Капитан Соври-голова или 36 и 9

Женька пожалел, что Дима дал расписку, а не юннаты, так хоть можно было бы действительно убедиться, что это ужи, а не какие-нибудь другие… пресмыкающиеся…

— А как мы будем этих ужей воспитывать?

— Для начала поужинаем с ними за компанию, — объяснил Дима, — а потом завалимся вместе спать.

— А у нас сегодня на ужин блинчики с мясом, — сказал Женька. — Разве ужи блинчики едят?

— И у них, и у нас сегодня на ужин будет молоко, — заявил Дима. — А сейчас ты сделаешь вот что…

Выслушав Димину инструкцию, Женька вскочил с гамака и без всяких обычных отговорок в панике побежал на веранду, где мама уже накрывала стол к ужину. Расчет у него был простой. Ему показалось, что папа и мама в «молоке» и в их желании «пораньше лечь спать» обязательно заподозрят что-то недоброе.

— Это подозрительно, — скажет мама. — С чего это ты вдруг отказываешься от своих любимых блинчиков и просишь молока? Это подозрительно!

— Да-да, — поддержит папа маму. — То их в постель никак не уложишь, а то они в семь часов собираются спать, видно, они с Димой опять что-нибудь затеяли.

— Никакого молока! — скажет мама.

— А спать ляжете вместе со мной, на веранде, — скажет папа, — вот здесь.

Но на веранде, к ужасу Женьки, все произошло совсем не так, как он ожидал. Никто не насторожился. Ни у кого ничто не вызвало никаких подозрений. Даже наоборот. Мама, например, сказала:

— Два стакана молока? Почему вы мало так просите? Возьмите четыре!

А папа сказал:

— Хотите уже сейчас лечь спать? Ну, что ж… Тем лучше… Тем лучше… Чем раньше вы с Димой ляжете спать, тем лучше будет и для вас, и для нас!

«Боже мой, — подумал Женька, стоя, как дурак, на веранде с четырьмя стаканами молока на тарелке. — Если через десять минут выяснится, что Дима по ошибке принес в чемодане не ужей, а каких-нибудь ядовитых змей, так папа пожалеет о том, что он сейчас сказал!»

— Тогда, значит, спокойной ночи, мама, — сказал Женька дрогнувшим голосом, здесь он не выдержал (кто знает, может быть, они прощались навсегда!). Женька подошел к матери и поцеловал ее в щеку, держа в руках эти четыре предсмертных стакана с молоком. — И тебе спокойной ночи, папа, — сказал Женька, целуя папу в щеку.

А Диминой сестре Зинаиде он только кивнул на прощание головой. Сидела рядом и ничего не могла подслушать! Растяпа! А ведь если бы подслушала, могла бы, в интересах всего человечества, наябедничать папе с мамой и тем самым предотвратить гибель двух троюродных братьев!

Простившись со всеми, Женька решил еще немного постоять. А вдруг произойдет чудо и кого-нибудь в последнюю секунду осенит все-таки подозрение! Прошло пятьдесят, а может быть, даже шестьдесят самых последних секунд. А он все стоял со стаканами молока на тарелке.

— Ты чего? — спросил папа.

Женька где-то читал, что перед смертью люди обычно просят за что-то прощения. Ничего не поделаешь, придется на всякий случай попросить. И Женька сказал:

— Папа и мама, вы простите нас с Димой, что мы съели ботинки…

— Боже мой, — сказала мама, — я и забыла про это!

— Я не сержусь, — сказал папа, — какие пустяки!

«Пустяки? — подумал Женька. — Конечно, пустяки… по сравнению с нашей гибелью…»

Все… Больше ему ничего не оставалось делать, как глубоко вздохнуть и нетвердой походкой направиться в свою комнату.

— Спокойной ночи! — сказал Дима всем.

Они подошли к дверям. Женька постоял в нерешительности, потом открыл дверь и вошел в свою комнату, как в могильный склеп.

Когда Женька вытащил из-под кровати чемоданчик, Дима сразу же захотел извлечь змей наружу. Но Женька наступил ногой на крышку.

— Подожди, Дима, — сказал он. — Ты пока не вытаскивай своих ужей.

— Почему моих? — удивился Дима. — Они теперь наши общие ужи…

«Общие! — подумал Женька про себя. — У меня со змеями никогда не было ничего общего». А вслух он сказал:

— Давай, Дима, сначала пройдем все, что у нас будет, только без ужей… Значит, мы пьем молоко из стаканов… А они из тарелки…

Дима вылил два стакана молока на тарелку и сказал:

— А потом все ложимся спать…

— А можно, — попросил Женька, — чтобы уж для начала спал под кроватью, а я на кровати?

— «Под кроватью»! Да разве тебя после этого уж будет оберегать, если ты его под кроватью держать будешь!

— Хорошо, — сказал Женька. — Тогда пусть я лежу под кроватью, а он на кровати…

— Вечно ты со своими отговорками! — зашипел Дима, сталкивая Женькину ногу с крышки чемодана.

Потом он поставил чемодан к себе на колени, оглянулся вокруг и сказал:

— Вместе, так все вместе!

С этими словами он сорвал пломбы из пластилина, щелкнул замочками и стал медленно открывать крышку, а Женька стал так же медленно закрывать свои глаза.

Потом наступила такая пауза, что Женька подумал, что с Димой все кончено. Бесшумно, как это и принято у змей. Вот настает и его очередь…

— Странно… — услышал он голос Димы. — Куда же они могли деться?

Женька открыл глаза. Дима сидел на стуле с чемоданом на коленях. Чемодан был совершенно пуст. Никаких ужей в чемодане не было. Дима перевернул чемодан и даже потряс его, потом оглянулся по сторонам и тоскливо сказал:

— Интересно, куда же они могли задеваться? И пломбы целы… Неужели они выползли через это окошечко?

Дима перевернул чемодан, и Женька увидел, что сбоку у него был выпилен кусок фибры и заделан тонкой металлической сеткой. Один уголок сетки загнулся и образовал отверстие, через которое, вероятно, и выползли все ужи.

«А может быть, эти ужи уже поужинали и завалились спать, не дожидаясь нас с Димой?» — подумал Женька, осторожно откидывая одеяло со своей постели.

Кровать была пуста. Тогда Женька подумал, а потом высказал подозрение, что, может быть, ужам больше понравилась мамина постель (она мягче) и они устроились у нее под одеялом. Дима внимательно осмотрел комнату от пола до потолка и сказал:

— Нет, ужи где-то здесь… Видишь, как ваш кот Васька сидит на шкафу?

Васька сидел на шкафу действительно с самым очумелым видом. Ясно было, что он чего-то так боится, что даже шерсть на загривке у него встала дыбом от страха.