Камень. Книга вторая

– А подробности можно услышать?

– Вести себя достойно. – начала она перечислять. – Быть настоящей Долгорукой. Слушаться старших родичей и брата. Не повторять школьных ошибок в отношении мальчиков. Не попадать под чужое влияние, особенно подружек, а учиться думать своей головой. Тактично вести себя с Пожарским.

– А насчёт подружки твоей, Юсуповой? – хмыкнул князь.

– Держаться с ней корректно, в её будущих авантюрах не участвовать. – выучено сказала девушка.

– Ты это ей только не ляпни, Наталья! – опять нахмурился князь. – Наш Род не должен из-за такой мелочи с Родом Юсуповых поссорится.

– Хорошо, дедушка! – с готовностью кивнула девушка.

– И перед Пожарским этим аккуратно извинись за прошлое своё поведение. Лишним не будет. Вам ещё учиться вместе… А то, кто его знает, этого бешенного… От греха! Всё поняла?

– Всё, дедушка! – Наталья вся светилась. – Обещаю, тебе не придётся за меня краснеть!

– Очень на это надеюсь… – пробурчал князь уже мягче. – И с младшим внуком поговорите… – это он сказал Наследнику с невесткой. – Пусть ошибок сестры не повторяет. – мотнул он головой в сторону Натальи.

***

Утром в среду, по дороге в Университет, пришло сообщение от Маши Романовой, в котором она предлагала, если у меня нет никаких важных планов и я принципиально не против, повторить поход в «Русскую избу» в том же составе, что и в прошлый раз. Ответил, что с радостью приглашаю их с Варей в ресторан. Сестра же прислала улыбающийся смайлик и заверения, что Долгорукому и Шереметьевой она напишет сама. Не удержался, и описал ей кратко ситуацию между Сашкой Петровым и Варей, на что, неожиданно, получил опять улыбающийся смайлик и заверения, что она в курсе, и всё будет в порядке.

В Университете меня удивило появление на занятиях Натальи Долгорукой. Ну, как удивило… Стало неожиданностью. Где-то даже приятной – как ни крути, а Андрею, её брату, вся эта ситуация была явно неприятна. Он даже слегка смутился при моём появлении, как и его сестра, кстати. А уж когда Наталья передо мной, опустив глаза, извинилась за своё отвратительное поведение, а я заверил её, что зла не держу, тут уж облегчённо вздохнули оба Долгоруких. На протяжении всех занятий девушка старалась вести себя скромно – в наши с братом разговоры, касающиеся учебных предметов и предстоящего дня первокурсника, не лезла, только слушала, периодически кивая, когда Андрей ей пояснял суть обсуждаемой проблемы. Сказал мне товарищ и про сообщение от Маши Романовой, которая якобы намекнула ему на желание встретится завтра в таком же формате, как и в прошлый четверг. «Официально» пригласил и Андрея, и Наталью.

«Отстали» от нас с Долгоруким и однокурсницы, заметив прямую и явную угрозу в виде его сестры, что не могло не радовать нас обоих.

В университетском кафе Шереметьева, после выражения бурной радости по поводу возвращения в наши ряды блудной Долгорукой, сразу завела разговор про сообщение Марии.

– Лёшка, а Голицына будет приглашена? – поинтересовалась она.

– Как и Сашка Петров с Кристиной Гримальди. – кивнул я.

– Ну, теперь-то мы с Наташкой этой медичке покажем, что в жизни не всё так просто даётся! Да ведь, Долгорукая?

Та, после этого вопроса, заметно напряглась и неуверенно кивнула.

Дальше мы разделились – Наталья просто «прилипла» к Анне, которая начала посвящать подружку в последние события светской жизни, произошедшие за последнее время, а мы с Андреем просто болтали на разные темы. Расходиться начали только в пятом часу вечера. Попрощавшись с друзьями, я, под мелкий накрапывающий дождик, направился через парк домой. Зазвонил телефон.

– Привет, Алексей! – это был Константин Пожарский.

– Привет, дядька.

– Ты сетку турнира смотрел? Нам с тобой играть.

– Не смотрел. – соврал я. – Нам с тобой?

– Да. Может сегодня? Часиков в восемь вечера? Григорий тоже сможет подъехать. Посидим потом, после встречи… В тесном семейном кругу?

– Можно. – согласился я. – В восемь буду в «Метрополии».

Только успел положить телефон в карман, как пискнула чуйка – ко мне навстречу по аллее поднимался мужчина лет шестидесяти с седыми волосами, в обычной курточке тёмно-синего цвета и в зелёных штанах в крупную клетку. За ним, на достаточно большом отдалении, следовало трое, в тёмной одежде и надвинутых на глаза кепках. Двое из этих троих передвигались как-то неестественно, странно… Но вот понять, что меня заставило обратить внимание на их походки, я не успел – чуйка заверещала, и меня на автомате выбросило в темп. Эти четверо были не одни – по всему периметру воображаемого круга с центром из нас пятерых, я виделоцепление более чем из десятка человек, расположенных на аллеях и тропинках парка, в том числе и за моей спиной. Чуйка продолжала верещать, а мои остальные чувства сигнализировали совсем уж о непонятном – все эти неизвестные светились, как Иван-Колдун, кроме троих за спиной Седого, хоть и не так интенсивно, и от всех них ко мне тянулсяпоток внимания! Складывалось ощущение, что они находятся на темпе, и видят меня так же, как и я их. Особенно сильно фонило этим вниманием от Седого.

«А это ещё кто такие? Ванюша свой личный отряд колдунов по мою душу прислал?» – только и успел подумать я, как сознание резко поплыло, и появилось крайне неприятное ощущение прикосновения чужих липких пальцев к моей голове. Виновник же – Седой – с улыбкой продолжал ко мне приближаться. С большим трудом отстроившись от чужого воздействия, потянулся к колдуну, а то, что он колдун сомнений не было, – ощущения были очень похожи на те, которые пришлось испытать у «Плакучей ивы» воскресной ночью, но были они в разы слабее и не так акцентированы. Погаситьнападавшего с первого раза мне не удалось – опять эта склизкая защита. Отвлекшись на мгновение на эти мысли, утратил и концентрацию, и опять чуть поплыл, но, заставив себя нырнуть в темп глубже, принялся настраиваться на Седого, одновременно, для гарантии, бросаясь к нему, чтоб уж в ближнем бою точно загасить выродка. Настроиться на него всё никак не получалось – это его склизкая ментальная защита прикрывала и ментальный доспех Седого, не позволяя мне срезонироватьс колдуном. Как я не напрягался, а все мои усилия пропадали зря – выродок виделся мне каменной глыбой, закаленной за сотни лет ветрами и дождями, а я усталым путником, которому эта глыба преградила путь на единственной тропинке в гору. Отчаянье помогло сосредоточиться ещё больше, и я, наконец, уловил частоту мышления колдуна. Сначала по еле слышной нотке, потом по аккорду, а в конце уже и по отчётливо слышимой мелодии его сознания, у меня получилось настроиться на Седого, как вчера на двух взрослых в блат-хате. Его защита рассыпалась, и мне, наконец, удалось погасить ему сознание. Колдун ещё только начал заваливаться на сырой гравий аллеи, а я уже искал внутренним взором троих его сопровождающих, чтобы проделать с ними такой же фокус, решив перед этим проверить остальных колдунов. Что характерно, те продолжали держать меня в фокусе своего внимания, это ощущалось очень чётко.

– Браво, Алексей, браво! – вдруг заорал один из сопровождающих Седого голосом моего отца. – Не вздумай нас гасить! – они все трое сняли кепки, и я узнал собственно отца, Прохора и Виталия Борисовича, которые неспешно стали подходить к нам с колдуном. – Ты Михалыча хоть не насмерть погасил, Лёшка?

– И что это было? В очередной раз? – начал закипать я.

– Учения, приближенные к боевым. – улыбался отец.

Теперь я понял, что мне показалось странным в их походках – отец с Прохором шли, как будто им лом в одно место вставили. А если учесть, что они поднимались в горку… А отец продолжил:

– Как бы ещё Михалыч твой потенциал оценил? – хмыкнул он и глянул на Пафнутьева.

Тот ускорился, присел рядом с колдуном и проверил у того пульс.

– Живой. Оклемается. Тем более, сам на эту авантюру вызвался. – Пафнутьев подхватил Михалыча, и потащил того к ближайшей скамейке, где и пристроил колдуна сидя рядом с собой, одновременно доставая рацию. – Снимаемся. – шепнул он в неё.

– А свидетелей ваших учений, приближенных к боевым, вы совсем не боитесь? – чуть успокоившись, поинтересовался я у отца. – Для этого оцепление и выставили? Из таких же. – указал ему на Седого. – чувствуя, что остальные колдуны сняли с меня своё внимание.

– Ничего от тебя не скроешь, сынок! – продолжал улыбаться отец. – Заодно и бойцов ментального спецназа Канцелярии лишний раз на натуру вывезли.

– Александр Николаевич! – вздохнул Пафнутьев. – Сколько раз можно тебе повторять – никакого ментально-астрального спецназа у нас нет. И никогда не было. А есть отряд специального назначения «Тайга». Один из многих…

– Зато, Борисыч, Алексею всё сразу ясно насчёт «Тайги» стало. Лишних объяснений не понадобиться.

– Это да… – к скамейке подошёл Прохор, и уселся с другой стороны от Михалыча. – И как мы это тело сейчас в «Избу» потащим? Приличное заведение же! А тут такое непотребство… Говорил я вам! – он посмотрел по очереди на отца и Пафнутьева. – Лёшке надо расти! – передразнил он их. – Я справлюсь! Ситуацию контролирую! – пихнул он в бок Седого. – Лёшка, ты его того?.. Жить будет?