Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
В этот же период несколько раз собирались Штаты Лангедойля: в Бурже, Сель-сюр-Шер, Риоме, Пуатье, Меэн-сюр-Йевр и Монлюсоне. Самым щедрыми стали Штаты в Бурже в январе 1423 года, которые выделили 1.000.000 турских ливров. Известно, например, что по этому случаю провинция Лионне была обложена налогом в размере 20.000 турских ливров, а сам город Лион — чуть более 4.000. Эти успехи были тем более примечательны, что в сентябре того же года, другие Штаты Лангедойля состоявшиеся в Сель-сюр-Шер, проголосовали за талью в 800.000 ливров одновременно с восстановлением на три года эдов, отмененных под давлением обстоятельств в 1418 году [148] .
148
Caillet 1909, 35.
Все это, конечно, может показаться впечатляющим. Но эти субсидии в казну поступали очень медленно, случались сбои, коррупция, нецелевое использование, и, прежде всего, постоянный отток средств на войну. Таким образом, Карл VII столкнулся с серьезной бюджетной проблемой, тем более что суммы, которыми он теоретически мог оперировать, уменьшались из-за слабых денег. Правда, ситуация не была радикально
149
Bossuat 1936.
Военные ресурсы
Из-за низкого и нерегулярно выплачиваемого жалования, а также из-за политического кризиса власти, "естественное" окружение, то есть владельцы фьефов, демографически и экономически ослабленное дворянство, из которого король должен был набирать основную часть своей кавалерии, предоставляло лишь случайные и недостаточные контингенты, да и то скупо, а иногда даже очень неохотно.
Тем не менее, в распоряжении Карла имелись французские капитаны, такие как герцог Иоанн Алансонский; Жан II, граф д'Омаль; Гийом д'Альбре, сеньор д'Орваль (в Берри); Жильбер де Лафайет, маршал Франции; Жан де Торсе, магистр арбалетчиков Франции (вскоре его заменил Жан, сеньор де Гравиль); Луи де Кюлан, адмирал Франции; Амори, сеньор де Северак, маршал Франции; Жан де Бросс, сеньор де Сент-Север, маршал Франции; Жан, бастард Орлеанский. Список можно продолжить.
Но из-за недостатка чисто французских контингентов были призваны иностранные наемники, как правило, из дружественных государств: Теодоро "из графов Вальперга", из Ломбардии, [150] приведший согласно королевского письма, от 20 июля 1423 года, 250 латников, Ле Борн (Одноглазый) Какеран, Лукин Руссе (Луккино Руско) [151] , Мартин д'Арбле, все трое также из Ломбардии (во главе 26 таргонов– щитоносцев и пехотинцев гвардии Карла VII), Бернар Альберт, рыцарь из Арагона, Родриго де Вильяндрандо, некоторое время находившийся на службе у бургундца Жана де Вилье, а затем, с августа 1421 года, на службе регента Карла "в компании мессира Амори де Северака, маршала Франции" [152] , но прежде всего шотландцы, которые в четырьмя последовательными волнами под руководством знатных лордов, с декабря 1419 по март 1424 года, поставили не менее 15.000 воинов, что было немалым подвигом, если принять во внимание, что их королевство в то время насчитывало в лучшем случае 500.000 жителей. Так, 25 февраля 1424 года Карл VII мог написать жителям Турне, что он ожидает прибытия, не позднее 8 марта, графов Аршамбо (Арчибальда) Дугласа и Джона Бьюкена, во главе армии из 2.000 рыцарей и оруженосцев, 6.000 добрых лучников и 2.000 "диких, орудующих топорами горцев" [153] . Эти цифры, несомненно, слишком оптимистичны: по крайней мере, мы видим, что 24 апреля 1424 года король оставил на своей службе Дугласа и Бьюкена с 2.500 латниками и 4.000 лучниками из Шотландии. Известно, что первый, был назначен генерал-лейтенантом короля для ведения войны, получил герцогство Турень из-за отсутствие достаточного вознаграждения для себя и своих людей, а второй 4 апреля 1424 года стал коннетаблем Франции. Кроме них, появляется много других имен: Арчибальд, граф Уигтаун и Лонгвиль, сын Арчибальда Дугласа, герцога Туреньского; Джон Стюарт, лорд Дарнли, коннетабль армии Шотландии; Лоуренс Вернон, которому принадлежит заслуга пленения графа Сомерсета, обменянного на Карла, графа д'Э, находившегося в плену в Англии (король выделил ему 8.000 золотых крон в качестве компенсации); Гийом д'Эно; Давид Ханнетон; Мишель Норманвиль; Тома Вуан; Жильбер де ла Э; Вастин Лакен; Ален Форли. Примечательно, что Карл VII, справедливо опасавшийся покушения, набрал из этих людей отряд телохранителей. Например, в 1425–1426 годах он нанял несколько десятков латников, лучников, таргонов (воинов вооруженных щитом или таргой) и пехотинцев, которыми командовали три шотландца (Жан дю Синь, Робин Мюр и Кристиан Шамбер), два ломбардца (Теодоро ди Вальперга и Мартин д'Арбле) и один "местный", Жан де Верне, известный как ле Камю де Болье, который был тогда королевским фаворитом.
150
Из Пьемонта.
151
"Они привели королю от имени герцога Миланского шесть копий латников и тысячу пеших воинов" (Berry 1979, 114–115).
152
Quicherat 1879, 21.
153
Du Fresne, II, 63.
У этих иностранцев были свои мотивации воевать на стороне Карла: для некоторых это была настоящая ненависть к англичанам, и для всех них — желание попытать счастья, пожить за счет войны, и (почему бы и нет?) сколотить состояние в королевстве Франция, которое, без сомнения, представлялось им более процветающим и гостеприимным, чем оно было на самом деле.
В какой-то момент Карл VII, после заседания Совета в Сель (Берри) в январе 1424 года, не сумев поставить под контроль большинство своих капитанов и, более того, зная, что из-за их повсеместных грабежей народ больше не в состоянии выплачивать военные налоги, учредил своего рода жандармерию, призванную "выслеживать и прогонять" вооруженных людей живущих за счет народа. Этой жандармерией, численностью 400 человек, должны были командовать маршал де Лафайет, магистр арбалетчиков Жан де Гравиль и адмирал Луи де Кюлан. Все капитаны должны были быть им подчинены, кроме шотландцев и ломбардцев Какерана. Разумеется, чтобы покончить с бандитизмом такой меры оказалось недостаточно, но тем не менее, она показательна [154] .
154
Quicherat 1879, 211–212.
Военные действия
Каким бы ни было несовершенство и несогласованность французской военной системы в ее финансовых, административных и политических аспектах, и несмотря на то, что король, в соответствии со своим характером и благоразумными советами, которые ему давали, держался подальше от боевых действий, создается впечатление, что неудачи, постигшие Буржское королевство в то время и компенсированные некоторыми значительными успехами,
были вызваны не нехваткой людей в армии Карла VII, а, если угодно, качественными недостатками войск.В целом, Карл вел оборонительную войну, что, учитывая тактику того времени можно было делать небольшими силами. Проблема же заключалась в том, что неприятель угрожал ему с нескольких направлений. В 1422–23 годах, согласно счету Гийома Шарье, генерального приемщика всех доходов Лангедойля и Лангедока [155] , король содержал войска в следующих провинциях и местах: Лионне, Маконне и Шароле, Шарите-сюр-Луар, Рокморель, Сен-Бриссон, Ангулем, Лузиньян, Иври, мост Мёлан (позже захваченный англичанами), Мон-Сен-Мишель, Босе, Монтаржи, Милли, замок Ла-Рош-сюр-л'Эстре, Йевр-ле-Шатель, Сен-Пьер-ле-Мутье, Берзе-ан-Маконне, большая башня и город Бурж, две башни портовой цепи Ла-Рошели, Пуатье, Фонтене-ле-Конт, некоторые места в Шаранте, Гиени, Сентонже, Лимузене, Анжу и Мэне.
155
Гийом Шарье сменил Жана Меришона на посту генерального приемщика доходов в ноябре 1418 года и занимал эту должность до 1438 года, когда его в свою очередь сменил Жан де Ксенкен, первый счет которого датируется периодом с 1 октября 1438 года по 30 сентября 1439 года. Гийом же стал епископом Агда, сменив Рено де Шартра. Умер Гийом в 1439 году.
Со своей стороны, герцог Бургундский, поглощенный своими планами в Эно, Голландии и Зеландии, прежде всего стремился оборонять собственные владения, герцогство Бургундское и его окрестности, а также отобранное у Рене Анжуйского графство Гиз, которое было передано преданному стороннику Филиппа Смелого Жану де Люксембургу.
Что касается регента Бедфорда, то ему было необходимо захватить немногие оставшиеся опорные пункты дофинистов в Парижском районе (такие как Ле-Кротуа), утвердить оккупационный режим в герцогстве Нормандия (поскольку население оказалось менее покорным, чем ожидалось) и методично продолжать продвижение на юго-запад, юг и юго-восток, чтобы расширить границы занятых территорий. С другой стороны, недостаток людских и финансовых ресурсов не позволял ему активно действовать еще и в Гиени. На некоторое время война в Аквитании затихла, что, заставило местное население содержать английские и французские гарнизоны, выплачивая им patis, то есть откупаться от них регулярными взносами, как в натуральной, так и в денежной форме (форма рэкета) [156] .
156
Contamine 2002.
Тома Базен хорошо охарактеризовал ситуацию, когда писал о Нормандии: "Англичане и бургундцы не останавливались, пока, благодаря упорству, не завоевали французские земли и крепости, одни оружием, другие хитростью или перебираясь ночью через стены по лестницам. Французы, вели себя также в отношении английских крепостей […], каждая сторона опустошала то свою территорию, то вражескую, и доводила провинцию до состояния пустыни. И таким образом война продолжалась несколько лет" [157] . Ниже хронист добавляет: "Пересказывать все это в подробностях нет необходимости, так как это сделало бы историю утомительной для читателей" [158] . Однако в эти годы произошло несколько масштабных сражений о которых следует рассказать.
157
Basin 1933–1944, I, 104–105.
158
Basin 1933–1944, I, 90–91.
Первой из этих значительных военных операций была битва при Краване (31 июля 1423 года), небольшой но важной крепости недалеко от Осера. По случаю локального перемирия, каких было много, бастард Гийом де Ла Бом, савойец по происхождению, но долгое время верно служивший бургундцам, вступил в переговоры с капитанами Карла VII и пообещал сдать крепость. Благодаря этой измене французы, несмотря на сопротивление жителей, сумели захватить Краван и разместить там гарнизон. Вскоре последовал ответный ход и отряд возглавляемый Клодом де Бовуаром, сеньором де Шастеллю, вернул Краван бургундцам. Но на этом дело не закончилось. Бастард де Ла Бом, которому удалось бежать из Кравана, предложил Карлу VII осадить город, воспользовавшись тем, что Филипп Добрый находился во Фландрии, а англичане были заняты осадой Ле-Кротуа. Король согласился. Переправившись через Луару, коннетабль шотландской армии Джон Стюарт, граф Бьюкен, и Жак, де Вентадур направились к Кравану. Герцоги Бедфорд и Бургундский, которые только что заключили в Амьене новый союзы решили выступить на помощь гарнизону Кравана совместно. Английский контингент возглавили графы Солсбери и Саффолк, а бургундский — граф де Жуаньи и маршал Бургундии Жан, сеньор де Тулонжон. В соборе города Осер состоялся военный Совет, целью которого стало сплочение союзной армии и достижение наилучшего взаимопонимания между бургундцами и англичанами. Английская дисциплина и тактика, признанная в то время самой эффективной, принесла очередной успех. Попав под перекрестную атаку (когда бургундский гарнизон Кравана совершил вылазку), французы и шотландцы, понеся серьезные потери, разбежались. Коннетабль шотландцев и граф де Вентадур были взяты в плен. Согласно письмам, полученным в Париже 3 августа, враги потеряли 3.000 убитыми и столько же пленными, а англо-бургундцы — только 30 человек. 4 августа в Нотр-Дам состоялась благодарственная служба [159] . Джон Стюарт был вскоре выкуплен из плена и более того Карл VII подарил ему графства Конкрессо и Обиньи в Берри и даже графство Эврё, которое еще предстояло отвоевать.
159
Fauquembergue 1903–1915, II, 104–105.
Еще более важной была кампания 1424 года, закончившаяся катастрофой франко-шотландской армии в битве при Вернёе (17 августа). В июне того же года герцог Бедфорд предпринял осаду Иври-ла-Шоссе (ныне Иври-ла-Батай) близ Эврё, целью которой было завершить завоевание Нормандии. Через несколько недель защитники обязались сдать город, если Карл VII не придет к ним на помощь с достаточными силами к 15 августа. Бедфорд собрал своих лучших военачальников (Солсбери, Саффолк, Уиллоуби, Скейлз) и привлек даже нескольких нормандских дворян, а некоторые бургундцы прибыли к нему в качестве подкрепления (сеньор Л'Иль-Адам). Очевидно, что также были созваны ополчения Парижа, Руана, Шартра, Санлиса, Нормандии и Пикардии [160] . На протяжении всей кампании герцог Бедфорд, носил синее бархатное сюрко с изображением белого креста (Франции) а, поверх него, красного креста (Англии), в "знак единения двух королевств", так как он представлял короля Франции и Англии. Он также настоял на том, чтобы доверить знамя Франции, "лазурное поле с тремя золотыми флер-де-лис", не англичанину, а французу, сеньору де Л'Иль-Адаму.
160
Chronique de la Pucelle 1864, 197–198.