Карачун 2000

— Не надо, мы не хотим! — трусливо прохрипели бомжи.

— А вот голоса хороши! Естественная природная хрипотца! Прямо чувствуется сырость питерских подворотен и паленая водяра от бабки Агафьи. Даже миксту учить не нужно! Будете вокально-маргинальной группой: «Хуй-На». — сказал Барри и взмахнул рукой, точно волшебной палочкой.

Бомжи немедленно преобразились: ватники украсились стильными нашивками, цепочками и стразами. На шапках появились какие-то перья и разноцветные ленты. А треники внезапно стали полосатыми, как зебра — только белые полосы почему-то сильно отдавали неприятной желтизной.

Барри ещё раз взмахнул культяпкой и перед бомжами появились микрофонные стойки. За ними — мужик с музыкальной аппаратурой и здоровенными пятиметровыми колонками. Еще чуть дальше — две бабы в коротких сверкающих платьицах, перед ними также стояли стойки с микрофонами.

— Бля, че-то я в этот раз перемудрил, — произнес я, с ужасом наблюдая за происходящим.

— Ага, добром это точно не кончится, — согласился Зевс.

Тем временем Барри призвал откуда-то дирижерский подиум, поднялся на него и громогласно объявил:

— Всемирно неизвестная группа «Хуй-На» приветствует вас! Не вижу ваших рук!

Тотчас заработала какая-то странная и неизвестная науке магия. Подниматься с пола у меня не было ни малейшего желания, но я встал. За мной поднялся Зевс, подскочила одурманенная кошка, также к импровизированной сцене потянулись все красноармейцы.

— А-ну, давайте все вместе! — закричал Барри. — Хуй-На! Хуй-на! Хуй-на-хуйна-хуйнана!

Я не хотел открывать рот, но тот открылся сам по себе и выдал хриплое: Хуй-На! Тысячекратное хуй-на прокатилось по подземному залу, раздались аплодисменты, а после свет в помещении чутка поутих и заиграла ритмичная музыка.

В бомжей ударили лучи света, под потолком загорелись стробоскопы. Новоявленная группа принялась извиваться и корчить рожи. Девки в коротких платьях завыли в микрофоны:

— У-у-у-Е!

— У-у-у-Е!

На Гаррета тайная магия тоже распространялась — он пытался сопротивляться и прорываться к трону, но звуки музыки прибили его к толпе и заставили ритмично дрыгать руками и ногами.

Бомжи взяли микрофоны в руки и синхронно захрипели:

Улыбнётся сквозь решётку кошка мне

Заиграет и запрыгает бордель

Мент родится, рубь подтянется на сотку

Как же стремно, люди, дайте, бля, на водку!

Красноармейцы полезли в карманы и принялись закидывать сцену мелочью. Искупавшись в золотом дожде, бомжи внезапно развернулись к Гаррету и дружно показав на него пальцами, запели:

Лох пернатый прочирикал — «я главней вора!»

Да не бог ты, а простая — шушерА!

Что ты квохчешь, не по масти мы тебе!

Загибайся, отъебашим как во сне!

Шерстяная рожа Гаррета исказилась от злобы. Он всё-таки смог преодолеть «Магию Великого Искусства» и закричал на весь зал:

— Это вы кого петухом назвали? Я бог! Трепещите, жалкие смерды!

На бомжей его эскапада не подействовала и они продолжили:

Запахло пиздой, ебашьте его рукой!

Мудак он тупой! Забейте ногой!

Запахло пиздой, сегодня я злой!

Завалим лоха и можно домой!

В зале произошло волнение: агрессивные красноармейцы развернулись в сторону Гаррета и принялись расчехлять свои бердыши.

— Э! Вы че! Вы че! — испугался бог, на драку с оравой собственных адептов он никак не рассчитывал.

Воро-армейцы же вели себя, как зомби. Продолжая двигаться в такт музыке и пуская слюни из уголка рта, они поперли на своё божество. Засверкали лезвия, задымили бычки от винстона, Качан достал откуда-то жменю изюма и принялся грызть.

— Вот это поворот! — удивился Зевс.

— Ага, это явно Шеогорат нам подыгрывает! Поди потом попросит чего… — настороженно хмыкнул я.

— Право первой брачной ночи! — заржал Зевс.

— Да и хер с ним! Я дурак что ли жениться? — усмехнулся я и уставился на разворачивающееся побоище. Оно было поистине грандиозным!

Сотни одурманенных шансоном мужиков прыгали на Гаррета с бердышами на перевес и практически мгновенно превращались в кровавую кашу. Воровской бог даже оружием не пользовался — просто отвешивал лещей своим поклонникам и те прекращали свое позорное существование. Не прошло и десяти минут, как зал по колено затопило кровищей. Повсюду высились горы изуродованной плоти, а сам бог-маньяк безумно хохотал.

— Бесполезно! Жалкие уроды!

Наслаждаясь картиной сражения, я и не заметил, как музыка стихла. А когда повернулся назад — моим глазам предстало страшное: бухие в дупель бомжи насиловали бэк-вокалисток, звукаря и самого Барри Абибосова. Тот кричал и сопротивлялся больше всех, но бомжи были беспощадны!

— Так, похоже эти нам больше не помощники! — хмыкнул я.

— Ага, придется как обычно решать всё своими силами! — согласился Зевс.

Мы встали напротив бога, добивавшего своих последних адептов, и приготовились к смертельной битве.

— Кстати, Клёпа рассказывала, что этот Гаррет вовсе и не мужик, а баба с искусственным хуем. А хвост вроде от какой-то анальной инфекции отпал. Давал всем подряд — вот и результат! — сказал я.

— Ы-ы, — заржал конь, зажимая пасть копытом.

Глаза недобитых красноармейцев расшились, рты приоткрылись от ужаса.

— Да как вы смеете! — обиженно закричал бог. Его силуэт засиял какой-то божественной аурой, а над макушкой появился нимб, больше напоминающий унитазное седло, подсвеченное диодами. — После того, как я вознесся и обрел силы — прошлое не имеет никакого значения! Какая разница сколько раз я давал в жопу? Какая разница через какие извращения и унижения мне пришлось пройти? Какая разница, что со мной делал алексей панин? Я поднялся на верх! Сила не пахнет! Я — бог! А вы жалкие ничтожные мураши!

— Ну не, я вот в жопу даже за ванну огурцов не дам, — возразил Зевс. — У меня есть честь и чувство собственного достоинства!

— Во-во, согласился я. Ты — просто стремный пидарас! Разве можно поклоняться и верить пидарасу? Эй, вы! Очнитесь! — я обратился к компашке Семенуила — те, несмотря на таинственную зомбирующую магию, в бой не спешил, а хитрожопо прятались за кучами трупов. — Этот пидорас ваш бог? Ему вы возносите свои молитвы и приносите дары? Да он все ваши дары себе в жопу сует! А с молитвами знаете, что делает…