Канцтовары Цубаки

— О да! Я тогда жила в Коцубо [39] , частенько сюда заглядывала… Ваша ма… э-э, простите, ваша бабушка была знаменита на весь Сёнан! Давно уже собиралась заглянуть к ней, поблагодарить, да все как-то не до того было… А как узнала про бедного Конноскэ, тут же о ней вспомнила! Надо бы заглянуть, думаю, к ее светлости. Может, напишет для меня соболезнование? Смотрю — а вместо нее уже юная принцесса! Ну, я, конечно, удивилась сперва… Но ведь написала же, да как здорово! Внучке своей рассказываю, так она сразу глазки таращит: что же там за магазинчик «Цубаки» такой? И мигом смотреть побежала! Ну и дела…

39

Коцубо (яп. ??) — рыбацкий поселок на побережье Сёнан залива Сагами. Курортная зона, от которой до самой Камакуры тянутся песчаные пляжи.

Вот оно что, осенило меня. Так вот кого мне так явно напоминала малявочка, что забегала в обед!

— Я ей говорю: не будь той бабушки, тебя бы и самой на свете не было! А она любопытная. Сразу все сама увидеть хочет! Вы уж на нее не серчайте…

Но тут за окошком просигналил автомобильный клаксон. Ее BMW, загородив пол-улицы, не давал проехать почтовому фургону.

— Ох! Совсем заболталась, простите неба ради! Ну все, я побежала…

Мадам Кефир вскочила и, уже не приволакивая ногу, вылетела из магазинчика.

Извиваясь в поклонах и извинениях, она с резкого старта газанула задом и тут же скрылась из глаз. Оставив после себя только глубокую ночь.

Однажды я устроила Наставнице бунт. Давно, еще первоклашкой.

— Но это же притворство! — закричала я, больше не в силах сдерживаться. — Ведь это же полная чушь и вранье!

До той минуты я исправно выполняла все, что она говорила. Это был мой первый протест.

— Можешь считать это притворством, дело твое, — пожала плечами Наставница. — Только не забывай, что на свете много людей, которые очень хотят кому-нибудь написать, да не могут. С древних времен мы существуем, как Воины Тени, которых не замечают при свете дня. Но они несут свою службу на пользу людям, а люди благодарят их чем могут, и этим они живут…

Сказав так, Наставница достала из вазы подаренную кем-то конфету.

— Хочешь поспорить, Хатоко? Вот тебе пример…

Она пристально посмотрела мне в глаза.

— Представь, ты хочешь кого-то отблагодарить. И решаешь купить ему коробку о-каси [40] . Ты ведь наверняка идешь именно в ту лавочку, которая тебе кажется вкуснее прочих, не так ли? И эти о-каси тебе вручает тот, кто изготовил их своими руками, верно? И после этого ты хочешь сказать, что в купленных тобою подарках нет ничего личного?

40

О-каси (яп. ???) — традиционные японские десерты ручной лепки. В основе — натуральные продукты: бобовые (особ. красная фасоль адзуки), рис, бататы, агар-агар, каштаны, травы и чаи, а также традиционный японский сахар васанбон. Хотя о-каси считаются сладостями, их сладость не так очевидна, как у европейских десертов; кому-то они могут показаться не сладкими вообще. Элитные наборы свежих о-каси могут стоить дороже любых шоколадных конфет.

Что на это ответить — я понятия не имела. И потому ждала, что она скажет дальше.

— Ну, так или нет? Даже если не ты готовила все эти сласти, ты очень старательно выбирала их среди всех остальных в округе. И это твое старание присутствует в них по-любому… Вот так же и с написанием писем. Кто это умеет сам, тот в нашей помощи не нуждается. Но кто не умеет, тому без нас никуда. И мы представляем его — передаем куда нужно его мысли и чувства, которые благодаря нашим усилиям достигают цели точнее и полнее всего…

Она вздохнула.

— Думаешь, я не понимаю, чем именно ты недовольна? Прекрасно понимаю, не сомневайся. Да только будь все так просто, в этом мире было бы тесно жить! Думаешь, зря говорят: «покупай рыбу у рыбака»? Пока живы люди, готовые доверить свою презентацию мастерам, наше ремесло не исчезнет… Это все, что я могу тебе сказать!

Я чувствовала, что Наставница изо всех сил, хотя и по-своему, старается донести до меня какую-то очень важную истину. И пусть я не поняла ту истину до конца, сама ее суть рассеянным облаком осела в моем сознании.

Сильнее всего, конечно, мою детскую фантазию покорил ее наглядный пример с о-каси. «Значит, наша каллиграфия — что-то вроде изысканных сладостей для горожан», — запомнила я для начала.

А теперь я поднимаю голову — и встречаюсь глазами с усопшей, что глядит на меня с портрета на полочке домашнего алтаря. На пару с тетушкой Сусико, чей портрет стоит тут же рядом. Как и при жизни, эти две всегда бок о бок. Напряженная, собранная Наставница — и довольная, словно только что вкусно отобедала, тетушка Сусико. По факту рождения — однояйцевые близнецы, а по характеру — полные противоположности.

Обеих близняшек родители отдали на воспитание роду Амэмия, когда малышкам не было еще и года. Никто никогда не мог вспомнить, чтобы эти две когда-либо играли друг с дружкой, ели за одним столом или вместе мылись в ванне. Впрочем, о тех временах не только Наставница держала рот на замке, но и обычно болтливая тетушка Сусико старалась помалкивать.

А сблизились они лишь после того, как я окончила шестой класс. Когда тетушка Сусико навещала нас, суровая Наставница тут же смягчалась. С тетушкой мы всегда ели суси или пиццу, так что каждый ее визит для меня всегда был как настоящий праздник.

Если же тетушка решала у нас еще и заночевать, мои вечерние прописи отменялись и мне даже разрешалось смотреть телевизор. А еще она всегда приносила целую кучу сладостей, которыми я лакомилась после ужина вместе со всеми, млея от счастья.

Теперь их прах покоится в совместной могилке — одной на двоих, которую Наставница приготовила заранее. Первой туда попала она сама и стала дожидаться сестрицу.

Давным-давно они пообещали друг дружке: «В утробе матери мы были вместе, но затем жили порознь так долго, что хотя бы после смерти должны воссоединиться уже навсегда».

— Поппо-тян! — доносится до меня голос госпожи Барбары.

— Я здесь! — кричу я в ответ.

— Твоя соба тебя дожидается!

— Уже бегу!

Пожалуй, это и правда удобно, когда можешь вот так общаться на расстоянии без всякого телефона: просто говоришь чуть громче обычного, и все дела…

Спохватившись, я достаю из холодильника персики. Купила их в овощной лавке несколько дней назад, чтобы при случае полакомиться с госпожой Барбарой. В этом стареньком городе, где новых знакомств все никак не заводится, она, можно сказать, моя единственная подруга.

Персики как раз дозрели: на ощупь еще крепкие, но пахнут уже сладковато.

Что скрывать, бывали в моем прошлом и минуты позора. У каждого человека в памяти есть одно или два события, которые он хотел бы стереть. У меня же одно, но такое, что от стыда хоть разорвись.

Возражать Наставнице на словах мне случалось и раньше, но настоящий, классический бунт я закатила на летних каникулах, когда уже училась в средних классах. Рано или поздно «трудный возраст» дал себя знать.