KapitalistЪ

— Тут люди пострадали, а ты все о деньгах, — пожурил его Уилсон. — Хотя частично с тобой и согласен — адрес нужно было взять. Пригодился бы еще.

Крюков, не пожелавший выглядеть в глазах товарищей бестолочью, разбрасывающимся потенциально полезными контактами, похлопал себя по внутреннему карману пиджака и, решив, что врать — так врать, ухмыльнулся:

— Все здесь, в записной книжке. Так что если что — дам знать.

— Адресочком поделишься? Или номером телефона? Очень уж мне хочется с дедушкой парой слов перекинуться.

Иван покачал головой.

— Нет, обещал Фрэдди оставить всю информацию в тайне.

— За это надо выпить! — поднял стакан Итон.

— За что? — не поняли друзья.

— За тайны!

— Лучше за свободу и ее непоколебимые символы! — предложил Джакоб.

Вздрогнули.

— Смотрите, какая краля прошла, — откинувшись на спинку стула, расплылся в неге уже слегка поддатый канадец. — Работницы здесь, конечно, соответствуют статусу заведения и все как на подбор — красавицы.

— Да тебе после виски все красавицы, — заржал Уилсон и подался вперед с блестящими от смеха глазами. — А помните того пухлого гиппопотамчика с ученой степенью, которого наш ловелас захомутал в библиотеке? «Мадам, я готов зарыться в ваших складках знаний!» — передразнил он.

Крюков «помнил» — ситуация действительно была смешной.

— Знаете, что? — обиделся на них Клатье. — А вот я бы сейчас и от такой не отказался. Гиппопотамчик не гиппопотамчик, но зато она была добрая, нежная и ласковая. Правда, сейчас бы мне кого-нибудь покостлявей!

Если в этой Вселенной и существовали Судьба, Фортуна и Провидение, то сейчас вся эта троица решила сыграть на стороне канадца.

— Мальчики, — услышали они приятный мелодичный женский голос, — не угостите даму вином?

Друзья повернулись на голос и слегка обомлели от увиденного.

Девушка. Светленькая. Волосы аккуратно завиты и собраны в высокую прическу, оформленную жемчужными шпильками. Ярко-красные губы. Подчеркнутые румянами щечки. Слегка подведенные глаза.

На шее сверкает ожерелье из драгоценных камней. Оно ниспадает на глубокий вырез роскошного черного платья, украшенного кружевами и бисером. Платье подчеркивает изящные линии точеной фигурки.

В руках девушка держит веер, который использует как полезный аксессуар — для флирта и кокетства.

И этот божественный аромат дорогих духов!

— Я… мы… Да! — растерялся Итон.

Девушка засмеялась, прикрыв рот веером.

— Смешной какой! Так что насчет вина?

Джакоб бросил на Ивана умоляющий взгляд: «Угостим?»

Тот утвердительно прикрыл веки: «Дерзай!»

Девушку звали Беверли Мур. Как выяснилось, работала она в древнейшей сфере услуг — куртизанкой, а элитный ресторан Whiskey Jazz Club был ее постоянным местом «промысла», благо хозяева заведения не только не гоняли хорошо выглядевших, красивых, сексуальных жриц любви, но даже в какой-то мере поощряли их присутствие в клубе. И немудрено — подвыпившие щедрые гости частенько заказывали своим новым подружкам дорогие вина и гастрономические изыски, чем делали заведению неплохую кассу. Единственный запрет от администрации, который неукоснительно отслеживался охраной — никакого интима внутри клуба. Неважно, сотрудник ты клуба, гость или продажная девка, все шашни только там, где-то снаружи. Ведь не хватало еще, чтобы за клубом-рестораном Whiskey Jazz Club начал таскаться шлейф публичного дома!

Спустя несколько часов посиделок, когда вся еда была съедена, а едоки успели не только наесться, но и, простите, нажраться, протрезветь, и снова нажраться, хостес аккуратно, но настойчиво, попросила друзей закругляться — ресторан закрывался до следующего вечера.

— Ничего себе посидели, — пробормотал Иван, когда ему принесли счет, — на пару-тройку месячных зарплат.

Пересчитывать итоговую сумму в счете — вдруг обманули? — было лень, Крюков лишь бегло пробежался взглядом по цифрам. Вроде все совпадает, плюнул он тогда на эту «калькуляцию» и решил не заморачиваться.

Оплатив счет, оставив щедрые чаевые и прихватив с собой в дорогу недоеденные фрукты, непочатую бутылку вина и недопитую — виски, компания вышла на ночную Фултон-стрит в Бруклине.

— Леди и джентльмены! — едва подвыпившая компания вывалилась на улицу, к ним быстрым шагом приблизился солидный мужчина с шикарными усищами, одетый в форму таксиста. — Время позднее, общественный транспорт не ходит, а вы пьяны, чтобы лично садиться за руль. Предлагаю воспользоваться услугами такси!

Друзья переглянулись.

— Я только за! — за всех ответил Крюков и махнул рукой, предлагая следовать за ним: — Идем.

Но все остались на своих местах.

— Поедешь с нами? — обращаясь к Беверли и беря ее за руку, с надеждой поинтересовался Клатье. — Или будем прощаться?

— А ты думаешь, для чего я здесь? — усмехнулась та. — Покушать пришла? Конечно поеду.

Канадец пьяно заулыбался, а потом задал вопрос, который интересовал его с самого начала, но озвучить который он не решался:

— Кстати, Беверли, а сколько стоят твои услуги?

Девушка обвела друзей оценивающим взглядом и назвала сумму, пояснив — это за троих.

— Нехило! — присвистнул Итон. — Я пас — не потяну.

Джакоб расхохотался и заговорщицки толкнул его в бок:

— Я тоже не потяну. Но хорошо, что у нас есть на все согласный благотворитель, верно?

Уилсон тут же повеселел, а вот брови Крюкова, как пара молодых орланов, взвились к вершинам Сьерра-Невада.

— Одну минуточку, джентльмены! Я за ваши, простите, блядки, в журнале расходов не расписывался. Ресторация это одно, тут вопросов нет — сам пригласил, сам оплатил. А вот девочку — Беверли, без обид! — пусть каждый выгуливает сам. Так будет справедливее, как мне кажется.

Конечно, Иван мог без труда оплатить «развлечение» — денег хватало, но в нем вдруг взыграли нотки обиды, приправленные выпитым алкоголем. Обида родилась из пренебрежительных слов канадца и, главное, тона, с каким он их произнес.

— А еще друг называется, — надулся опять погрустневший Итон, который понял, что с таким раскладом ему сегодня все же не перепадет.

— Да не, Эван прав! — на ходу переобулся Клатье. — Он и так сегодня потратился. Это мы его сейчас «угощать» должны, а не требовать обратного. — И постарался приобнять надувшегося товарища.

— А-а, плевать, — отмахнулся от него Уилсон. — Делайте что знаете, а я уже все равно ничего не хочу. И вообще домой пошел. Завтра на работу. Всем пока! — И, не слушая возражений, быстрым шагом направился прочь.

— Да постой ты! — в спину ему крикнул Крюков, но эффекта это не возымело.

— Ничего, ничего, проспится, и завтра обиду как ветром сдует, — прокомментировал Джакоб и повернулся к Ивану: — Эван, а ты меня прости! Был неправ.

— Да ладно, чего уж там. Неприятно, конечно, когда тебя не за друга, а за «кошелек» держат…