Карибский кризис

Глава 27, Из которой мы с изумлением узнаём о существовании пидарасов «в хорошем смысле слова»

И отправиться бы Рошалю вслед за сотнями других уволенных, но вдруг пришло спасение оттуда, откуда никто не ждал. Мы с Ириной постоянно теребили Иосифа Григорьевича Давиденко на предмет расширения сферы влияния Совинкома за пределами Волгоградской области. И в один из моих визитов в офис Волга-Трансойла, резиденцию старого седого полковника, когда разобрали все текущие вопросы по тендерам и произвели расчет, он раскрыл блокнот и продиктовал данные двух влиятельных ростовчан. Юрий Николаевич Приходько, заместитель начальника УВД Ростовской области, и Тимур Гантимуров, крупный предприниматель, по совместительству депутат областной думы. Они не были личными знакомыми святого Иосифа, мне следовало обратиться к ним от имени начальника волгоградского УНП (Управление по борьбе с налоговыми преступлениями), Михаила Романовича Квинтюка, с которым старый седой полковник плотно работал.

— Только имей в виду, — предупредил он, — Тимур Гантимуров — пидорас.

— В смысле? — спросил я.

— В хорошем смысле слова.

— Пидорас — в хорошем смысле слова?!

Святой Иосиф пустился в объяснения:

— Пидорас — это существо мужского пола, которое даёт в жопу и сосёт член. Но в данном случае Тимура следует называть рукопожатным геем, потому что это хороший человек, из наших. У него очень большое влияние в Госдуме среди своих, возможно, он скоро сам станет депутатом Госдумы и переберется в Москву.

— Большое влияние — в Москве?

— Да, Андрей, в столице. Когда люди говорят: «В правительстве одни пидорасы», то даже не представляют, насколько близки к истине.

Не откладывая дело в долгий ящик, из Волгограда я отправился в Ростов, где встретился с господами, рекомендованными святым Иосифом. С Юрием Николаевичем Приходько переговорили в парке неподалеку от прокуратуры на улице Садовой. Это был худощавый серьезный мужчина лет 50-ти, он выслушал детальное описание, чем занимается Совинком и просьбу: помочь волгоградской фирме выигрывать местные конкурсы по закупке медицинских расходных материалов и оборудования. А также, если есть личные знакомые, на которых можно повлиять, среди руководителей местного здравоохранения, то свести с ними.

Когда я умолк, заместитель начальника УВД Ростовской области некоторое время обдумывал услышанное, затем сказал, что понял задачу, подумает и попросил перезвонить на следующий день. Вся встреча заняла не более 15 минут.

Со вторым вышло гораздо дольше. Созвонившись, я подъехал к нему в офис на проспекте Ворошилова. Пришлось ждать в приемной, похожей на будуар дорогой проститутки, пока примут. Тимур Гантимуров, вальяжный пончик в рубашке цвета русского снега и голубых джинсах в облипку, пару раз выходил из кабинета, кивал, мол, сейчас приму вас. Время шло, я уже выпил кофе, предложенный секретарем (юноша девичьей красоты… о боги, куда я попал!!!), сделал неотложные звонки, а «рукопожатный гей» всё никак не освобождался.

Время уже было обеденное, а я кое-как позавтракал на трассе (в Ростов меня привёз Тишин на своей машине), и желудок настойчиво требовал еды.

Наконец, в начале второго из кабинета вышел последний посетитель. А вслед за ним показался сам Тимур.

— Вы наверное проголодались, — его мясистые порочные губы расплылись в улыбке.

— Кагбэ да, — неуверенно ответил я.

Последовало предложение поехать перекусить, при этом секретарь отреагировал гримасой жестокой обиды — очевидно, уже знал влюбчивый характер директора, западающего на всех без разбору посторонних мужчин.

«Ради дела», — тревожно подумал я, поднимаясь с дивана.

По пути говорили о дороге — трассе Волгоград-Ростов, по которой нам обоим часто приходиться ездить. Когда приехали в ресторан — довольно приличное заведение на левом берегу Дона, прямо у воды, и заняли место у окна, из которого открывался прекрасный вид на реку, Тимур первым делом поинтересовался, как поживает Михаил Романович Квинтюк. Я не был лично знаком с начальником УНП, с которым имел дело святой Иосиф. Но знал, как играют тендеры в горздравотделе и областном комитете экономики, и рассказал об этом.

— …мы очень хорошо работаем с Михаилом Романовичем. Я даю ему список фирм-конкурентов вместе с реквизитами, а также перечень лотов очередного тендера, плюс информацию, на какие лоты эти фирмы претендуют. Если есть компрометирующая информация — предоставляю и её. Михаил Романович даёт задание своим людям прошерстить эти фирмы и найти состав преступления в их деятельности. Если там всё чисто, то на заседании конкурсной комиссии силовик — из УНП или ОБЭП — просто заявляет, что УВД не гарантирует безопасность сделки со всеми, кроме Совинкома. И конечно же, предоставляет соответствующее письмо вместе с многостраничным докладом о проведенных проверках. На бумаги никто не смотрит, и так всем ясно, что заседание является фикцией и деньги давно поделены, и голосуют единогласно за Совинком. И такую же схему работы я хочу запустить здесь.

— Какова рентабельность, о каких суммах идет речь?

— Везде по-разному: например, наш основной клиент, кардиоцентр, дает оборот в среднем четыре миллиона рублей в месяц. Горздравотдел заложил для нас в бюджете около 25 миллионов на этот год. Бывают крупные закупки, например, томограф стоимостью два миллиона долларов, его собирается приобрести городская больница города Волжского, тендер состоится в августе. Мы выходим с Сименсом — моя фирма является его официальным дистрибьютром. Ростов считается более богатым городом, чем Волгоград, поэтому уверен, что здесь на медицину выделяют больше, чем у нас.

Основное обсудили до того, как принесли блюда. Тимур признался, что никогда не интересовался медицинской темой, и занимается виноторговлей — оптовой продажей импортными и отечественными алкогольными напитками. А судя по тому, какие деньги крутятся на медицинском рынке — там присутствуют серьезные игроки.

— Но мы тоже не лыком шиты, — заметил я.

Тимур покачал головой и пообещал, что прозондирует эту тему на предмет можно ли туда сунуться и кого-то подвинуть.

Нужен был какой-то позитив, и я рассказал, как несколько лет назад провернул бартерную сделку с ростовским заводом шампанских вин. То был немыслимый взаимозачет с долгами за коммунальные услуги и налоговыми недоимками, нужно было растолкать крупную партию алкогольной продукции, а вырученные средства были перечислены на «Джонсон и Джонсон», отгрузивший шовный материал для военных складов и ростовского военного госпиталя. Не называя имён (этим занимался тогдашний компаньон, Вениамин Штейн), я бодро поведал детали сделки.

— Что-то слышал про это, — оживился Тимур. — Это проходило через твою фирму?

— Да. Совинком является официальным дилером Джонсона по Южному региону.

После обеда Тимур подбросил меня до центра. Прощаясь, написал на вырванной из блокнота страничке свой юзернейм в Живом Журнале — hotbear (Горячий Медвежонок):

— У тебя есть ЖЖ-аккаунт?

— Пока не завёл, — я взял протянутый листок и положил его в нагрудный карман рубашки. Я уже не стал говорить, что увольняю сотрудников, которые в рабочее время висят в соцсетях, и вместо этого заверил, что заведу себе ЖЖ в самое ближайшее время и добавлю Горячего Медвежонка в друзья.

На том мы расстались. Тимур поехал в свой офис, я поймал такси и отправился в аэропорт. Откуда вылетел ближайшим рейсом на Москву.

Мне не хотелось делать ценные подарки такому бесполезному шнурку, как Рошаль. А знакомство с Тимуром Гантимуровым, несомненно, было огромным подарком. Ведь этому предшествовали годы работы, инвестиции в Иосифа Григорьевича Давиденко, который соизволил поделиться своими наработками. Я произвёл впечатление на Тимура, потому что имел опыт работы, знания, коммуникативные навыки, хорошо одевался, и, в конце концов, выкроил время и деньги для поездки в Ростов. И эти заслуги проецировались на моего протеже, Рошаля.