Каирская трилогия

«Но выпивка по-прежнему самое лучшее, что может предложить нам этот не самый лучший мир»…

— А испытывали вы высшую точку опьянения?… Я достигал этого после двух рюмок. Сегодня же мне для этого требуется восемь. А сколько завтра — я и сам не знаю. Однако это необходимость, тётушка. Только тогда моё израненное сердце пляшет от восторга…

— Братец, у тебя и без спиртного живое и весёлое сердце…

«Весёлое сердце! А как же эта печаль-подруга? И разнообразный дым, поднимающийся из костра его полыхающих надежд? У человека, что томится от скуки, только и осталось, что напиться. В этой ли гостиной, в той ли спальне, если придёт женщина, выхаживающая своего больного сына?» Он и она достигли единого пункта назначения в этой жизни — жизни, которая ничего не стоит.

— Боюсь, что Атийя не появится!.

— Она обязательно появится. Разве больному не нужны деньги?

«Какой ответ!», подумал он. Однако Джалила не дала ему возможности задуматься над этим, склонившись к нему с интересом и принявшись разглядывать его. Затем тихо сказала:

— Осталось всего несколько дней!

Не понимая, на что она намекает, он сказал:

— Да продлит Господь наш ваши годы и не лишит меня вашего общества!

Она улыбнулась:

— Брошу я эту жизнь!

Он от изумления выпрямился и спросил:

— Что вы сказали?!

Она засмеялась, потом не без сарказма произнесла:

— Да ты не бойся, Атийя приведёт тебя в другой дом, такой же безопасный, как и этот…

— ?!

— Но что же случилось?

— Состарилась я, племянничек. Аллах дал мне больше того, в чём я нуждаюсь. А вчера полиция совершила рейд на ближайший публичный дом и отвела его хозяина в участок. С меня хватит уже. Я подумываю о том, чтобы покаяться. Мне нужно изменить своё поведение, прежде чем я встречусь со своим Господом!

Камаль опустошил остаток своей рюмки и налил себе снова, словно не веря своим ушам:

— Вам осталось только сесть на корабль и отправиться в Мекку!!

— Пусть Господь наш даст мне сил для совершения благих дел…

Оправившись от своего изумления, он спросил:

— Всё это произошло вот так, внезапно?!

— Нет, я не раскрою секрета до тех пор, пока не начну действовать. Я уже давно думала об этом…

— Серьёзно?!..

— Полностью. С нами Господь наш!

— Даже не знаю, что и сказать. Ну да пусть Господь даст вам сил для добрых дел…

— Амин…

Затем она засмеялась:

— Но не беспокойся: я не закрою этот дом, пока не буду уверена в твоём будущем!..

Он оглушительно расхохотался и сказал:

— Вряд ли я найду дом, в котором будет так же уютно, как здесь!

— Положись на меня, я поручу тебя новой хозяйке, даже если сама я буду в Мекке!

Всё ему казалось смешным в данной ситуации, однако алкоголь так и останется той киблой, в сторону которой направляли свои молитвы скорбящие. Обстоятельства изменились: звезда Фуада Аль-Хамзави засияла, а его, Камаля Абд Аль-Джавада, закатилась. Но алкоголь и впредь будет зажигать улыбку на лицах страждущих. Когда-то Камаль носил Ридвана-ребёнка на спине, чтобы побаловать его. Теперь же пришёл такой день, когда сам Ридван нёс на себе Камаля, чтобы не дать ему упасть. Алкоголь, тем не менее, останется поддержкой тоскующих. Даже сама госпожа Джалила подумывает о раскаянии, тем временем как он ищет новый бордель. Да, алкоголь останется последним прибежищем. Больному надоедает всё, даже сама скука. Лишь алкоголь остаётся ключом к радости.

— Слышать известия о вас для меня всегда приятно.

— Да выведет тебя Аллах на прямой путь и осчастливит…

— Может быть, я мешаю вам?..

Она приложила палец к его губам и сказала:

— Да простит тебя Господь. Пока этот дом мой, он и твой тоже. Любой дом, где бы я ни была, будет и твоим тоже, племянничек…

Висело ли над ним какое-то древнее заклятие, которое он не мог искупить?! Как ему уйти от той жизни, что скрывала его истинное призвание в жизни? Даже Джалила — и та думала над тем, чтобы поменять свою жизнь, так почему бы ему не взять с неё пример? Утопающему нужно схватиться за выступ скалы, чтобы спастись, иначе он погибнет. И если нет смысла в жизни, то почему бы нам самим не придумать ей смысл?!

— Видимо, было ошибкой искать в этом мире смысл, если наша первичная миссия — создать этот смысл…

Джалила как-то странно и пристально посмотрела на него, и по прошествии времени поняла, что эти слова вырвались у него неосознанно. Она засмеялась и спросила:

— Ты настолько быстро опьянел?

Он скрыл своё смущение за громким смехом и ответил:

— Во время войны алкоголь сущая отрава, уж не взыщите. Интересно, когда же придёт Атийя?!

36

Камаль покинул заведение Джалилы в половине второго ночи, когда всё вокруг погрузилось во тьму. Сама же тьма погрузилась в тишину. Он неспешно двигался по направлению к Новой Дороге, оттуда — к мечети Хусейна. Сколько ему ещё осталось жить в этом святом квартале, с которым он утратил всякую связь? Он вяло улыбнулся; от выпитого алкоголя осталось только похмелье в голове. Боль в теле затихла, и он лениво и устало продолжал идти вперёд. Обычно в подобных ситуациях, когда все желания стихали, что-то в глубине души громко взывало к нему, но не раскаяние и не сожаление, а скорее призыв к очищению или просьба освободиться из тисков страстей раз и навсегда, словно отступающие волны похоти обнажили проступавшие под ними голые утёсы аскетизма. Он поднял голову к небу, словно для того, чтобы пообщаться со звёздами, но тут вдруг тишину пронзила сирена воздушной тревоги!.. Сердце его бешено застучало, и сонные глаза расширились от удивления. Инстинктивное побуждение толкнуло его к ближайшей стене, параллельно которой он и направился. Вновь поглядев на небо, он увидел свет электрических прожекторов, что с огромной скоростью передвигались в пространстве, то сталкиваясь, то расходясь в бешеном ритме. Он ускорил шаги, не отделяясь от стены. У него было гнетущее чувство одиночества, как будто он единственный, кто остался на земле!.. Пронзительный свист, который ему прежде никогда не доводилось слышать, пронёсся где-то совсем рядом с ним, и от последующего за ним сильнейшего взрыва земля задрожала у него под ногами. Далеко ли это было, или близко? У него не было времени выяснять сведения о воздушных налётах, поскольку тут же за первым взрывом последовали остальные, от скорости которых дух захватывало. Затем неоднократно стали раздаваться звуки зенитных пушек, и небо заблестело от необъяснимых вспышек, похожих на зарево молнии. Ему казалось, что вся земля сейчас разлетится на части. Он стремглав пустился в бег, больше ни на что не обращая внимания, в сторону Красных Ворот, ища под их древними сводами убежище. Пальба из зениток продолжалась с неистовым бешенством, бомбы точно поражали цели, и дрожала земля. По прошествии нескольких ужасных секунд он достиг прохода в убежище, где скопилось множество людей, от присутствия которых тьма становилась только гуще. Тяжело дыша, он проскользнул сквозь них внутрь. Над атмосферой убежища довлел ужас, а кромешную темноту наполняли бормотание и стоны. Однако вход и выход время от времени озарялись светом, отражавшимся от вспышек на небе. Шум ли от падающих бомб прекратился, или это было всего лишь плодом их воображения? Зенитки же продолжали стрелять в том же бешеном ритме, оставляя в душах людей такой же след, как и бомбы. Вопли, плач, крики, рыдания женщин, детей и мужчин перемешались воедино.

— Это уже новый налёт, непохожий на предыдущие…

— А этот старинный квартал сможет выдержать все эти новые налёты?!

— Избавьте нас от вашей болтовни, и лучше обратитесь к Господу!

— Мы все обращаемся к Господу!

— Замолчите… Замолчите… И да будет Аллах милосерден к вам!

Камаль заметил свет около выхода под сводом, и в этот момент увидел вновь прибывшую группу: ему показалось, что среди них мелькнул силуэт его отца. Сердце его затрепетало. Может ли это и впрямь быть его отец? Тогда как он смог преодолеть такой длинный путь до самого убежища? И тем более как он смог покинуть постель?.. Он прошёл до конца свода, пробиваясь через взволнованные толпы людей. В мерцании света он увидел всю семью в сборе: отца, мать, Аишу и Умм Ханафи!.. Направился к ним, остановился и прошептал:

— Это я, Камаль!.. У вас всё в порядке?

Отец не ответил ему. Изнеможённый, он приткнулся спиной к стене свода между матерью и Аишей. Мать произнесла:

— Камаль?.. Слава Аллаху. Ужасно всё это, сынок. На этот раз не так, как обычно. Нам показалось, что дом того и гляди обрушится на наши головы. Господь наш дал сил твоему отцу, и он встал и пошёл вместе с нами. Я не знаю, ни как он пришёл, ни как мы пришли…

Умм Ханафи пробормотала:

— Милость Господня на нём. Какой ужас творится! Да смилостивится над нами Всемогущий…

Аиша внезапно закричала:

— Когда же замолчат эти пушки?!

Камалю показалось, что её голос свидетельствовал о том, что нервы у неё на пределе, и потому он подошёл и взял её руки в свои, словно к нему вернулась утраченная сила духа, едва он оказался среди тех, кто ещё более нуждался в успокоении. Пушки всё так же стреляли в бешеном ритме, хотя темп их начал неощутимо ослабевать. Камаль повернулся к отцу и спросил его:

— Как ваше состояние, отец?

Отец слабым шёпотом ответил: