Как влюбить дракона

А через пару минут всё было кончено.

Перешагивая через постанывающие тела, дракон выхватил из кучи тряпья, сваленной в углу, туфли и плащ и протянул их Лике.

Девушка молча их приняла.

— Иди за мной и молчи. После поговорим, — произнёс он тоном, не терпящим возражений.

Лика сунула ноги в туфли, накинула плащ и смиренно пошла за ним прочь из подвала.

25

Лика

— Я не буду спрашивать, что делала её высочество в столь позднее время в столь неподходящей компании, — начал свою отповедь Адайн.

Против ожиданий, выбравшись из подвала, они не пошли по Проспекту. Вместо этого король драконов углубился во дворы, и через какое-то время они оказались за городом на заброшенном поле.

— В качестве ответной любезности я не буду интересоваться, что делал король соседней страны в трущобах Прайнарры, — надулась Лика.

Во время прогулки она успела прийти в себя, почти бесшумно поплакать, успокоиться и понять, что нуждается в сочувствии, а не в осуждениях.

— Лика! Разве ты не понимаешь, что едва не лишилась жизни?!

— И чести, да, — вторила принцесса, зачем-то подначивая дракона.

— Хос с честью! Вы, люди, всё равно превратно толкуете это понятие. Просто пойми: твоя игра зашла слишком далеко!! — крикнул Адайн и вдруг остановился, глубоко вдохнул, посмотрел на небо, выдохнул и спокойно произнёс: — Простите, ваше высочество. Я не должен был повышать голос.

Лика шмыгнула носом. Он был прав, а она в очередной раз проявила себя, как полная дура. Но на этот раз ко всему прочему пережила такое, чего врагу не пожелаешь. К тому же у неё всё время нестерпимо саднило лицо. В итоге выдержка покинула её, и из глаз снова потекло в три ручья.

И вдруг дракон подошёл близко-близко и обнял её.

Это было странно. В отношении Адайна жизнь вообще проделывала с ней странные штуки: никогда не давала желаемого, а если давала, то в таких обстоятельствах, что подобные «подарки судьбы» сложно было принять и пережить так, как следовало бы. Вот и сейчас, Лика мечтала оказаться в кольце его рук, не на плече, как утром в карете, а вот так, чтоб прижимал к себе, чтобы чувствовать его ладонь на спине и горячее дыхание на макушке, а когда это случилось, вся зажалась, застыла не то, от холода, не то от внутренней дрожи, испытывая противоречивые, смешанные чувства.

— Не плачьте, ваше высочество. Самое страшное не случилось. Вы спасены и находитесь в безопасности. А чувства… Они пройдут. Со временем. Поверьте, уж я-то знаю.

Сколько они так стояли, Лика не знала. Она не могла даже определить для себя, хочет ли продолжения этих объятий или скорейшего их завершения? Но ничто не длится вечно. Настал момент, когда Адайн разомкнул руки и отступил назад, всё ещё держа её за плечи.

— Тем не менее, отдаю должное вашему упорству и изобретательности, — усмехнулся он, чтобы ободрить её. — Я, конечно, не советую впредь повторять этот подвиг, однако мне до сих пор не понятно, как вам удалось выбраться из замка?

Меньше всего Лика хотела рассказывать про калитку, так что не нашла ничего лучше, чем саркастично буркнуть:

— На что только не пойдёшь из-за любви.

Адайн тяжело вздохнул:

— Смею предположить, что «любовь» вы тоже понимаете превратно.

— Так научите меня. Как вы, драконы, понимаете «любовь»? — от собственного безрассудства Лику снова кинуло в дрожь.

Хотя, скорее всего, её причиной стали волнение от пережитого, ночная сырость и тот факт, что на ней были лишь нижняя рубашка и плащ. Так или иначе, от Адайна не укрылось её состояние:

— Это долгий разговор. А нам нужно как можно скорее вернуться в замок.

— Но завтра вы уедете.

— Не уеду, — заверил Адайн. Возможно, соврал. — Ни завтра, ни послезавтра.

«Точно соврал».

— Хорошо, — тем не менее покладисто кивнула Лика. — Значит мы ещё встретимся, как говорят в Риамонте, тет-а-тет, и поговорим?

— Обязательно. А теперь надо возвращаться.

— Снова пойдём к Проспекту? — замерзающая Лика плотнее укуталась в плащ.

— Нет. Если хотим скрыть вашу вылазку, идти через ворота нельзя.

— Но как тогда?

Адайн выдернул из-за пояса край рубашки:

— Надеюсь, вы не боитесь высоты и сносно катаетесь на лошадях.

Лика поняла, о чём он, и попятилась:

— Не-ет… Ни за что!

— Отважная принцесса боится крылатых ящеров? — почему-то развеселился Адайн. — Отвернитесь, пожалуйста. Мне нужно раздеться до конца.

Щёки девушки вспыхнули:

— Не отвернусь. Если сделаю, как вы велите, ничего нельзя будет изменить. А я не хочу. Адайн, я правда боюсь летать!! Не надо превращаться! Прошу!! Давайте обсудим какой-нибудь иной способ возвращения в замок.

— Хорошо, — согласился дракон.

Лика с облегчением выдохнула, хотя это означало, что придётся рассказать про калитку.

— Можете не отворачиваться, — продолжил дракон. — Вы меня не смущаете.

С этими словами Адайн расстегнул пряжку ремня.

— Творец всемогущий! Что вы творите? — Лика закрыла лицо ладошками и всё-таки отвернулась.

— Главное, держитесь крепче. И когда будем подлетать к замку, прижмитесь к моей шее. И ещё, пожалуйста, не кричите при приземлении, если хотите, чтобы стража вас не заметила, — как ни в чём ни бывало инструктировал её Адайн.

Вместо ответа Лика со всей серьёзностью осенила себя святым кругом и принялась шептать молитвы.

Через несколько минут она услышала, как Адайн уходит в поле. А ещё через некоторое время почувствовала за спиной размеренные тяжёлые шаги и движения воздуха от взмахов кожистых крыльев.

Адайн

Принцесса по-настоящему боялась. Будучи в теле дракона, он чувствовал это так же отчётливо, как мог видеть свет её души. Маленький. Не такой, как у Уилларда или Блодвен, и в сотни раз меньше, чем у Нэрис Мейб.

«Никто не сравнится с Нэрис Мейб,» — вспоминая возлюбленную, Адайн почему-то почувствовал укор совести.

Совестно ему было и перед Ликарией. Не только потому, что он её напугал. Следовало признать: в том, что она покинула замок, была и его вина.

«Что ж, я её выманил, мне и возвращать, хотя, видит Творец, совсем не желал подобной развязки,» — он склонился как можно ниже к земле, расстелил крыло, чтобы она могла по нему взобраться, и замер.

Он хотел дать ей время привыкнуть к его звериной ипостаси, смириться с неизбежным… Меж тем маленькое существо подкрадывалось к нему, хотя и дрожало всеми своими косточками и едва ли не падало в обморок от страха.