KapitalistЪ

«Интересно, в каком году появились первые электронные калькуляторы? — подумал он. — Не припоминаю, чтобы в институте мы ими пользовались. Неужели позже?»

— А ты очень храбрый молодой человек, — хитро прищурившись, обратился к нему сидящий рядом дед. — Зашортить «Линии»… это смело!

— Спасибо, сэр.

— И безрассудно, — засмеялся он.

Крюков ответил вежливой улыбкой.

Дальше сидели молча, сосредоточенно наблюдая за часами. И чем ближе минутная стрелка продвигалась к цифре сорок пять, тем сильнее Ивана одолевало волнение, которое он старательно гнал прочь. Однако это помогало мало — с каждым новым тиком его сердце начинало биться все быстрее и быстрее, пульс ускорялся, к голове приливала кровь. Ему вдруг захотелось вернуться в прошлое и переиграть свою ставку, сделав более консервативный ход, но течение времени было неумолимо. И в момент, когда стрелка часов достигла наконец заветной отсечки, а тикерный аппарат зажужжал в углу, готовый отбивать котировки, панические мысли в голове Крюкова пробили защитный барьер, вырвались на волю и заметались, словно курсы акций во время рыночной паники: «Зачем я взял такое большое плечо?! Идиот! Сто тридцать четыре с половиной это слишком мало! Цена пробьет это значение и я все потеряю! Из-за собственной глупости! Жадности! Самоуверенности! Амбиций!»

Понимая, что исправить уже ничего нельзя, он согнулся так, что голова очутилась между расставленных коленей. Положив на них руки, бессильно уткнулся лицом в ладони и обратился в слух — помощник брокера как раз начал озвучивать изменившийся курс акций. «Континенталь Моторс», «Дженерал Электрик», «Нэшнл Лид Кампэни», «Нозен Пэсифик Рэйлвэй»…

Вскоре подошла очередь «Трансатлантических Линий». Сейчас должно было решиться все.

Со щитом или на щите!

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни» — сто тридцать четыре доллара…

Вспышка! Огонь! Жар в груди!

Мгновение как вечность.

Ну же! Давай! Сколько?!

— … с четвертью.

Со щитом!

— Продаю! Покупаю! Покупаю! Продаю! — заволновались профессиональные трейдеры, мелкие спекулянты да злостные лудоманы. А Иван облегченно выдохнул и, стараясь успокоить колотящееся в груди сердце, откинулся на спинку дивана — победа!

— Не хочу быть разносчиком плохих новостей, — вкрадчиво, не поворачивая головы и словно ни к кому конкретно не обращаясь, произнес сидевший рядом дед, — но ровно в полдень твой депозит превратится в протухшую хэллоуинскую тыкву.

— Почему? — вроде как не понял Иван.

— Когда лайнер прибудет к пирсу, притаившиеся игроки со всей страны начнут как сумасшедшие покупать акции компании, разгоняя котировки все выше и выше. Думаю, цена дойдет до ста семидесяти или даже до ста девяноста долларов. Впрочем, — он скосился на квитанцию, лежащую на столе, — твоему депозиту, чтобы уйти в минус, будет достаточно роста курса всего на полпроцента от текущих значений.

— И что же мне делать?

— Рекомендую признать неудачность сделки, встать в очередь и забрать остатки денег, пока не стало слишком поздно.

— Спасибо за совет, — улыбнулся Иван, — но я все же рискну — вдруг вы неправы.

— Молодой ты еще, глупый, — обиженно, что его экспертного мнения не послушались, забубнил дед, и довольно резко, со злобой, выпалил: — Потом не плачься, что старый тебя не предупреждал!

Крюков решил промолчать и переместиться куда-нибудь в уголок — подальше от назойливого собеседника. И стал терпеливо ждать. Сейчас он был спокоен, как будто приобрел безвременный страховой полис на все случаи жизни.

Вскоре секундная стрелка на часах совершила полтора десятка полных оборотов, знакомо зажужжал тикерный аппарат, и помощник брокера принялся зачитывать котировки. Но делал он это в полнейшей тишине: все присутствующие замерли — кто-то в ожидании изменения курсовой стоимости «Трансатлантических Линий», а кто-то — просто подсчитывая возможные барыши. Для многих это была сделка года. Или, по крайней мере, дня.

Самые нетерпеливые заранее выстроились в очередь к столу приунывшего мистера Ганса. Хитроватый брокер видел в своем журнале, что подавляющее большинство клиентов стоит в длинных позициях — то есть, купив акции, играют на повышение их курса, лонгуют, — и мысленно подбивал величину потерь.

И вот, наконец, момент истины настал.

Полдень!

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни», — довольно буднично проговорил помощник брокера и озадаченно замолчал. Хмыкнул. Обвел присутствующих несколько растерянным взглядом, затем бросил его на котировальную доску, после — на хозяина конторки. Еще раз посмотрел на тикерную ленту и повторил: — «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни»…

— Ну же? — не выдержал кто-то.

— … семьдесят один доллар и три четверти.

В воздухе повисло недоумение.

— В смысле — семьдесят один и три четверти? — пронеслось над головами… и тут началось.

— Продаю! Продаю! Продаю! Покупаю! Продаю! — окружив стол ошалевшего, но ликующего внутри мистера Ганса, наперебой галдели игроки.

Через десять-двенадцать минут обозленные профессиональные трейдеры, мелкие спекулянты да злостные лудоманы отправились по домам зализывать раны и подсчитывать убытки. В конторе осталось человек пять-шесть — самых стойких, самых умных или только пришедших. Тех, кто не успел поучаствовать в новой версии «золотой» лихорадки. Точнее, трансатлантической.

— Прекрасная сделка. — Иван, который продолжал все так же стоять в уголочке, услышал извиняющийся голос подкравшегося деда. — Признаю, был не прав. Но почему ты решил, что акция будет падать?

Крюков пожал плечами:

— Новичкам везет.

— Отрадно слышать, что это было просто везение, а не инсайд, который я умудрился пропустить… — себе под нос пробормотал дед. — Но какого черта ты не идешь фиксировать прибыль? Цена может развернуться в любой момент!

— Рано, сэр. Еще слишком рано.

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни», — снова донесся до них голос помощника брокера, — сорок пять долларов с четвертью.

Крюков не шелохнулся.

— И даже сейчас рано? — поднял брови старик.

— И даже сейчас.

— Вот уж действительно — настоящий трейдер со стальными яйцами, — повторил дед ранее услышанную фразу и, не попрощавшись, поковылял к брокеру фиксировать убыток все по тем же «Линиям». Хотя, как показалось, этот минус его совсем не расстроил.

Так прошло еще с четверть часа.

— «Трэнзатлэнтик Лайнс Кампэни» — девятнадцать долларов ровно.

В двенадцать тридцать цена акций достигла целевого значения, и Крюков сорвался с места.

— Откупаю! — улыбаясь во весь рот, выкрикнул он и кинул на стол перед брокером красную квитанцию. От нахлынувшего возбуждения стукнул по ней ладонью. Тут же извинился.

Спустя пару минут счастливый Иван уже выходил из брокерской конторки «Ганс и К°» с полными карманами денег. Благодаря падению акций «Трансатлантических Линий» на восемьдесят пять процентов от пиковых значений, его чистая прибыль со сделки — после вычета комиссии бакет шопа и учитывая начальный капитал — составила баснословные семь тысяч семьсот долларов. Из них семьсот долларов мистер Ганс выдал наличными, остальное — «дружеским» именным векселем. Его нужно было самостоятельно учесть — обналичить — в банке.