Как Рорика Рагнарссона подстрелили

– А что в этом обидного?
– спросила Шика.

Рорик задумался и понял, что не может разумно ответить на ее вопрос. В самом деле, что в этом обидного, если рассудить здраво?

– Когда я предложил тебе переспать, ты схватился за меч, - сказал Амико.

– Он, должно быть, испугался, что ты отберешь у него удачу, - предположила Шика.
– Так ведь, Рорик?

– Да, как-то так, - кивнул Рорик после паузы.

Сначала он хотел сказать, что реально все намного сложнее, но когда стал размышлять, как бы это объяснить, ничего толкового не придумалось, и Рорик решил ответить лаконично.

– Ой, гдядите, заяц!
– воскликнул Амико.

Рорик поглядел, куда Амико указал пальцем - и точно, заяц. Дурной заяц, непуганый, сидит на пеньке и в ус не дует, только глазом косит, но не от разумной бдительности, а оттого, что заяц всегда косит глазом, такова их природа. Сразу видно, что никто на него никогда не охотился.

– А на зайцев можно охотиться?
– спросила Шика.

– Вроде да, - сказал Амико.
– Точно не помню.

– Если пустить в зайца стрелу, от этого пропадает удача, - сказал Рорик.

– А что такое стрела?
– спросила Шика.

– Это такая тростинка, которую из лука выстреливают, правильно?
– спросил Амико.

– А ты покажешь, как ее выстреливать?
– спросила Шика.

– А ты умеешь делать лук?
– спросил Амико.

– Да, нет, нет, - ответил Рорик сразу на все вопросы. Полюбовался изумленными лицами собеседников и добавил: - Немного вежливости в том, чтобы задать вопрос и тут же забыть, какой вопрос задал.

Шика и Амико переглянулись и рассмеялись.

– Прости, - сказала Шико.

– И вправду глупо получилось, - сказал Амико.
– Прости.

– Я не умею делать лук, - сказал Рорик.
– Я примерно знаю, как они делаются, но сам их мастерил только в детстве, чтобы играть, настоящий боевой лук никогда не делал.

– Жалко, - сказала Шика.
– А я так хотела посмотреть, как ты охотишься.

– Я смутно припоминаю, что можно охотиться без лука, - сказал Амико.
– Один воин из тех, что отбирали у нас еду, рассказывал про охоту и потрясал копьем, и у меня отложилось в памяти, что он охотился копьем, не луком.

– А что такое копье?
– спросила Шика.

– Длинная палка с острым наконечником, - объяснил Рорик.

– Как точно ты его описал!
– восхитился Амико.

– А как им охотиться?
– спросила Шика.

– Берешь и тыкаешь, - объяснил Рорик.

И показал жестом, как именно.

– Кого тыкаешь?
– не поняла Шика.
– Зайца?

– Нет, на зайцев с копьями не охотятся, - покачал головой Рорик.
– В зайца копьем не попасть, он верткий.

– Жалко, - сказала Шика.
– А я так хотела посмотреть, как ты охотишься на зайца!

– Хочешь - смотри, - сказал Рорик.

На глаза как раз попался камень подходящего размера. Рорик нагнулся, подобрал, медленно пошел в сторону зайца, тот насторожился, но с места не сдвинулся, так и сидел на пне, непуганный балбес. Подошел Рорик к зайцу на два шага, метнул камень в голову, зайца сбило с пня, Рорик на него прыгнул, ухватил за задние лапы, размахнулся как следует, да как вдарит о пень башкой! Мозги так и разлетелись.

– Ой, - сказал Амико.
– Я кое-что вспомнил про детство.

Отвернулся, отошел на десять шагов и стал блевать. А Шика не стала блевать, только передернула плечами, как делают, когда в жаркий день подуло холодным ветерком.

– Это и есть охота?
– спросила она.

– Ну да, - кивнул Рорик.
– Обычно, правда, зайцы пугливее, в нормальной стране к зайцу так близко не подкрадешься. Вообще, зайца добыть трудно, у нас их для еды не добывают, проще рыбы наловить.

– Чего?
– переспросила Шика.
– Для еды? У вас едят... это...

– Ну да, мясо у нас едят, - кивнул Рорик.
– А у вас нет?

– Мясо, - повторила Шика.
– Ой.

Рорик подумал, что сейчас она тоже, наверное, станет блевать. Нет, не стала, удержалась.

– А на торренте, стало быть...
– пробормотала она.
– Я думала, мясо на грядке растет... или на дереве...

Амико сделал в блевании паузу и сообщил:

– В мясе кости.

И продолжил.

– Ой, - еще раз сказала Шика.
– И точно кости.

Надо сказать, что зайцу от удара о пень свернуло шею, перелом получился открытым, и сейчас из заячьей шеи торчала кость, Шика не отрывала от нее взгляд, а глаза у нее стали круглыми, как у нормального человека. Рорик подумал, что когда она пугается, она становится почти красавицей. Если бы у нее еще сиськи от испуга вырастали...

– Однако давайте его пожарим, - сказал Рорик.
– Немного чести убить зверя и выбросить, это неуважительно к его духу.

– А так уважительно?
– спросила Шика.

– Конечно, - кивнул Рорик.
– Я убил его честно и по уважительной причине - чтобы сожрать. Ему не за что на меня обижаться.

– А мне тоже надо его есть?
– спросила Шика.

Амико, только что переставший блевать, от этого вопроса снова продолжил.

– Как тебе угодно, - сказал Рорик.
– У моего народа есть обычай, что от угощения отказываться неприлично, но ты не обязана ему следовать. Если совсем не хочется, можно отщипнуть маленький кусочек и проглотить, этого достаточно, чтобы соблюсти вежливость.

Шика протянула руку, коснулась раны на заячьей шее, коротко пискнула, отдернула руку, автоматически слизнула заячью кровь с пальца, от этого ее перекосило, Рорик подумал, что сейчас она точно блеванет, но нет, снова удержалась.

"Однако неплохая выдержка у девицы", подумал Рорик.

– Отщипни мне, пожалуйста, маленький кусочек, - попросила Шика.

– А вы, йотуны, мясо разве сырым жрете?
– удивился Рорик.

– Мясо сырым не едят, надо отварить или пожарить, - подал голос Амико.

Рорик положил мертвого кролика на пень, стал разводить огонь. Подобрал подходящую палочку, нашел трутовый гриб, накрошил в ямку на колоде, стал вертеть. Повертел-повертел, потянуло дымком, трут загорелся, подложил Рорик в огонь сначала сухой травы, потом тонких веточек, потом веточек потолще, мало-помалу костер разгорелся как следует. Подобрал Рорик кремень, оббил о другой камень по йотунскому обычаю, сделал рубило с острой кромкой, почти как нож, освежевал зайца, разделал. Сломал подходящую ветку, срезал кору, заострил один конец, получился вертел. Стал насаживать тушку на вертел и вдруг услышал прекрасный женский голос: