Каслфор. Лабиринт обмана

– Ивейн, дорогая, – его змеиный голос заставил ее вздрогнуть от неприязни.

Она обернулась и увидела рядом с Марлоном его отца. Если наследник рода Тейдж был просто неприятен и выглядел как испорченный вседозволенностью подонок, то глава семейства Себастиан наводил страх и жуть. У него было бледное невыразительное лицо с проникновенным, цепким взглядом. В его серых глазах сквозила ледяная выдержка и… жестокость. Он мог бы с легкостью сыграть какого-нибудь кровавого убийцу в фильме ужасов. И ему ничего не приходилось бы делать, кроме как смотреть своими жуткими белесыми глазами и улыбаться этой холодной, искусственной улыбкой притаившегося хищника.

– Это и есть прелестная Ивейн, о которой ты мне рассказывал? – обратился Себастиан к сыну.

– Да, познакомься, – Марлон встал рядом с напряженной Ивейн и по-хозяйски обнял ее за талию. – Ивейн Ридли. Ее мать в девичестве была Сноули.

– Игрейн? – слегка удивился Себастиан.

– Вы ее знали? – вскинулась Ивейн.

– Она училась в «Мелвилле» в младших классах, когда я уже заканчивал «Драгонетт». Игрейн уже тогда была маленькой звездочкой.

Почему-то тон мистера Тейджа не понравился Ивейн, и она отвела взгляд.

– Вы на нее очень похожи, Ивейн, – но эти слова Себастиана заставили ее снова на него взглянуть.

– Я больше похожа на свою бабушку, – вяло улыбнулась Ивейн.

Себастиан рассыпчато рассмеялся и качнул головой. На висках его черные волосы серебрились ранней для его возраста сединой.

– Надеюсь, ваше сходство выражается лишь в красоте. У нее был дурной характер, но это придавало вашей бабушке необычайный шарм. Несмотря на свои проблемы, она всегда была популярна среди мужчин. Мой отец, помнится, тоже за ней волочился.

– Что за проблемы? – насторожилась Ивейн.

– Вы не знаете? – якобы изумился Себастиан. – Моргана Сноули, ваша бабушка, как-то раз угодила в психлечебницу. Ее едва оттуда вызволили. О, прошу меня простить. Энтони, ты ли это?

Себастиан невозмутимо отошел к другому гостю, а Ивейн схватила с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и осушила его наполовину в пару глотков.

– Полегче, дорогая, – протянул Марлон и забрал у нее бокал. – Не волнуйся так. Ты же не хочешь повторить судьбу своей сумасшедшей бабки?

– Не говори так о моей семье! – процедила Ивейн, которая и без того весь вечер была на взводе.

Некоторые из присутствующих в зале любопытно на них оглянулись.

– Тебе нужно отдохнуть, – обманчиво ласково пробормотал Марлон ей на ухо и стал уводить девушку из зала, посылая всем, кто встречался им на пути, светские улыбки.

– Оставь меня в покое! – Ивейн вырвалась из его рук, когда они оказались в пустой прихожей.

– Не выводи меня, Ридли! – прорычал Марлон ей в лицо, больно схватив за плечо. – У тебя в голове настолько пусто, раз ты спустя всего лишь час забыла о нашем уговоре?

Зажмурившись, Ивейн ощутила, как к ней снова подступает истерика. Нет, она этого не выдержит.

– Дай мне эти таблетки, – в отчаянии попросила она.

Марлон придирчиво оглядел ее и, видимо, пришел к выводу, что они не будут лишними. Достав из кармана плоскую железную баночку, он протянул ее Ивейн с предостережением:

– Не больше двух в сутки.

– Да пошел ты, – бессильно огрызнулась Ивейн и, забрав баночку с таблетками, быстро зашагала к широкой мраморной лестнице.

***

За окном иллюминатора была непроглядная темнота. Отвернувшись от него, Эллисон украдкой посмотрела на мать Адама, сидящую напротив нее и листающую какой-то экономический журнал. Грейс грациозным движением руки заправила за ухо мешающий ей темный локон и встретилась глазами с Эллисон.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – тонко улыбнулась женщина.

– Я могла бы в сотый раз поблагодарить вас за помощь, но не хотелось бы вам докучать, – вильнула Эллисон и повернулась к соседнему креслу, в котором дремала ее мать.

Элинор выглядела совсем не так, какой ее привыкла видеть дочь. Рыжие волосы спутаны, лицо бледное и уставшее, под глазами проступили фиолетовые синяки. Вспомнив, какой у нее был затравленный взгляд, когда они вошли в ее камеру, Эллисон против воли наполнилась жалостью к матери. И какой же великолепной была Грейс в сравнении с ней.

Она проявила себя как блестящий юрист, уже через полчаса Элинор выпустили из-под ареста. Грейс, однако, посоветовала той не задерживаться в Италии и вернуться в Англию. Даже не заезжая на виллу, они сели на самолет и вылетели обратно в Лондон.

– Почему вы не стали строить карьеру? – полюбопытствовала Эллисон. – Вы были просто неподражаемы там, в участке. Вы с легкостью могли бы стать успешным адвокатом.

– Все не так просто, как хотелось бы, – отстраненно ответила Грейс и положила журнал на колени. – Эллисон, в наших кругах женщина получает хорошее образование не для того, чтобы работать, а потому что так принято. Но, что таить, я была не прочь построить карьеру. Мне нравится покорять вершины. Однако, мой отец, а затем и мой муж выступили против этого. Родился Адам, и я посвятила себя его воспитанию, – тут она горько усмехнулась. – Как выяснилось после, лишь зря потратила годы.

– Зачем вы так говорите? – мягко возмутилась Эллисон. – Адам замечательный.

– Значит, ты недостаточно хорошо знаешь моего сына.

– По-вашему, он… плохой человек?

– Он меня разочаровал – вот, в чем все дело. Я растила его как продолжателя нашей семьи и традиций, а он предпочел семье этот проклятый баскетбол. Якшается со всяким сбродом. Он причинил нам много вреда своими выходками.

Эллисон задумчиво умолкла, не представляя, что такого мог сотворить добродушный Адам, раз его мать так о нем отзывается.

– Он тебе нравится? – Грейс застала ее врасплох своим вопросом.

Поерзав на сидении, Эллисон нервно улыбнулась.

– Он очень милый.

– Я имела в виду, рассматриваешь ли ты его как потенциального партнера для отношений?

Разумеется, она рассматривала его в таком качестве. И уже предпринимала шаги по реализации этой затеи. Но признаваться в этом его матери было как-то неловко.

– Я пока не думала об этом.

Грейс проницательно посмотрела на нее и усмехнулась уголками губ.