Карл VII. Жизнь и политика
Шрифт:
В память о короле были написаны различные, явно хвалебные, эпитафии, три из которых сохранились в рукописи, содержащей несколько работ Антонио Астесано (можно предположить, что он и был их автором) [707] .
По мнению Жана Мопуана, король не только оставил свое королевство "в полном мире и спокойствии", но, по крайней мере, в районе Парижа улучшился даже климат: "Погода была очень хорошей, чтоб помогло собрать обильный урожай" [708] .
707
Leroux de Lincy, 525. Voir aussi Calmette 1905 (эпитафия, приписываемая Жаку Миле, которая включает краткое восхваление Жанны д'Арк). Луи де Рошешуар, епископ Сента, также написал эпитафию на латыни (BEC, 1896, 640). В 1487 году Октовьен де Сен-Желе написал посмертный панегирик Карлу VII (Bibliotheque de l'Institut, ms 689, f. 83).
708
Maupoint, 1878 40. Хотя гробница короля в которой упокоилась и Мария Анжуйская, законченная около 1465 года, впоследствии была повреждена, останки Карла VII, тщательно
Глава XII.
Карл VII, его окружение и королевские обязанности
Советники
Согласно политической философии, распространенной в конце Средневековья, добрый король, мудрый государь, должен был принимать свои важные решения "по великому совету и обсуждению нескольких" представителей своей "крови и рода" (примат семьи) и своего "Большого Совета, прелатов, принцев, баронов и других знатных лиц". Эта классическая формула встречается во многих актах Карла VII, например, в указе о богохульниках, обнародованном в Париже 1 декабря 1437 года, через несколько дней после его победоносного возвращения в столицу [709] . Если король так не поступал, то его действия могли быть расценены как произвол или даже тирания. По этой же причине крайне негативно воспринималось влияние на принятие ответственных решений приближенных к королю лиц, "мармузетов" [710] , "приспешников", "наушников" или льстецов, стремящихся получить максимальное количество выгоды для себя или своих родственников [711] . Как говорит Ален Шартье в Книге Надежды (Livre de l'esperance) (1428), лучше иметь "доброго государя, прислушивающегося к мудрым советам, чем хитрого и своенравного" [712] . Избыток интеллекта может быть вреден, но, вероятно, не он был главной опасностью, с которой столкнулся Карл VII, особенно в первые годы своего правления.
709
Ordonnances des rois, XIII, 1782, 247–248. Согласно обычаю, восходящему, по крайней мере, к Людовику Святому, королю было важно пресечь деятельность этих смутьянов, которые подвергали опасности не только себя, но и все общество. Об этом напоминает ордонанс против богохульства от 11 февраля 1425 года: "Следует опасаться, что по этому случаю, среди прочего, наш Создатель подвергнет, наше королевство несчастьям, войнам и великим бедам" (Du Fresne, II, 189, d'apres BnF, lat. 17 184, f. 100).
710
О значении слова см. Contamine 2005, 364.
711
Contamine 1994.
712
Chartier 1989, 105.
Политическая мысль того времени предлагала два варианта королевского Совета: либо большое представительское собрание принцев, баронов, епископов и высших чиновников короны, плюс королевские секретари, нотариусы и канцлер, либо небольшая группа лично преданных королю советников. Личная преданность считалась необходимым условием эффективности правительства. Именно на этом настаивает анонимный автор Напоминаний, адресованных в 1425 году Иоландой Арагонской своему зятю: "Необходимо, чтобы король имел для своего Совета пять или шесть добрых мудрых рыцарей и столько же добрых мудрых чиновников, которые бы обладали знаниями и практическими навыками для управления и конфиденциально давали ему советы, и этого будет вполне достаточно, не привлекая множество людей" [713] .
713
Chartier 2012, 78. Voir aussi 74.
Несколько лет назад в тщательном научном исследовании, преследующем просопографическую цель, были перечислены все люди, чье присутствие, как указано в нижней части королевских актов (что может ввести в заблуждение, поскольку другие имена наверняка были опущены), на заседаниях Советов Карла VII с 1418 по 1461, засвидетельствовано по крайней мере один раз [714] . Это дает в общей сложности 283 фамилии, две трети из которых фактически присутствовали только на пяти заседаниях Советов, что вряд ли позволило бы им оказывать какое-либо реальное "политическое" влияние. Остаются 95 членов Совета, 25 из которых присутствовали не менее чем на 25 заседаниях. Вот эти люди:
714
Gaussin 1982. В том же духе см. Vallet de Viriville 1859.
1. Адмирал Жан де Бюэй, из анжуец (25 заседаний).
2. Адмирал Прежен де Коэтиви, бретонец (25).
3. Первый камергер Жорж де Ла Тремуй, из старинной пуатевинской семьи (25).
4. Тибо де Люсе, родом из Шартрена, епископ Мейзе и генеральный финансист (25).
5. Бернар д'Арманьяк, граф де Ла Марш (26), южанин.
6. Роберт Ле Масон, анжуец, канцлер Карла VII, когда тот был еще Дофином (26).
7. Пьер Дориоль, родом из Они, генеральный финансист (26);
8. Жильбер де Лафайет, маршал Франции, родом из Оверни (26).
9. Иоланда Арагонская, герцогиня Анжуйская и графиня Прованская, титулярная королева Сицилии, теща короля (28).
10. Мартин Гуж де Шарпень, епископ Клермонский, канцлер Франции (1421–1428), родом из Берри (29).
11. Бертран де Бово, анжуец (32).
12. Иоанн, граф Клермонский, впоследствии герцог Бурбонский и Овернский (33).
13. Артур, граф Ришмон, затем герцог Бретонский, коннетабль Франции с 1425
по 1458 год (33).14. Людовик де Бурбон, граф Вандомский, главный распорядитель королевского двора (35).
15. Гийом Жувенель, канцлер Франции с 1445 по 1461 год, родом из Шампани (35).
16. Жан Бюро, казначей Франции, родом из Шампани (36).
17. Этьен Шевалье, казначей Франции, родом из Мелёна (37).
18. Жан д'Эстутевиль, сеньор де Торси, Великий магистр арбалетчиков Франции, нормандец (38).
19. Рено де Шартр, архиепископ Реймсский, канцлер Франции с 1428 по 1444 год, родом из Бовези (39).
20. Гийом д'Аркур, граф де Танкарвиль, нормандец (40).
21. Пьер де Брезе, сенешаль Пуату, затем Великий сенешаль Нормандии, анжуец (42).
22. Рауль де Гокур, главный распорядитель королевского двора, пиккардиец (45).
23. Карл Анжуйский, граф дю Мэн (59).
24. Жан, бастард Орлеанский, граф де Дюнуа и де Лонгвиль (62).
25. Роберт де Рувр, епископ Се, затем Магелона (73).
Этот список, включающий клириков [715] и мирян, принцев и дворян довольно скромного происхождения, и даже несколько недворян, солдат и финансистов, требует некоторых комментариев. В частности, присутствие канцлеров Франции на заседаниях Совета не означает, что они играли решающую роль, поскольку прежде всего отвечали за техническую подготовку заседаний и обеспечение необходимыми документами. И наоборот, люди, появлявшиеся на заседаниях эпизодически, могли играть решающую роль в принятии важных стратегических решений политического и военного характера. Вспомним начало военной кампании, закончившейся катастрофой при Вернёе в 1424 году, коронационное путешествие в 1429 году, заключение Аррасского мира в 1435 году, обнародование Прагматической санкции в 1438 году, решение короля в 1445 году выступить за границы королевства, чтобы помочь своему шурину, королю Рене, односторонний разрыв англо-французского перемирия в 1449 году и упорный отказ, несмотря на все спорные вопросы, объявить войну Филиппу Доброму в последние годы царствования. Это означает, что качественные показатели должны приниматься во внимание в той же степени, что и количественные. Так что, не все лица участвовавшие в королевских Советах имели одинаковый вес.
715
Прелатов, но не аббатов.
Королева Иоланда, должно быть, сыграла решающую роль, в 1424–1425 годах, в отстранении от власти партии арманьяков, известной своей неуместной агрессивностью. После этого ее влияние становится все менее значительным. Однако в 1439 году ассамблея, на котором обсуждался вопрос о том, продолжать ли переговоры с Англией, прошла "в присутствии короля и королевы Сицилии". В хронике говорится: "Там были представлены все люди королевства, и было свободно высказано много мудрых вещей". Были высказаны многочисленные сетования на последствия войны и восхвалены "радость и удовольствия, которые приходят в страны, где царит мир". Не обошлось и без примеров из древней истории. В целом, в ходе обсуждения каждый смог высказаться, прежде чем было принято решение, несмотря на риск, возобновить переговоры с англичанами [716] .
716
Berry 1979, 208.
Недостатком вышеупомянутого исследования, несмотря на все его достоинства, является то, что оно оставляет в тени тех, кого можно назвать "великими чиновниками", которые были не только высокопоставленными исполнителями, но и людьми, способными, благодаря своему опыту и знанию вопросов, влиять на "большую политику". Вспомним Жана Рабато, который последовательно был королевским адвокатом, советником Парламента, президентом Счетной палаты, президентом Парламента (авторитетным человек, знавший, как взимать налоги), или Ренье де Булиньи, который, как мог, обеспечивал, вместе с несколькими другими, управление финансами в первые годы царствования Карла VII. Оба имели честь принимать у себя в домах Жанну д'Арк, один в Пуатье, другой в Бурже, что является доказательством доверия, оказанного им королем. Вспомним также о королевских секретарях и нотариусах, таких как Дрё Буде (вовлеченного в приключения Девы), которые вели протоколы дискуссий в Советах, заносили туда же принятые решения и могли представлять для обсуждения имеющиеся прецеденты, возражения и аргументы. Коллегия "королевских секретарей и нотариусов", "добродетельных и мудрых людей" [717] , осознавала, что являются памятью, пером и голосом своего господина.
717
Martial d'Auvergne 1724, II, 201.
В конечном итоге, возможно, самым одаренным из советников Карла VII был его двоюродный брат, Орлеанский бастард, известный своим красноречием, умением командовать армией и вести переговоры. Однако не следует забывать, что, хотя он был предан королю, он был, по крайней мере, так же предан своему единокровному брату Карлу Орлеанскому, а интересы королевского дома Франции и Орлеанского дома далеко не всегда совпадали. Кроме того, один или два раза он присоединялся к группе "недовольных", которые выступали за значительные изменения в королевском правительстве [718] . Незаметное но постоянное влияние на Карла VII оказывал Жерар Маше, епископ Кастра с 1432 года, и бессменный духовник короля с 1420 по 1448 год, и не только в тех случаях когда речь шла об определении церковной политики и распределении льгот, ведь не случайно в 1436 году городской Совет Шалона решил обратиться к нему, чтобы получить налоговую скидку [719] . Позже, его сменил Жан Бушар, ставший в 1453 году епископом Авранша и написавший во время реабилитационного процесса мемуары о Жанне д'Арк [720] .
718
Contamine 2015.
719
La Selle 1995, 279.
720
Duparc 1977–1988, II, 257–265.