Капитанский класс. Невидимая сила, создающая известные мировые команды

Но Шелфорд и не собирался сдаваться.

Французы, увидев после перерыва, что Шелфорд возвращается на поле, пришли в ярость и решили, что настало время поиграть еще грязнее. Спустя примерно десять минут после возобновления игры капитан французов Даниэль Дуброка упал на газон с мячом в руках. Шелфорд нагнулся к нему, схватил мяч и вырвал его из рук. Дуброка, пожалуй, самый жесткий и неуступчивый игрок французов, увидел в этом эпизоде возможность прикончить Шелфорда.

«Он пнул меня по самым яйцам», – говорил Шелфорд.

После нескольких мгновений, проведенных на газоне в муках, Шелфорд уселся на поле в попытке взять себя в руки. Затем он взял бутылку с водой и, как он сам выразился, «слегка смочил свои шары», чтобы приглушить боль. «Мужик, это было чертовски больно», – сказал он.

И вновь вернулся в матч.

К тому моменту Шелфорд успел потерять три зуба, получить подлый удар по голове, потерять сознание и вытерпеть пинок бутсой в яйца. Французы же успели забить два штрафных, а несколько минут спустя вырвались вперед, реализовав две подряд попытки и увеличив счет до 16:3 в свою пользу. «Олл Блэкс» хромали на обе ноги, толпа неистовствовала, а рефери, казалось, был совершенно не в состоянии остановить насилие, градус которого возрастал каждую минуту. Однако чем тяжелее становилась ситуация, тем яростней сражался Шелфорд – бегал, пасовал, атаковал и вступал в схватки так, словно верил, что способен в одиночку выиграть этот матч. Кровопролитие стимулировало его играть еще интенсивнее.

В заключительные минуты игры Шелфорд получил еще один удар по голове, на этот раз от предплечья кого-то из французских игроков. До этого ему удавалось встряхнуться и справиться с болью, но не в этот раз. Партнер Шелфорда по команде подал арбитру знак рукой, чтобы Бак смог уйти с поля. «Я не соображал, где нахожусь», – говорил Шелфорд. «Я знал, что у меня сотрясение. Я толком не понимал, куда бегу».

Этот кровавый, брутальный матч, выигранный Францией со счетом 16:3, вошел в историю под названием Битва у Нанта и заслужил себе дурную репутацию в регбийном фольклоре. Подводя итоги игры на следующий день, газета Sunday Times окрестила игру словом «мясорубка». После игры в раздевалке Новой Зеландии царила удручающая тишина. «Олл Блэкс» редко проигрывали, и никто из находившихся в помещении никогда не видел, чтобы команду так сминали физически. Шелфорд, все еще одуревший из-за сотрясения, поднялся со стула, чтобы снять форму и переодеться. Когда он снял с себя трусы, или «плавки», гробовую тишину прервал возглас кого-то из партнеров Шелфорда, указавшего пальцем на его пах. «Вот дерьмо, вы только гляньте!»

Французский капитан не просто пнул Шелфорда по яйцам. Он ударил его шипами. У ног Шелфорда была небольшая лужица крови. Его бедра была покрыты пятнами крови и заляпаны кусочками жировой ткани. Хуже всего было то, что его мошонка была разорвана, а одно из яичек выпало и болталось у него между колен.

Тут же прибежал врач команды. Он приказал Шелфорду натянуть трусы и отправляться наверх в хирургический кабинет. Чтобы зашить рану Шелфорда, доктору пришлось наложить на нее шестнадцать швов. «Они все аккуратненько сложили, и все до сих пор работает, как надо, – говорил позже Шелфорд. – Я и не представлял, что яйца – такие здоровенные».

Эта история за одну ночь превратила Шелфорда в народного героя. С того момента любой приличный список самых крепких и суровых регбистов мира непременно содержал его имя. Несмотря на то что Шелфорд не был превосходным атлетом, его бескомпромиссный стиль игры сделал его настолько незаменимым для команды (и настолько вдохновлял партнеров), что в следующем же году его назначили капитаном команды.

Выдающийся перфоманс Шелфорда в Нанте казался крайней формой проявления тех усилий, что Расселл приложил в эпизоде с Коулмэном. Получив травму, после которой 99,9 % мужского населения планеты уползло бы в реанимацию, тихо поскуливая, Шелфорд остался настолько сосредоточенным на игре, что даже не заметил, что его буквально порвали. Очевидно, что и у Расселла, и у Шелфорда была необоримая воля к победе.

И все же действия Шелфорда в тот день, какими бы смелыми они ни были, не казались так уж необходимыми. «Олл Блэкс» уже сделали то, что должны были сделать во Франции. Они приехали сыграть со второй лучшей командой мира у нее дома и пришибли ее в Тулузе. Учитывая накал враждебности в этом противостоянии, обмен поражениями в этой серии был равнозначен победе. Не было никаких веских причин продолжать играть столь интенсивно, особенно когда стало ясно, что победа маловероятна. Шелфорду было бы разумнее приберечь силы для грядущего чемпионата мира. С точки зрения глобальных перспектив, то, что сделал Шелфорд, было не лучшим тактическим ходом.

История о порванной мошонке Шелфорда – лишь один пример тревожно безрассудного поведения со стороны капитанов команд первого эшелона. Сид Ковентри из «Коллингвуда» однажды вернулся к играм спустя всего две недели после пролома черепа, а капитан новозеландцев Ричи Маккоу играл на чемпионате мира 2011 года со сломанной, распухшей и раздутой ногой, каждый шаг которой ощущался им так, словно он вышел босым на раскаленные угли. Мирейя Луис, будущий капитан кубинской волейбольной сборной, как-то раз пришла на тренировку спустя четыре дня после того, как родила дочь, а спустя две недели после родов сыграла матч на чемпионате мира. Билл Расселл, согласно одному из свидетельств, сыграл (и выиграл) в седьмом матче финала НБА против «Лейкерс» на следующий день после того, как его ударили ножом в левую руку в баре, где он пытался разнять дерущихся. В лучшем случае такая готовность играть через боль свидетельствовала о том, что у капитанов первого эшелона были сильно искаженные жизненные приоритеты. В худшем она указывала, что у них не все дома.

Беглый обзор биографий шестнадцати капитанов первого эшелона еще сильнее спутал картину. Пролистывая свои записи, я составил список всех причин, по которым эти мужчины и женщины не соответствовали профилю образцовых лидеров, причин, из-за которых казалось, что капитаны едва ли были главным секретным ингредиентом успеха этих великих команд. Вот восемь из них:

1. Они не были наделены суперзвездным талантом.

Большинство капитанов команд первого эшелона не были лучшими игроками своих команд или даже крупными их звездами. Они часто не имели каких-то важных навыков, а тренеры считали их средними игроками. Некоторые были вынуждены биться до последнего, чтобы только прорваться на высший уровень своего вида спорта, и на некоторых этапах карьеры их не замечали, сажали на скамейку или отказывались от их услуг. Оказываясь рядом с гламурными, харизматичными и исключительно одаренными иконами спорта вроде Майкла Джордана, они выглядели так же грозно, как ансамбль мариачи.

2. Внимание публики им было не по душе.

Мужчины и женщины из первого эшелона не жаловали внешние атрибуты славы и известности и редко искали внимания публики. Когда же оно само их находило, им, как казалось, становилось от этого некомфортно. За пределами поля они часто вели тихую, даже уединенную жизнь – а в паре случаев были знамениты своей неразговорчивостью. В целом же они ненавидели давать интервью, говорили скучно и монотонно, а к репортерам относились безразлично. Они предпочитали пропускать церемонии награждения, медийные мероприятия и часто отказывались от рекламных контрактов.

3. Они не были «лидерами» в традиционном смысле слова.

Я всегда полагал, что лидер в команде проявляется в критические моменты матчей, заявляя о себе своей способностью взять игру под контроль. Но большинство капитанов команд первого эшелона выполняли второстепенные роли в своих командах, уступая место под софитами звездным игрокам, и во многом полагались на окружавшие их таланты, перекладывая на их плечи груз ответственности за набранные очки и забитые голы. Если эти капитаны не были теми, кто наносит решающие удары, то как же они тогда могли быть лидерами, не понимал я, как их вообще можно было отнести к категории элитных лидеров?

4. Они не были ангелами.

Вновь повторюсь, эти капитаны играли на грани фола, совершали неспортивные поступки и в целом вели себя так, что казалось, будто они ставят под угрозу шансы своих команд на успех своим поведением. К таким поступкам можно отнести беспричинные выпады в сторону игроков соперника и брань (а в двух случаях даже нападения) в адрес арбитров, тренеров или руководителей команд. К соперникам они тоже были суровы – ставили им подножки, валили наземь, прижимали к газону, колотили и оскорбляли непечатными словами.