Каирская трилогия
Шрифт:
Умм Ханафи заметила как-то: „Почему вы перестали посещать Хусейна?“ И я ответила: „В душе моей нет былого пыла ко всему тому, что я прежде любила. Когда зарубцуются мои раны, я навещу нашего господина Хусейна“. Она спросила: „А что ещё может залечить раны, если не визит к нашему господину?“ Так Умм Ханафи заботится обо мне, она хозяйка нашего дома и всех его обитателей, иначе у нас просто не было бы дома.
Ты, Господь мой, Владыка всех людей, Ты Судья, и решения Твои неотвратимы. Тебе я молюсь. Я бы так хотела, чтобы у моего господина оставались силы до конца,
39
— Я положусь на Аллаха и посватаюсь к своей кузине Кариме…
Ибрахим Шаукат с изумлением поднял глаза на сына, Абдуль Мунима. Ахмад опустил голову и улыбнулся, что свидетельствовало о том, что новость не была для него сюрпризом. Хадиджа отложила в сторону шаль, которую вышивала, и посмотрела на него странным пристальным взглядом, в котором сквозило недоверие. Затем она поглядела на мужа и спросила:
— Что он сказал?
Абдуль Муним повторил:
— Я положусь на Аллаха и посватаюсь к своей кузине Кариме…
Хадиджа в замешательстве развела руки и сказала:
— Неужели хороший вкус в мире больше не в моде? Разве сейчас подходящее время для разговоров о помолвке, несмотря на то, кто избранница?!
Абдуль Муним улыбнулся:
— Для помолвки подходит любое время…
Она в изумлении покачала головой и сказала:
— А как же твой дед?!.. — затем она перевела взгляд на мужа и Ахмад… — Вы слышали когда-нибудь нечто подобное?
Абдуль Муним в несколько резком тоне парировал:
— Помолвка же не заключение брака, и не свадьба. Со смерти деда прошло уже четыре полных месяца…
Зажигая сигарету, Ибрахим Шаукат сказал:
— Карима ещё слишком мала, хотя и выглядит старше своих лет, насколько я полагаю…
Абдуль Муним ответил на это:
— Ей пятнадцать. И потом, брачный контракт будет подписан только через год…
Хадиджа с язвительной горечью сказала:
— А госпожа Зануба показывала тебе её свидетельство о рождении?
Ибрахим Шаукат и Ахмад засмеялись, но Абдуль Муним на полном серьёзе сказал:
— До истечения года ничего не произойдёт. По прошествии этого времени будет примерно полтора года с момента смерти дедушки, а Карима будет совершеннолетней и на ней можно будет жениться…
— Но зачем ты портишь нам нервы сейчас?
— Потому что нет ничего плохого в объявлении о помолвке в настоящее время.
Хадиджа саркастически спросила:
— А если помолвку отсрочить на год, она что, прокиснет, словно молоко?
— Прошу вас… прошу вас, хватит уже шутить…
Хадиджа закричала:
— Если это произойдёт, то выйдет скандал.
Настолько спокойно, насколько мог, Абдуль Муним сказал:
— Предоставьте бабушку мне. Она меня лучше поймёт, чем вы. Она одинаково и моя бабушка, и бабушка
Каримы.Хадиджа грубо отрезала:
— Она не бабушка Каримы…
Абдуль Муним замолчал, и лицо его приняло угрюмый вид. Отец поспешил заявить:
— Это вопрос хорошего тона. Было бы неплохо тебе немного подождать…
Хадиджа в гневе закричала:
— То есть у тебя нет иных возражений, кроме как из-за времени?
Абдуль Муним сделал вид, что не понимает, о чём она, и спросил:
— А есть ещё какие-то возражения?
Хадиджа не ответила и вернулась к своему вышиванию. Тогда Абдуль Муним снова заговорил:
— Карима — дочь Ясина, твоего брата. Не так ли?
Хадиджа отложила в сторону шаль и с горечью сказала:
— Она и впрямь дочь моего брата, но следует также помнить и о том, кто её мать!
Мужчины обменялись настороженными взглядами, затем Абдуль Муним резко повёл наступление:
— Её мать также является женой твоего брата!
Хадиджа повысила голос:
— Я это знаю, к сожалению!
— Её прошлое забыто! Кто о нём теперь вспомнит?! Она теперь такая же уважаемая женщина, что и ты!
Она грубо сказала:
— Она не такая же как я, и никогда не будет такой же!
— А чем она хуже?! Мы узнали её ещё в детстве, и она была дамой, уважаемой во всех смыслах этого слова. Если человек покаялся и ведёт себя правильно, то грехи его прошлого стираются. И единственный, кто напоминает ему об этом потом, это…
Он замолчал. Мать, с сожалением покачав головой, сказала:
— Да? Расскажи, какая я! Оскорби свою мать из уважения к этой женщине, которая с таким успехом смогла выесть твои мозги. А я-то всё задавалась вопросом, что стоит за этими частыми приглашениями на ужин в Каср аш-Шаук, и вот ты сам вывалил на нас эту новость, как ушат с холодной водой!
Абдуль Муним в гневе перевёл взгляд на отца и брата и спросил:
— Разве такие слова достойны нас? Что вы думаете об этом?!
Зевнув, Ибрахим Шаукат ответил:
— Нет необходимости во всех этих прениях. Абдуль Муним всё равно женится — не сегодня, так завтра, и тебе самой этого захочется. Карима прекрасная и милая девушка, и незачем устраивать всю эту шумиху…
Ахмад сказал:
— Мама, ты первая, кто захочет порадовать дядю Ясина!
Хадиджа разгорячилась:
— Все вы против меня, как всегда. Ваш единственный аргумент — это дядя Ясин. Мой брат Ясин. Его первой ошибкой было то, что он не мог найти себе нормальную жену, и его племянник унаследовал от него этот странный темперамент!
Абдуль Муним удивлённо спросил:
— Разве жена дяди не твоя подруга?! Если кто увидит, как вы беседуете по душам, то сразу подумает, что вы родные сёстры!
— А что я могу сделать с женщиной, которая не уступит самому Алленби по части дипломатии? Но если бы это зависело от меня, и не будь я озабочена Ясином, то не позволила бы ей войти в наш дом. И какой результат?.. Зваными обедами она поглотила твой ум ради собственных корыстных целей. И что взамен?
Тут Ахмад обратился к брату: