... Я усугубил свое блаженное состояние изрядным количеством крепких напитков, в изобилии стоявших на столе. И, улучив момент, довольно-таки нагло обнял Ирину за плечи и поцеловал в шею.

– Что вы делаете?
– прошипела она, продолжая улыбаться.

– Мы на "ты"!

– Прекрати!

– Нам надо составить контракт. Что это такое вообще? Меня уговорили изображать твоего жениха, тебя уговорили изображать мою невесту, но это все на словах. Надо заключить контракты с ними и друг с другом! Чтобы я точно знал: обнять, например, имею право, а поцеловать не имею права. А если все-таки не удержался - штраф. За поцелуй в шею столько-то, за поцелуй в щеку столько-то, ну, а...