Камни вместо сердец

– Небось трудно работать в такую жару! – окликнул мой спутник кого-то. Ответа не было: крестьяне просто отвернулись от него.

Наконец мы оказались в деревне Хойленд. Вдоль улочки выстроилось десятка два с половиной крытых соломой домов. Многие оказались весьма небольшими, одноэтажными. Это были сделанные из плетня с обмазкой хижины, в которых под одной крышей ночевали и животные, и люди. Нашлось и несколько домов побольше, со вторым этажом, и даже парочка хороших фахверковых [31] жилищ. На огородах перед домами работали дети и старики. И вновь нас встретили холодными взглядами, а около одного из домов трое детей, увидев нас, спрятались в своем жилище.

31

Фахверк – тип строительной конструкции, при котором несущей основой служит пространственная секция из наклонных под различным углом балок.

Мы оказались в середине деревни. Дверь большого дома была распахнута настежь, и внутри у горна занимался своим делом кузнец, выковывавший что-то на наковальне. Угли в топке рдели багрянцем, мерцая в жару. Я сразу же вспомнил о молодом Томе Ллевеллине.

– А вот и встречающие, – невозмутимо заметил Барак.

По улице в нашу сторону неторопливо шли трое мужчин крепкого сложения и с враждебным выражением на лице. Двое были в грубых рубахах, однако третий мог похвастаться кожаным жилетом и хорошими шерстяными панталонами. Ему было за тридцать, и на его жестком квадратном лице внимательно смотрели из-под каштановой шевелюры голубые глаза. Он остановился в трех шагах от нас.

– Что вы тут делаете, чужаки? – произнес он с широкой хэмпширской картавинкой.

– Мы гостим в Хойлендском приорстве, – ответил я кротко, – и пришли сюда на прогулку.

– Послушай его, мастер Эттис, – подал голос другой встречающий. – Я же тебе говорил!

Эттис шагнул вперед.

– Не стоит слишком приближаться к нам, приятель, – предостерег его Джек, опуская руку на рукоять кинжала.

– Это вы адвокаты? – прямо спросил Эттис.

– Я адвокат, мастер Шардлейк, – представился я.

– Понятно, – проговорил третий. – Он явился, чтобы отсудить у нас общинные земли. К тому же гребаный горбун, чтобы нас ждала неудача!

Эттис уставился на меня:

– Ну? Значит, вы поэтому здесь? Так знайте, жители Хойленда не боятся никаких адвокатов. Если вы попытаетесь судебными уловками прогнать нас с земель, мы обратимся в Суд по ходатайствам. Наши друзья из соседних деревень таким образом защищали собственные права. И если лесорубы мастера Хоббея вновь явятся на наши общинные земли, мы прогоним их.

– Это меня не касается. Меня прислал сюда Суд по делам опеки исследовать состояние дел мастера Кертиса, – объяснил я местным жителям.

– Это рябого парня, – пояснил сподвижник Эттиса.

Тот продолжал изучать нас:

– Я слышал, что в приорстве сейчас два адвоката.

– Здесь находится и собственный адвокат мастера Хоббея. По тому же самому делу, что и я. – Сделав паузу, я многозначительно посмотрел на собеседника. – Это отнюдь не значит, что у него не может быть здесь других дел, но я в них не участвую.

Эттис неторопливо кивнул:

– Значит, вас интересует только мастер Кертис?

– Да. Вы знакомы с ним?

Деревенский житель покачал головой:

– Он сюда не ходит. Здесь изредка бывает мастер Дэвид со всеми своими детскими настроениями и причудами, от которых моя старая корова может лопнуть со смеху.

– Насколько я понимаю, некоторые жители деревни работают слугами в доме?

– Некоторые. Большинство старается не связываться с господами.

– Слуги не хотят общаться с нами, – проговорил я. – И это очень жаль. Обмен информацией мог бы оказаться полезным. Кстати, адвоката мастера Хоббея зовут Винсент Дирик.

– А я Леонард Эттис. Здешний йомен.

– Не волнуйтесь, мы не имеем в виду ничего плохого. Сейчас мы уйдем. Но, быть может, нам будет позволено снова пройти этим путем для того, чтобы поговорить подробней? – спросил я.

– Возможно, – неохотно ответил Леонард.

Мы повернули обратно тем же путем, которым пришли. Барак бросил взгляд через плечо:

– Они все еще следят за нами.

– Они испуганы и рассержены. Общинные земли нужны им ради леса и пастбищ. – Я улыбнулся. – Но у них есть вожак, и они знают про Суд по ходатайствам. Хоббею с Дириком предстоит драчка.

– Ты мог бы как раз сказать им, что работаешь в этом суде. Это поставило бы их на твою сторону.

– Я не хочу без нужды раздражать Хоббея и Дирика. Еще не время. А теперь пошли, Хью скоро вернется.

Глава 19

Вернувшись в дом, мы обнаружили, что мальчики уже вернулись. Двое слуг уводили коней. Хью и Дэвид стояли перед входом, демонстрируя своих птиц Фиверйиру. Каждый из них держал на поводке борзую, и когда мы с Бараком подошли, собаки принялись принюхиваться. Пес младшего Хоббея заворчал, и тот дернул его за поводок:

– Спокойно, Аякс!

Сэмюель завороженно вглядывался в пестрые перья птицы, которую Хью держал на вытянутой руке. Сокол посмотрел на нас свирепым оком, и колокольчики на путах, удерживавших птицу на покрытой перчаткой руке, звякнули. Кертис придержал птицу другой рукой:

– Тихо, Дженни, тихо.

Через плечо Дэвида была переброшена сумка, из которой сочилась кровь.

– Какова добыча? – спросил я.

– Связка упитанных лесных голубей и три фазана. Мы подняли голубей на крыло, – рассказал молодой хозяин внушительным тоном, и его тяжелое лицо осветила улыбка. – Неплохой будет ужин, правда, Хью?

Мне сразу показалось, что Дэвид Хоббей, пожалуй, ведет себя слишком ребячливо для восемнадцати лет. И я вспомнил слова селянина о его детских настроениях и поступках.

– Было бы четыре, если бы твой Аякс не объел добытую им птицу, – отозвался Кертис.

Сэм протянул руку к птице Хью. Он улыбался, его узкое лицо переполняло удивление.

– Осторожней, мастер Фиверйир! – предостерег его юноша. – Эта птица не признает никого, кроме меня.

Сокол замахал крыльями и крикнул. Помощник Винсента торопливо отпрыгнул назад, споткнулся и едва не упал, но, размахивая тонкими руками, как крыльями ветряной мельницы, все же сумел сохранить равновесие.

Дэвид громогласно расхохотался:

– Ты, клерк, похож на чучело на ветру!

Хью осторожным движением сложил крылья птицы, свободной рукой извлек из кармана дублета колпачок и надел его на голову сокола.

Интерес Фиверйира к охоте не ослабел.

– А вы сами воспитали эту птицу, мастер Хью? – полюбопытствовал он.

– Нет. – Кертис обратил к нему взгляд своих холодных загадочных глаз. – Птиц воспитывают сокольники. Птенцам сшивают веки, чтобы они полностью зависели в своем пропитании от людей. Но когда птице исполнится год, ей возвращают зрение и учат охоте.