Камень в огород

– Вован, ты веревку взял? – приглушенным баритоном спросил второй.

– Ага, – хрипло отозвался тот, что с сигаретой.

Ноги потеряли чувствительность окончательно, я закрыла глаза и напряглась. Хоть на сантиметр, на полсантиметра, на четверть четверти распрямить конечности – единственное желание, овладевшее организмом!

Я шевельнулась, дождевик предательски зашуршал. Огонек сигареты замер. Наташка сунула мне под нос кулак, я зажмурилась от ужаса. По верхушкам деревьев пробежал спасительный ветерок, ель издала звук, отдаленно напоминающий шуршание дождевика, огонек сигареты продолжил движение, я выдохнула.

Ночные тати оказались нашими конкурентами.

– Да тут делов-то, – радуется Вован.

Мы с Наташкой видим склоненные спины, слышим сопение и скрежет лопат.

Наташка порывается остановить воров, но теперь я показываю ей кулак и для убедительности мимикой и жестами изображаю, как они скрутят нам шеи.

Забыв об остановке кровообращения в ногах, мы с Наташкой в бессильной ярости наблюдаем, как камень, который мы уже считали своим, на наших глазах достается чужакам! А мы же им еще и помогли – подкопали валун для удобства!

В считаные минуты ночные тати завершают начатое нами – обкапывают камень со всех сторон.

Баритон кидается к погрузчику, подгоняет его вплотную к клумбе и опускает ковш… Еще через минуту наш валун оказывается в ковше!

– И-и-и, – беззвучно втянула воздух Наташка.

В горле родился и самопроизвольно скончался крик.

Погрузчик в ретроградном движении, как говорят астрологи, подъехал к открытому багажнику «жигулей» и погрузил в него наш…, то есть городскую собственность, памятный камень!

В следующее мгновение погрузчик выехал на шоссе…

«Жигуленок» хрюкнул, выпустил зловонное облачко и покатил вслед за мини-погрузчиком, по-прежнему не включая фары.

Голова отказывалась воспринимать реальность, конечности отказывались распрямляться. Я выбралась из зарослей туи на полусогнутых:

– Что это было?

– Наш камень, – театрально всплеснула руками Наташка, – стырили, гады! Мерзкие вандалы, позор нашего древнего города…

– Не судьба, – пророчески произнесла я.

– Ты что? – возмутилась Наташка. – Не смей даже думать, что у них этот фокус пройдет со мной. Я им не городская власть! Мы их найдем! – торжественно, как клятву, произносит Наташка. У памятника жертвам фашизма это выглядело весьма убедительно.

Я Наташкино настроение не могла разделись в силу физиологических причин: с детства после нервного напряжения я валюсь и засыпаю.

Естественно, у Наташки, кроме плана «а», в заначке оказался еще план «б» и далее по алфавиту.

– Ладно, я знаю, где еще есть симпатичный булыжник, – в ужасе слышу я.

– Может, хватит? Давай домой, я спать хочу.

– Не пропадать же ночи зря! – резонно возразила сестрица.

В полном молчании мы сложили инструменты в тележку и пустились в мелкий чес по городу в поисках подходящего по весу булыжника.

Гроза к этому времени уходит куда-то на юг, наступает тьма египетская, в ночной тишине слышно, как чавкают сапоги, и наше с сестрицей сопение.

Наконец, нам повезло. Три камня весом примерно 10-15 кг обнаружились напротив опорного пункта полиции.

– Ты стоишь на стреме, – разделила обязанности Наташка.

Заподозрить в сестре лирика мог только извращенец. В сестрице пропадал военком или, на крайний случай, физрук, только не филологиня.

Наташильда вытащила веревку, наклонилась, связывая камень, как бандероль.

Я не успела глазом моргнуть, на крыльце появился мятый дежурный – тощий, длинный и нескладный.

Длинный потянулся, закурил и приветливо кивнул:

– И куда вы его?

Очевидно, он принял нас за дворничих или бригаду озеленителей.

Я толкнула Наташку в зад, она потеряла равновесие и уперлась в землю ладонями.

– К управлению, – не задумываясь, соврала Наташка, распрямляясь. Она всегда быстрее меня соображала.

– На фига им нужны куски бетонного блока?

Наташка по цвету слилась с серой полоской на горизонте, а я пробормотала:

– Начальству виднее.

Дежурный щелчком выбросил сигарету, сбежал со ступенек и любезно помог загрузить все три куска в нашу тележку.

Мы улыбались и кивали, как китайские болванчики:

– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – заверяла Наташка парня.

– Да, ну, девчонки, чего там, – длинный попытался отряхнуть грязные ладони. – Все пучком. Кем надо быть, чтобы таким симпатичным девушкам не помочь? Меня Игорь зовут, а вас?

– Наталья, – представилась сестрица, мелкими шажками отступая к тротуару.

– Анна, – последовала я ее примеру.

– А телефончик? – не отставал длинный.

– 911, – как всегда, совсем не остроумно сострила Наташильда, толкая тележку.

***

…Весь день мне хотелось забиться в глубокую норку, никого не видеть и не слышать. Тело ломило, аппетита не было.

Наташка уже заканчивала прополку своей половины грядки с клубникой, а я никак не могла заставить себя построиться.

Анжелика Марковна, наша по отцовской линии, понаблюдав за моими муками, запретила мне выходить на огород. До пенсии бабуля трудилась инженером на местной АТС (автоматической телефонной станции), и карьеру завершила на посту председателя областного комитета профсоюза связи.

– Я в шоке! Ба, – кипятилась Наташка, – чего ты этой симулянтке потакаешь? У нее острый шлангит!

Я бы тоже злилась, окажись я на месте Наташки: ей придется полоть за себя и за меня.

– Это кто здесь симулянтка? Ты не путай своих двоечников с сестрой, – грозно предупредила бабуля, – нечего было таскаться под дождем всю ночь. Еще не известно, чем ваше бродяжничество закончится.

Я не подвела бабулю – температура у меня поднялась уже к вечеру.

Бабушка, охая и причитая, повязала мне горло шерстяным шарфом (шарф нестерпимо колол и кусал шею, мне хотелось его сорвать и засунуть куда-нибудь так, чтобы он больше никогда не попадался бабуле на глаза) и запретила три дня вставать с постели.