Кай из рода красных драконов 4

— Ах вот ты как? — весело откликнулся Нишай. — Нахалка непочтительная! Живёшь тут с дикарями, и тоже одичала? Да кто тебе так разрешил разговаривать со старшим братом? Учти, со старшим! Ты же ещё и малолетка зелёная!

— А ты сам-то созрел, чтобы хоть с сапогом моим поговорить? — разозлился я.

Нишай дёрнул головой в сторону входа, и мы встретились взглядами.

Да, надо признать, что выглядел я уже не как Незур. Правда, с учётом роста и общего остервенения, дал бы себе уже лет 14 или даже 15.

Но Нишай-то был по здешним меркам человеком полностью взрослым. И смотрел он на меня хоть и с пола, но сверху вниз.

Этот парень мог бы уже завести семью и детей. А как колдун — даже не одну жену, а четыре. Почему не завёл, вот вопрос?

Мне очень хотелось пнуть лежащего у очага Нишая. Развалился на чужой кошме, понимаешь, а ведёт себя как хозяин юрты. Если бы не верёвка — прямо как грек возлежал бы или древний римлянин!

Но я сдержался.

Нормы мои моральные устарели, конечно. Кто сейчас даже в моём мире соблюдает правила, вроде 'не бей лежачего?

Но я тут с личной миссией. И делаю то, чего хочу сам. И правила у меня свои.

Дракона вот приручил. Волка заставил командовать летучим отрядом. Демона выпустил.

Так что имею право не бить лежачего. Нравится мне так. Тенгри одобряет, наверное. А не одобряет — его дело. Я на небо с советами не лезу.

Колдун всё понял по моему лицу, и рот открывать не стал. Ткнул меня острыми чёрными глазами, и вдруг… не мигая уставился на сапоги.

Они были похожи у нас, словно тачал их один и тот же мастер из кожи бурого дикого дракона.

Кроме меча — это была самая дорогая деталь в моей экипировке — отличные драконьи сапоги, подаренные Майей. Ничего с ними не делалось. Они пережили все мои поединки с ютпами, плевки яда, болото.

Рубаха на мне совсем недавно была новая — Истэчи подарил. Но уже вся изодранная в хлам. Ножны самопальные, деревянные — тоже работа друга. Нож на поясе — вообще простецкий, хозяйственный. Те ножи, что подороже были отделаны, я отдал Айнуру.

Нам людей нечем вооружать. Чего мне на них, любоваться, что ли?

Всё моё богатство — меч да сапоги.

— Заценил? — спросил я колдуна. — Вот в следующий раз сапогом и получишь в рыло, если будешь мою жену обижать.

— А я виноват, если она — криворукая дура? — огрызнулся Нишай.

До того он дразнил Шасти полушутя, а тут вышло злобно. Колдун как будто нарочно нарывался на удар сапогом.

И ведь точно знал уже, как я реагирую на оскорбление Шасти. Отлежал бока, и проявились наклонности к БДСМ-практикам?

В теле Незура пугать тощего колдуна было гораздо эффективнее, чем в мальчишеском, но я всё-таки решил попробовать.

Шагнул к Нишаю. Навис грозно. Не бить же в самом деле?

— Если ты сейчас не заткнёшься, родной…

— А ты в курсе, что очень вовремя выскочил из личины? — ехидно спросил Нишай. — У тебя времени оставалось — чуть. Очаг бы прогорел, и закрылась дверка.

— Да ты опять врёшь! — вскинулась Шасти. — Там до утра ещё было время!

— До утра? — Нишай обидно засмеялся. — Два полных дня даётся на равноценную мену, если подменыши одного веса и возраста. Если же нет, нужно высчитывать, что и куда потянет. Воин, в шкуре которого ходил твой Кай, значительно старше и тяжелее. А значит — полдня долой! Запоминай, криворукая! А то убьют меня, а к Каю личина приклеится и придётся тебе со стариком жить!

Нишай выговаривал обидные слова с удовольствием. Он вёл себя так, словно и вправду решил спровоцировать меня на это самое убийство.

— Я не понял: ты просишь, что ли, чтобы я тебе башку отрезал? — спросил спокойно. Подначивать меня как раз бесполезно, не мой вариант загона. — Нормального языка не понимаешь, колдун?

В последнее слово я вложил столько презрения, сколько сумел.

— Не учили меня с дикарями разговаривать! — оскалился в ответ Нишай: — Я и тебя хотел бы видеть без головы!

Да, он же конкретно пытается меня разозлить!

— И с чего это ты вдруг захотел смерти? — нахмурился я.

Завести меня можно, конечно, я ж не железный. Бывало такое пару раз и в старой жизни, что потом приходилось жалеть. Но не пацанячьими же подначками?

Нишай поверил, что перед ним мальчишка, и можно попробовать? Но зачем?

Вчера он совсем не хотел умирать. Понимал, что его душе ничего не светит в аду у Эрлика. И что изменилось сейчас?

Я пожал плечами. Книги, которые сунул подмышку, решили выскользнуть, и я вспомнил про них. С этим Нишаем никакой памяти не напасёшься!

Развернул гладкий шёлк, достал оба томика и протянул Шасти.

— Смотри, что я тебе привёз!

Она пискнула от восторга и схватила книги, пытаясь открыть их разом и заглянуть в каждую.

— Это мои! — буркнул Нишай.

— Были ваши — стали наши! — развёл я руками.

— Дикарь и ворюга! — прошипел Нишай.

Шасти его уже не слышала. Она уселась на кошму и с упоением разглядывала книги. Брала то одну, то другую. Торопливо засовывала между нужных страниц шёлковые закладки. Нашла нарисованные чёрным и красным картинки и засмеялась.

— Не вздумай страницы помять, дура! — буркнул Нишай.

Я наклонился к нему, взял за шиворот и встряхнул.

Колдун извернулся, пытаясь сопротивляться. И не безуспешно. Веса в нём было даже побольше, чем во мне.

Пришлось достать нож и приложить к кадыку Нишая.

Нож, что я взял в доме своей названной матери, Майи, только выглядел безыскусно. И сталь, и заточка — вполне позволяли отрезать голову.

— Ну, так зарежь уже! — выкрикнул Нишай. — Трус! Ты просто трус!

Этим криком он меня и остановил, хотя зарезать, надо сказать, очень хотелось.

Я убрал нож. Ну не мог колдун за одну ночь спятить. А что тогда с ним случилось? Может, он потихоньку превращается в охотника, тело которого занял?

— Шасти, что ты сделала с нашим колдуном? — спросил я.

— А? — Она с трудом оторвалась от магической книги. — А чего он?

— На рожон лезет. Самоубиться об меня хочет. Вчера цеплялся за жизнь, а сегодня — как подменили.

Шасти задумчиво отложила книгу. Оглядела меня с ног до головы.

— Сапоги! — воскликнула она. — На тебе тоже драконьи сапоги!