Капризы женской любви

– А ключик оставлять вам.

Когда мы были с Владом в Италии, я видела в музее этот самый пояс верности. Правда, сильно поржавевший от времени, но... получается, не потерявший актуальность до наших дней.

– Экспериментаторы, как сказал профессор, пришли к выводу, что наши предки были правы, заковывая своих жен в пояса Венеры. – Молоденькая Сандра произнесла это, абсолютно не сомневаясь в правоте слов учителя.

– Пояс целомудрия охранял женщину от самой себя, – сказала я вслух.

Помню, я тогда в Италии ужаснулась, увидев это приспособление. Теперь подумала, что этот пояс придуман для таких, как я.

– Сломанный замок пояса починить было очень трудно, – продолжила мечтательно Сандра.

– Ты хочешь сказать, что если эта белая женщина когда-то имела темного партнера...

– Любовника, – поправила меня Сандра. И я поняла, что у ученой девушки еще никогда не было возлюбленного.

– У нее с последующими белыми мужчинами могут быть черные дети?

– Если только она беременела от чернокожего, – уточнила Сандра.

– И даже не рожала?

– Совершенно точно. Даже если делала аборт. Только со сроком не менее одной пятой.

Какой ужас! Слава Богу, что мне это не грозит. Я ни того, ни другого в жизни не пережила.

– Но вашим женщинам нечего горевать, у вас в России нет темнокожего населения, – повторила Сандра.

– Еще сколько!

– И вы-ы... тоже?

– Нет-нет, что ты!

– Ух! Я второго такого случая не переживу.

– Не переживешь, потому что, как бы я ни отстаивал, все равно шеф выгонит тебя из медицинского центра. – В кабинете появился врач Дэвид.

– А сейчас нет? – с надеждой в голосе спросила Сандра.

– Нет. Мы провели генетическую экспертизу.

– И что? – воскликнули мы в два голоса.

– Генетическая экспертиза подтвердила отцовство родителей.

– Вау! – Сандра вылезла из одежного шкафчика и повисла сначала на шее у доктора, потом у меня.

– Я так за тебя рада. – Мне действительно стало спокойнее. Не хватало, чтобы я засомневалась в чистоте эксперимента.

– А вам, молодая леди, добрый день, раздевайтесь. – Доктор хмурился. Внеслужебные разговоры здесь не поощрялись. – Сандра, одевайся и приступай к своим обязанностям.

Доктор внимательно осмотрел меня. Затем отправил Сандру в лабораторию с моими мазками.

– Кажется, нам удалось. – Он облегченно вздохнул, чувствовалось, что продолжительность эксперимента со мной его настораживала. – Не хочу сглазить, поэтому абсолютно точно я вам скажу... – Он назвал число. – А пока постарайтесь вести спокойный образ жизни.

Что он имел в виду? Возможно, стрессы, заболевания, простуды. Только я восприняла это буквально. Стив приезжал два раза, я в это время старалась не попадаться ему на глаза. Он тоже не искал встреч.

В назначенный срок я вновь явилась к доктору. Теперь уже на УЗИ.

– Можете поздравить себя и меня, – сообщил он.

«Эх, доктор, – подумала я, – если бы знали, что именно вы тут абсолютно ни при чем. И эксперимент ваш не чистый. Если бы ваши пациентки пробовали завести ребенка таким же способом, как я...»

– Это точно? – спросила я, вглядываясь в экран монитора.

– Абсолютно. Даже могу порадовать вас, назвав пол ребенка.

– Неужели? Слышала, что у нас это возможно, когда срок переваливает за половину.

– У вас будет мальчик! – Водя компьютерной мышкой, он показал мне на экран. – Видите половые признаки?

Я, честно, ничего не видела, только темную движущуюся тень, похожую на облачко. Однако поверила безоговорочно.

Радовать этим сообщением Нэнси не было никакого желания. Я позвонила Стиву.

– У тебя будет сын. – Я сказала так нарочно. Не хотела говорить «у вас».

– Как я счастлив! Нэнси тоже будет рада. – Нэнси он не забыл. А меня? – Я счастлив за нас, – вдруг вспомнив, что я в некотором роде тоже участница, поправился он. – Хочешь, я приеду?

Если честно, мне тут, покинутой всеми, вдалеке от родины и близких, очень недоставало этих слов.

– Что тебе привезти? Может быть, тебе чего-нибудь не хватает?

– Птичьего молока, – грустно ответила я.

– Чьего молока? – по-деловому уточнил он.

– Это шутка.

– Рад, что у тебя хорошее настроение. Последнее время мне казалось, что ты грустишь. – Заметил. Значит, я ему не безразлична. – Скоро увидимся, – попрощался он.

Я не представляла, как у нас с ним будут складываться отношения дальше. Лучше об этом не думать, а то сойду с ума.

Спустившись к завтраку на следующий день, я украдкой посмотрела на Нэнси. Хоть бы она не догадалась! Женщины всегда очень чутки. Мне почему-то этого ужасно не хотелось.

Но Нэнси было не до меня. Она была необычно бледна и отказалась от своего неизменного апельсинового сока. Ей принесли воду со льдом. Сделав два глотка, она выронила стакан и потеряла сознание. В доме поднялся переполох. Вызвали доктора.

– Ничего страшного, – успокоил приехавший семейный врач, – обычные женские дела. – Он, конечно же, был не в курсе, зачем я тут, и громко объявил: – Нэнси беременна.

Глава двадцатая

Мне повезло. Я приехала в ближайший аэропорт как раз за четверть часа до вылета самолета. Это был местный рейс до Майами. Оттуда мне забронировали место до Москвы.

По дороге я представляла себе Влада: то нежно-ласкового: «Рыжик, черт с ними с деньгами, главное, мы вместе!», то грозного: «Ты сошла с ума, что мы будем делать с этим ребенком без денег, которые ты потеряла по контракту?».

Главное добраться до Москвы. Дома и стены помогают.

Самолет был полупустой. Я легла на последний ряд и заснула, убаюканная шумом мотора. Мне снились Москва и бабушка Василиса. Они с Лелей напекли гору блинчиков на завтрак. По дому разносится запах клубничного варенья и свежемолотого кофе.

– Эй, – кто-то тормошил меня за плечо, – эй, можно, я съем твой завтрак?

– Нет. Я хочу кофе и блинчиков!

– Нет никаких блинчиков, а кофе твой остыл. – Надо мной склонилась девчонка с короткой стрижкой каре. У нее круглые глаза, словно пуговки. Девчонка закутана в два самолетных пледа.

– Ты кто?

– Катерина.

Я снова провалилась в сон. Мне не хотелось просыпаться.

– Твой поднос с завтраком уже полчаса как стоит. Не хочешь? Можно, я его съем?

– Ты откуда взялась? – пробормотала я.