Карт-Бланш для Синей Бороды

Здесь горели два светильника, но они не могли пронзить зимнюю ночь, и тусклые оранжевые пятна лишь сильнее подчеркивали черноту неба над нами. Я подняла голову: ни одной звезды. И что можно здесь увидеть?

Граф вдруг загасил один светильник, и стало совсем темно, потому что одинокий язычок пламени не мог в полной мере разорвать зимнюю тьму. Я поежилась, и Ален тут же ласково сжал мои руки.

Прошла секунда, вторая…

— Зачем вы привели меня сю… — я не договорила, потому что где-то внизу раздался страшный грохот, а потом в небе перед нами вспыхнули тысячи алых звезд.

Фейерверк!

Один раз я видела это чудо — два года назад, когда в королевской семье родился третий принц. Открыв рот, я смотрела, как рубиновые звезды ослепительно вспыхнули, а потом стекли с небес огненным дождем. Новый взрыв — и зеленые сполохи озарили небосвод, потом — желтые, синие, снова красные!..

Позабыв обо всем, я только ахала от восторга. Губы графа касались моего виска, но в этот момент даже такая изысканная ласка отошла на второй план. Послышался стук балконной двери на третьем этаже, а потом — радостные вопли Гюнебрет, которыми она сопровождала каждый новый взрыв разноцветного пламени.

Я совершенно забыла о времени, и даже когда канонада затихла, продолжала смотреть в небо, ожидая продолжения чуда.

— Тебе понравилось? — спросил Ален шепотом, хотя наверху кроме нас никого не было.

— Очень! — призналась я, словно пробуждаясь от колдовского сна. — Это было великолепно!

— Это было в твою честь, — продолжал он, опаляя мою щеку жарким дыханием.

— За этим вы ездили с Гюнебрет в Анже? — догадалась я.

— И не только…

Он разжал мои пальцы и что-то вложил в мою ладонь — что-то маленькое, с острыми углами, бархатистое и тяжелое.

— А это еще один подарок тебе, — сказал Ален. — Его мы тоже выбирали вместе с Гюнебрет, но это подарок лично от меня.

Я подняла подарок повыше. Это была маленькая коробочка, обитая бархатом, с серебряной ковкой на углах.

— Что это?.. — спросила я, еле шевеля губами, потому что силы разом покинули меня, и в голове не осталось ни единой мысли.

— Может, откроешь?

Хитрый замочек долго мне не поддавался, а когда я все же справилась с ним и откинула крышечку, то сначала зажмурилась и лишь после третьего вздоха осмелилась взглянуть на подарок второй раз.

На черном атласном подкладе, надетое на деревянный штырек, лежало кольцо. Прозрачный, как кусочек льда, камень искрился тысячью граней, отражая оранжевый свет. Как будто одна из искр фейерверка упала мне на ладонь.

— Что это значит, милорд?

— Это значит, что я люблю Бланш, — сказал он, прижимая меня все крепче. — Тут полагалось бы встать на колено и добавить: «Выходи за меня!» — но как-то так получилось, что мы уже женаты. Поэтому я скажу иначе. Стань моей женой, Бланш.

— Но я и так ваша жена… — ответила я, хотя в голове на разные лады повторялось «я люблю Бланш», «я люблю Бланш».

— Стань женой по-настоящему.

Я со стуком захлопнула коробочку. Сверкающий камень пропал, и тьма навалилась, подобно груде камней.

— Вы знаете, милорд, что это невозможно.

— Почему же?

Я попыталась разжать его руки, но он не отпустил меня и развернул к себе лицом, притиснув грудью к груди. Призвав на помощь все благоразумие, хотя «я люблю Бланш» по-прежнему звенело в моих ушах, я сказала:

— Потому что наш брак — всего лишь на год, а потом вы получите в жены леди Милисенту, о которой давно мечтали.

— Мечтал? — он засмеялся. — Это был всего лишь выгодный союз по указке короля. Кролю нужны новые де Конморы, только и всего. Какая разница его величеству — кого я выберу?

— Но леди Милисент…

— А леди Милисент получит отступные и выйдет замуж за другого. Ей это не составит труда. Ее интересовали только деньги — она их и получит, и счастливо позабудет о моем существовании через месяц, если не меньше.

— Жестокие слова! — только и промолвила я, а коробочка, которую я держала в руках, прижгла мне ладони, как раскаленная.

— Жестокие по отношению к кому? — живо откликнулся Ален. — К той, которая решила посмотреть, не умрет ли очередная жена де Конмора, чтобы проверить — действует ли проклятье? Разве она не жестоко поступила по отношению к тебе, маленькая шоколадница? У нее был шанс получить меня, но вместо этого она пожелала отдать мужа другой — лишь по глупой прихоти, по косной суеверности! Она сама отдала меня тебе — так на что же ей теперь жаловаться?

На это нечего было возразить, и я лишь крепче сжимала коробочку с кольцом.

— Теперь мне кажется, что я полюбил тебя с первого взгляда, — продолжал Ален. — С того самого момента, как увидел в лавке сладостей. Меня тогда словно захлестнуло волной и унесло в пучины. А ведь я думал, что ты всего лишь служанка. И когда ты сама пришла ко мне в дом — такая взволнованная, с горящими щеками — я потерял голову и сердце навсегда, хотя и не сразу понял это. Я считал это слабостью, наваждением, да бог знает, чем считал! Но теперь уверен всей душой — мне нужна только маленькая Бланш, и никто другой. Не хочу разводиться с тобой, хочу, чтобы ты всегда была рядом. Хочешь ли этого ты?

— Не знаю, говорите ли вы искренне…

— Я говорю от всего сердца! — пылко заверил он. — И могу поклясться, что намерения мои — самые искренние! Да, я не принц из сказки, о котором ты, возможно, мечтала. Временами я бываю зол, и резок, порой, жесток. Скорее, я — дракон, который украл самое драгоценное сокровище в мире, и готов охранять его даже ценою собственной жизни. Ты — мое сокровище. Когда я подумал, что потерял тебя, Бланш… Невозможно передать, что я тогда пережил. Я не хочу снова испытать этого. Позволь охранять тебя, заботиться о тебе… Мое сокровище, моя драгоценность… — он склонился ко мне медленно, словно испрашивая разрешения на поцелуй.

Глаза его лихорадочно блестели, и лицо светилось каким-то особенным светом — или так мне казалось? Слова его опьяняли меня, и я металась душой, не зная — верить или нет. Второй светильник вдруг мигнул и погас, и мы с графом оказались в кромешной темноте. Это придало ему смелости, и он припал к моим губам с жадностью и страстью.

И тут я окончательно поняла, что совершенно не хочу возвращаться в Ренн. Даже милые с детства места не манили меня обратно — ни речка, ни буковый лес за городом, ни мельница, куда мы с Реджи бегали играть в эльфов. Я хотела остаться здесь, в Конморе. Готовить сладости, варить вкусный мясной суп, играть с Гюнебрет в карты. И чтобы Ален был рядом. Только не как муж на бумаге, а как настоящий муж.