Катарсис

Перед тем, как они встали в очередь ожидания, Антон провел краткий инструктаж по тому, как себя следует вести в их вылазке на поверхность.

— Первое и ключевое правило — следи за датчиком уровня кислорода, — начал Антон. — Он уже должен отображаться у тебя на линзе. Видишь?

— Вижу.

— Хорошо. Со временем должен выработаться условный рефлекс проверять датчик ежеминутно, на случай утечки кислорода. И второе…

— Утечки кислорода? Почему мой кислород должен куда-то утечь?

Антон глухо хмыкнул:

— Не должен, за качеством кислородной аппаратуры следят жестко. Но нельзя исключать микротрещины, неправильную эксплуатацию и прочие случайности. Если увидишь резкое падение уровня кислорода — говори.

Джо коротко кивнул.

— Второе правило — внимательно смотри по сторонам и под ноги, когда будешь за пределами кабины планетохода. Я бы хотел обойтись без травм.

— Смотрю за датчиком, смотрю по сторонам и смотрю под ноги, — подвел итог Джо.

Пришел их черед отправляться, и вместе с четырьмя другими людьми они зашли в кабину лифта. Перемещение жителей между Солярисом и поверхностью планеты осуществлялось таким же способом, как и доставка орбитальных шаттлов — посредством лифтов, шахты которых расположились внутри скал на окраинах каньона. Разве что пассажирские подъемные лифты были во много раз меньше.

Раздался сигнал и окружающие синхронно надели кислородные маски. Джо поспешил повторить за ними и, надев свою маску, глубоко вздохнул. Воздух из кислородного баллона, расположенного в рюкзаке за спиной Джо, немного обжег его легкие, и он почувствовал слабое головокружение.

— Все нормально? — спросил Антон.

— Порядок, — ответил Джо, показав большой палец вверх.

Платформа доставила их наверх, казалось, буквально за одно мгновение. Джо едва успел привыкнуть к странному покалыванию при вдыхании сжатого кислорода, как двери кабины уже разъехались, и Антон, прихватив Джо за локоть, потащил его наружу.

Рыжий. Ярко-рыжий. Нет…

Насыщенный ярко-рыжий цвет прилетал отовсюду, навязчиво окружал и бил в искрящиеся глаза. Они подошли к краю широкой металлической платформы, на которую ступаешь при выходе из кабины лифта. Отсюда и до самого горизонта броским полотном тянулся невероятно бурный пейзаж насыщенно оранжевого цвета. Представшая перед глазами картина была похожа на фантастическую необъятную пустыню, но не монолитную — на пути встречались мелкие холмы, резкие хребты и темные провалы. Примерно такой ландшафт можно было увидеть и на фотографиях Марса, но в живую от этого вида захватывало дух.

Недалеко от платформы расположились ряды крупных металлических конструкций, судя по всему складского назначения, а вдалеке, поодаль от каньона, виднелись редкие заводы и фабрики. От платформы в разные стороны уходили широкие дороги, проложенные из какого-то песчаного камня, по которым ездили машины на воздушных подушках — планетоходы.

— Пойдем, нам сюда.

Антон повел его вдоль края платформы и, подойдя к одной из свободных стоек ИИ, произнес:

— Бронь планетохода. На имя Антона Белова.

— Добрый день, Антон Белов. Ваша бронь подтверждена, — отозвался роботизированный голос из динамика. — Можете пройти к планетоходу номер 19 84. В случае превышения времени аренды свыше ранее запланированного дополнительные средства автоматически спишутся с вашего лицевого баланса. Желаем приятной поездки.

Антон повернулся к Джо.

— Готов? — спросил он.

— А зачем еще мы сюда поднимались? Поехали. Кто за рулем?

***

Планетоход мчался по дороге вдоль небольшой горной гряды, оставляя за собой шлейф из клубов рыжей пыли. Место подъема осталось далеко позади, и новые постройки встречались все реже. Окончательно приспособившись дышать с кислородной маской, Джо с интересом стал разглядывать природный ландшафт, открывающийся за тонированным окном с его стороны.

— Слушай, — обратился Джо к Антону, управлявшему планетоходом. — Если Правительство Марса активно занимается его терраформированием, то где тогда все растения? Мои знания биологии скудны и оставляют желать лучшего, но без флоры кислороду же неоткуда взяться.

— Безусловно, — отозвался Антон. — Но засадка поверхности происходит не хаотичным образом, а последовательно и на определенных территориях. Правительство организовало на Марсе сотни плантаций разного размера: от крошечных до гигантских; на них были высажены и продолжают высаживаться различные сорта растений, выведенные специально под тяжелые условия Марса.

— Хм… — протянул Джо, — Мы не можем заскочить на одну из таких? Хочется своими глазами на это посмотреть.

Антон на мгновение задумался, потом ответил:

— Недалеко от Соляриса есть несколько крупных плантаций, правда они все в другом направлении. Но практического смысла к ним ехать нет — все они огорожены по периметру, а за ограду посторонних не пускают.

— Странная секретность по отношению к простым дендрариям.

— К простым дендрариям — возможно. А если речь идет о ключевом проекте планетарного масштаба? Более того, секретность не самоцель, главная задача — обеспечить безопасность и защитить вложенные Правительством инвестиции.

— Логично, — согласился Джо.

Острый горный хребет по левую сторону закончился и планетоход подъехал к развилке. Антон крутанул руль и направил их транспорт в сторону от основной дороги. Теперь они ехали по узкому извилистому серпантину, поднимаясь все выше и выше над основным уровнем равнины. Через какое-то время, когда они выбрались на широкое плато, Антон съехал с дороги и остановился.

— Приехали.

Выйдя из кабины, Джо впервые ступил на открытый грунт Марса. По физиологическим ощущениям — ничего особенного: камни, песок да пыль; но внутри у Джо яркими красками взрывались бурный восторг и нескрываемое удовлетворение.

Антон махнул рукой в сторону, указывая направление, и Джо последовал за ним, к самому краю плоскогорья. Приблизившись к обрыву, Джо ясно понял причину, по которой Антон привел их именно в эту точку в первой для Джо вылазке на поверхность. Панорамный вид, открывающийся отсюда, был феноменален: перед глазами предстали многие километры марсианской пустынной равнины, переливающиеся тысячами оттенков рыжего цвета. Джо в жизни не доводилось видеть столько не занятого человеком и результатами человеческой деятельности пространства — на Земле, казалось, каждый клочок земли был приспособлен для работы на человека.

От простора пустоши веяло сладостным чувством свободы — свободы от горьких последствий технологического прогресса, скользкими жадными щупальцами подминающего весь окружающий мир под себя и свои нужды. Печально, что человечество при всем желании не в силах повлиять на эти стремительные эволюционные процессы — мы давным давно перестали быть машинистами собственного технологического развития и стали всего-навсего его пассажирами, смотрящими в окна на пролетающие мимо технологические революции.