Каролина

– О-о-о, милая, – тянет он. – Вы ведь изначально всегда милые и приятные, а потом достаете плоскогубцы и начинаете ими методично выкручивать нам яйца. Поверь, я был женат дважды, дважды чуть не лишился своего достояния.

Он был дважды женат. Максимально неприметный, без зубов, с глупым чувством юмора и не будем забывать, что женщин на земле осталось катастрофически мало. Что в нем такого, что на него клюнули аж целых два раза? Решаю не задавать этот вопрос.

Люк посмеивается, и этот звук застает меня врасплох, поворачиваюсь и смотрю на его профиль.

– Журе, поверь, Эшли вообще не старается казаться кем-то другим.

– С чего ты так решил?

– Не думаю, что девушки, которые хотят казаться милыми, будут резать горло своему мужу.

– Чего-чего? – восклицает лодочник и снова наклоняется к Люку. – Эт штука на шее, ее рук дело что ль?

– Ага.

Тон разговора Люка, даже его голос совершенно изменились, он словно играет роль простачка и пытается завязать разговор с Журе. Зачем он это делает? Обязательно спрошу об этом, как только мы останемся наедине.

Журе начинает гоготать, у него даже слезы на глазах выступили.

– И что ты такого сделал? – спрашивает он сквозь смех.

– Ничего, – отвечает Люк и бросает на меня улыбчивый взгляд. – Не вовремя увернулся.

Журе хрипло смеется, тут же закашливается и продолжает грести. Языком он уже нагреб более чем достаточно.

– Да это случайно вышло, – оправдываюсь я.

– Помню, засиделся я с мужиками, вернулся домой под утро. Мне первая жена сковородкой по спине огрела. Тоже сказала, что случайно. Рука соскользнула. А я ведь до этого даже не знал, что у нас дома сковорода была.

Лодочник смеется, Люк ему подыгрывает, а я мысленно шлепаю шутнику еще одной сковородой, только уже по голове, наблюдаю, как он падает в воду, практически слышу этот приятный бульк, а следом долгожданная тишина и звук моря.

Люк продолжает разговаривать с Журе, а я всматриваюсь в туман и пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь.

До места назначения мы прибываем, когда солнце уже село, но сейчас это не так страшно, ведь остров освещен. А точнее, освещен высоченный забор, примерно в пять метров высотой, покрытый колючей проволокой и устланный фонарями разного цвета. Люк сообщает, что фонари зажигают только на Конклав, как знак правильного движения, что-то вроде маяка. Эти фонари пожирают огромное количество энергии и держать их в рабочем состоянии постоянно – та еще задача.

Кованые врата открываются, только после того, как Журе что-то сообщает в небольшое окошко.

Скрип разрывает тишину на части и через несколько секунд я, держась с Люком за руки, переступаю линию врат и оказываюсь на территории для избранных мира.

Перед нами тут же возникают два охранника. Не вижу при них оружия, но физически мужчины выглядят достаточно выносливыми и опасными. Один из них даже выше Люка, он что-то сверяет на листе, а второй проверяет Люка, потом меня, нас лишают двух ножей и рюкзаков.

– Миссис и мистер Куин, добро пожаловать, – слишком пафосно произносит охранник, и мы отправляемся вглубь острова, а за спиной со скрипом закрывается единственный путь к отступлению.

22. Муж и жена

Из-за того, что мы прибыли ночью, я не успела нормально поглазеть по сторонам и рассмотреть, что это за остров такой. Единственное, что удалось увидеть – забор, фонари, гравий под ногами и дверь здания, куда мы вошли. Все остальное скрыли ночь и необъятный туман.

Люк быстро уволок меня в здание, мы прошли по узкому коридору и попали в помещение, разделенное на просторную комнату и прилегающую ванную. В ней-то я сразу же и скрылась, присвистнув от удивления. Раковина в хижинах не идет в сравнение с великолепием и чистотой, царящей здесь. Светлое просторное помещение с высокими потолками, огромная ванна, в которой можно было бы поместиться пятерым. По левой стороне расставлены стеклянные колбы с крышками-присосками, открываю одну и вдыхаю невероятно сладкий аромат. Закрываю и ставлю на место. Слева висит зеркало, оно практически достигает потолка, а от пола отрывается в районе коленей, снизу стоят потухшие свечи. Полотенца и накидки аккуратно сложены на полках, а за дверью, которую я изначально не заметила, туалет. Первым делом пользуюсь им, а потом включаю воду в ванне и скидываю одежду. Надо бы ее постирать.

Забираюсь в теплую воду, когда она еще не дошла до нужного уровня, и прикрываю глаза. Это стоило того, чтобы пробираться неделю по непроходимому лесу. Если бы мне рассказали об этой ванне сразу, я бы и за три дня дошла.

Наплюхавшись и отдохнув, вспоминаю, что Люку, вероятно, тоже хотелось бы смыть с себя недельную грязь. С сожалением выползаю из ванны и обещаю ей вернуться.

Когда я выхожу в комнату, Люк скрывается за дверью, а я рассматриваю самое безопасное место, так мне сказал Люк, когда волок меня по территории острова.

Огромная кровать с балдахином разместилась напротив окна. С двух сторон от него поставили два шкафа, открываю первый и разглядываю вещи. Их много, но они все одинаковые. В один набор наряда входят черные штаны и футболки, а сверху зеленый плащ. Ткань мягкая на ощупь. Интересно, чья это одежда?

Пока Люка нет, успеваю поглазеть в окно, но там ничего не видно, беспроглядная темнота. Туже запахиваю халат и достаю расческу из рюкзака. Привожу себя в порядок, заклеиваю лопнувшие волдыри пластырями. За время дороги я почти все израсходовала. По пути обратно нужно постараться не ранить себя и Люка.

Люк выходит из ванной и садится на кровать, подзывает меня к себе.

– Нужно обсудить наше поведение в рамках Конклава и на острове в целом.

– Хорошо, – киваю я и складываю ладони на коленях, как прилежная ученица. На ферме бы мной гордились.

– Ты уже знаешь, что сюда пускают по два человека из каждого города и только членов семьи. За нарушение идут наказания. Поэтому никто не должен понять, что ты мне не жена.

Вот мы и дошли до этой темы. Я не представляю, как этот спектакль будет выглядеть со стороны, но еще больше я переживаю за свои эмоции.

– Ясно.

– Все браки разные, но мы с тобой покажем более-менее адекватный союз.

– Не думаю, что Журе так считает, после того, как узнал, что я тебе чуть голову не отрезала, – напоминаю я.

– Я специально ему это сказал.

– Зачем?

– Ради слухов. Такова человеческая природа. Он узнал что-то интересное про участника Конклава, которого ранее на острове не было. Он будет этим знанием хвалиться и более того, приукрашивать не перестанет, пока его не стукнет деменция.