Капризы женской любви

– А он не захотел старую. Молодую сватать приехал. Да еще в Москву. – Я покачала головой.

– То-то и оно. Мне бы сразу на это внимание обратить: он в Москве от машин шарахался. Я подумала, может, у них не так лихо водят, вот он и боится. А он просто в большом городе жить не умеет. А главное, когда он в Москву приехал и в отеле жил, мне бы с ним хоть разок потрахаться надо было. Я, глупая, решила, что он меня за гулящую примет. А я не такая. По делу, если надо, конечно. А так только по любви. Ведь у нас с ним все чин-чинарем начиналось: обручение, цветы.

Так вот, когда мне девчонки номер рейса сообщили, я в ближайший городок приехала, потом с одного автобуса на другой – до маленького аэропорта. Хорошо, мне немного баксов негритенок одолжил. Я ему обещала, как до Москвы доберусь, с процентами выслать. Он поверил.

– Вышлешь?

– А то! Он сам несчастный, без родителей, как я. Ну вот, доехала до небольшого аэропорта, а оттуда местным рейсом до Майами. Теперь лечу в Москву.

– А почему они тебе из Майами билет сделали? Ведь место, где ты жила с Бобом на ранчо, совсем в других краях находится!

– Я тоже подумала, девчонки перепутали, а оказалось, они по акции самые дешевые купили – только из Майами. Вот я поэтому так оголодала, три дня добиралась.

Катя доела мой завтрак.

– А у тебя что, тоже импотент оказался? – Она с сочувствием посмотрела на меня.

– Нет, совсем наоборот. Я беременна. – Дальше мне не хотелось вдаваться в подробности с незнакомой попутчицей.

Катя с непониманием пожала плечами. Ее жест означал: беременность – это хорошо. Но дальше ничего не спросила. Только сказала, что любит новорожденных.

– Я вот, если все будет нормально, в больницу работать не пойду, а к новым русским наймусь в няньки. Детдомовских берут неохотно, теперь зато скажу, что бебиситером три года в Штатах отработала. Паспорт покажу. А что? Животные как дети, с ними даже еще тяжелее. Я тяжелой работы не боюсь, главное, знать за что. Как считаешь, меня возьмут?

– Конечно, возьмут. Ты мне телефон свой оставь или хочешь, позвони сама. Может, я тебя кому-нибудь предложу.

– А ты не новая русская? – Катька хитро посмотрела на меня своими глазами-пуговками.

– Нет. – Я улыбнулась. – С чего ты взяла?

– Ты одета дорого.

– Ты же сама сказала, что в Америке шмотки ничего не стоят.

– Смотря какие шмотки. Твои стоят.

– Я не богатая. Есть свой бизнес в Москве, но небольшой. И потом, – я помолчала, – у меня нет мужа. – Подумав, я еще добавила: – Официального.

– У меня, можно считать, все наоборот – есть официальный. Что толку-то! Я теперь замуж просто так не выйду ни за что! Только по любви.

Глава двадцать первая

В Москву самолет прилетел ранним утром. Я распрощалась с попутчицей Катей. Толпа девчонок на прилете орала ей так, что пассажиры, выходившие с рейса, глохли.

Доехав до нашей с Владом съемной квартиры, я открыла ключом дверь. Мое сердце билось так... Но наш дом оказался пуст. Несколько разбросанных сорочек, брюки, защемленные дверцей шкафа. Это в духе Влада. Хотя беспорядок успокоил: никакой женской руки не чувствовалось. На туалетном столике все по-старому – моя пудра, помада, даже духи. Только на зеркале поблескивало что-то синеватое. Я подошла ближе и увидела сапфировый якорь.

Якорь-якорь, откуда я его знаю? Ах да, висел на пояске у моей сводной сестры Татьяны. «Талисман мачехи», – вспомнила я. Кто его забросил в мое жилище? Кто встал на якорь? Таня! Этого не может быть! Ведь ей всего тринадцать! Я бросилась к телефону.

– Таня, это я, Надежда! – Не знаю, с чего начать.

– Ты из Штатов?

– Нет, из Москвы.

– Выслали?

– С чего ты взяла?

– Какой дурак раньше срока сюда вернется?

– Ты, случайно, не знаешь, где Влад? – Мой вопрос должен был прозвучать дико. Откуда Таня могла знать о моем любовнике, где он в такой ранний час.

– Представь себе, знаю.

– Понятно. – Мой голос звучал так, будто я поймала вора за руку.

– Что это тебе понятно? – возмущенно прокричала девочка. – Он в Италии на выставке итальянской моды!

– Да?

– Да. Почему ты не спрашиваешь с кем?

– С кем?

– Пообещай, что ты никому не расскажешь!

– Обещаю.

– Поклянись.

– Клянусь.

– Ты стоишь?

– Да.

– Сядь. Я села на край стула, ожидая ужасного.

– Он с моей мачехой.

Я с грохотом упала. Такого ужаса я не ждала точно. От неожиданности качнулась, и ножка стула подогнулась.

– Я же предупредила, – услышала шум Таня.

У меня не было слов. Я молчала. Потому что моя реакция отставала. Вероятно, это из-за беременности. Ребенок подключился, мысли оттягивает.

– Чего молчишь?

– Думаю.

– Думалка сломается. Не хочешь спросить, откуда я это взяла?

– Хочу.

– Я подслушала разговор моего учителя музыки с Владом. Знаешь о чем? Он собирался ее, Юлю, привести к нему.

– Зачем?

– Ваша съемная флэт ему не подходила. Хотел блеснуть «своим» богатством.

– Обычно он не врет. Девушки и так к нему готовы запрыгнуть в койку.

– Только не моя мачеха. Папочка ее избаловал. Она последнее время совсем оборзела. Машку полностью няньке скинула. А Вовку знаешь кому отдала?

– Кому?

– Родителям своего первого, то есть бабушке с дедушкой.

– Он что, теперь у вас не живет?

– Сейчас каникулы, он живет у них. Меня ей воспитывать незачем. Мебель менять надоело. Решила поразвлечься с твоим плейбоем. Не поделилась со мной, теперь отцу неприятности... – Танька шутила, однако в ее голосе чувствовалась тревога. – Влад потом еще раз звонил при мне учителю, поблагодарил за ключи и сказал, что уезжает в Италию.

– Как ты догадалась, что она уехала с ним?

– «Хороший вопрос!» – так мой учитель музыки любит говорить. Я бы не догадалась, если бы она одновременно не собралась на тот же показ. Папка все время на работе. Моя мама сказала, что от такого каждая сбежит. Женщинами нужно заниматься. А он что?

– Таня, а твоя мама кто? – впервые поинтересовалась я. Чувствовалось, что девочка без нее тоскует.

– Манекенщица.

– Нет, правда? – Я не могла подумать, что такая неказистая девочка могла родиться от красивой манекенщицы и отца с хорошими внешними данными. После разговоров с Сандрой я зависла на этом пункте.