Кардонийская рулетка

— Вторая установка готова?

— Так точно.

— Базза, проверьте ее без меня.

— Да, мессер, — кивнул Дорофеев.

— Вам все еще не нравятся наши новые пулеметы?

— Много электричества и механики, — вздохнул капитан. — Чем сложнее устройство, тем проще ему сломаться.

— Зато «Гаттас» отдает много пуль.

— Пожалуй.

— Тем не менее мы говорим о новом оружии, — прошелестел Валентин.

— Все правильно! — среагировал адиген. — Базза, нужно провести тренировку для стрелков. Наши люди должны изучить «Гаттасы».

— Вряд ли нам позволят открыть огонь посреди сферопорта, мессер.

Помпилио удивленно поднял брови:

— Бабарский?

— Да, мессер, сомнительно, — пропищал суперкарго.

— Очень жаль, — разочарованно протянул дер Даген Тур. И оглядел стоящих позади Дорофеева офицеров так, словно только что их увидел: — А что вы тут делаете?..

— Тем более в таком виде, — усмехнулся Хасина.

— В каком еще виде? — склочно осведомился Бабарский.

Выглядел он как всегда: недорогой — но и не дешевка! — дорожный костюм помят ровно настолько, чтобы оставаться в рамках приличий, сорочка свежая, галстук-шнурок завязан модным верзийскими узлом, жилет щегольский, с вышивкой, желтые штиблеты в меру пыльные. А через плечо — вечная сумка со всякой всячиной.

— В хмуром виде, — уточнил медикус.

— Не важно.

— Важно, потому что ты портишь мне удовольствие от утреннего кофе.

Осмотрев новоприобретенное и новоустановленное оружие, все разбрелись по своим делам. Помпилио и Валентин вернулись в город, Дорофеев с Бедокуром отправились принимать вторую установку, а Хасина, Мерса и Квадрига решили выпить кофе на открытой палубе «Амуша» — ветра не было, а потому ничто не превращало приятную утреннюю свежесть в промозглую утреннюю прохладу, — и именно здесь их отыскал взъерошенный, недовольный, хмурый, мрачный, склочный…

— Ты еще и злой какой-то, ипать-копошить, — заметил Квадрига.

В кофе астролог добавил несколько капель сомнительного зеленого «ликера» из похожей на аптечную бутылочки, и теперь, после двух больших глотков, его глаза подозрительно заблестели.

— Напиши об этом диссертацию, — окрысился суперкарго.

— Да что случилось-то? — громко спросил Мерса. — ИХ?

— Ты со своими смесями совсем от жизни отстал, цепарь, — хихикнул астролог. — Мессер велел Бабарскому отыскать поджигателей, а у Бабарского ни муля не получается. — Еще один глоток кофе. — Видимо.

— Откуда знаешь? — изумился суперкарго.

— Пустота научила меня влезать людям в головы. — Галилей достал трубку и любезно пояснил: — Мое второе имя — Знак.

— Кто-нибудь знает, что за «ликер» он глушит? — обратился к друзьям ИХ.

— Что-то новенькое, — сообщил Мерса.

— Но, судя по всему, крепкое. — Бабарский повернулся к Хасине и прищурился: — Ты Галилею зеленое выдал?

— Ты действительно не можешь поймать террористов, месе карабудино? — Вопрос о зеленом медикус решил пропустить мимо больших ушей.

— Я над этим работаю, — вернулся к хмурому тону суперкарго.

— Получается?

— Не очень. — ИХ поставил сумку на палубу и налил себе кофе. — Остыл!

— И что?

— Мне вредно пить холодное.

— А почему э-э… мессер хочет поймать террористов? — наивно осведомился Энди Мерса.

Офицеры дружно посмотрели на алхимика, затем дружно покачали головами, вздохнули, и Бабарский с жалостью объяснил:

— Мессер любознателен.

— Пытлив, как амуш, — уточнил Альваро.

А раскурившийся и освоивший зеленое Квадрига высказался предельно откровенно:

— Нас не должны волновать мотивы мессера, цепарь, наша задача — исполнять приказы.

— А-а…

Покрасневший алхимик уткнулся в чашку, а Хасина вернулся к допросу Бабарского:

— Месе карабудино, расскажи, как ты ловишь террористов?

— Решил податься в детективы? — осведомился суперкарго, делая большой глоток кофе.

— Стыдно, что нечем похвастаться?

— Вы энергичные, как новые шестиствольные пулялки, — хихикнул Галилей. — Почему просто не посидеть? Почему не встретить утро улыбкой?

Высказавшись, Квадрига с шумом всосал в себя очередной глоток кофе, подумал и добавил в чашку еще пару капель «ликера». Медикус сопроводил действия астролога неодобрительным взглядом.

— Я договорился с главарем туземных бандитов, заставил его людей искать подозрительных чужаков и почти взял террористов, но не повезло, — негромко рассказал ИХ, добавляя себе кофе. Подумал и стащил одно печенье из вазочки. Печеньки офицерам щедро предоставил кок «Амуша», большой спец по выпечке. — Теперь уроды стали осторожнее, и я никак не могу выйти на след. — Суперкарго помолчал, покривился и уныло закончил: — Мессер недоволен.

— У тебя есть описание террористов?

— Они наверняка сменили внешность и социальный статус. Мы ищем денди, а он теперь прикидывается поденщиком.

— Насколько я знаю, террористы не здешние? — уточнил медикус.

ИХ помолчал, после чего заговорщицким тоном сообщил:

— Мы с мессером считаем, что газеты правы и в Унигарте действительно работает Огнедел.

Но ожидаемой вспышки удивления: «Как, сам Огнедел? Тот самый? Знаменитый? И ты, отважный суперкарго, в одиночку сражаешься с опаснейшим преступником Герметикона?» Бабарский не увидел. Галилей пыхтел трубкой, накладывая вихель на загадочное «зеленое», Мерса тянул кофе, а медикуса интересовали иные аспекты.

— Инопланетники не могут прикидываться поденщиками, — задумчиво произнес Хасина. — Они не знают местных нюансов, диалектов, сленга, в конце концов — их вычислят на раз, а это значит, что, даже сменив внешность и, как ты выражаешься, социальный статус, террористы все равно должны остаться инопланетниками. Понимаешь, месе карабудино, инопланетниками. Если не денди, то рядовым цепарем, но никак не поденщиком из соседнего уезда.

— Это здорово сужает круг, — оживился Бабарский. — Сколько в Унигарте инопланетников? Тысяч двадцать? Или пятьдесят?

— Далее, — невозмутимо продолжил медикус. Чувствовалось, что поиск неуловимых террористов увлек его. — Нужно подумать, на что ловить злодеев.

— В смысле, на что? — не понял ИХ.

— Чем наш преступник отличается от других?

— Огнедел террорист, а не преступник.

— Непринципиально.

— Как раз наоборот — принципиально. Террорист воюет за идею, а преступник орудует ради наживы.

— Знаешь на опыте? — попытался съехидничать алхимик.

— Не забудь это высказывание, когда в следующий раз притащишься ко мне за жалованьем.