Кай из рода красных драконов 4

Айнур приподнял бровь, но кивнул. Майман и Ичин, видно, сразу были не против. Ведь мы жили здесь совсем не по законам военного лагеря вольных племён. Так почему не пустить женщин? С ними сытнее и веселее. И досуг кое-какой появляется.

Рыжая была вдовой. И вторая девушка, видимо, тоже. Это объясняло их свободное поведение.

Я махнул рукой: всё, театр окончен.

— Давайте-ка за кашу беритесь, раз остаётесь, — сказал я рыжей.

Пора было заняться Нишаем, и я уже открыл рот, чтобы озвучить новую тему. Но вы этот момент меня сзади сильно толкнули в спину.

Обернулся и встретился глазами с драконицей.

Глаза были жалобными и умильными.

— Ниса не шалит, — пояснила Шасти. — Она голодная.

— А ведь это проблема, — сказал Айнур. — Как мы её тут будем кормить? И чем?

— На первый раз пойдёт и баранина, — решила Шасти. — Не очень полезно, но допустимо. А как кормить — я сейчас покажу! Зарежьте пока барана!

Она убежала в юрту и скоро вернулась с тёплым плащом.

— Сейчас увидите, как можно кормить драконицу прямо здесь, — пообещала моя жена.

Она бросила на спину Нисы седло, тщательно закрепили ремни, уселась и пристегнулась сама.

Мальчишки тем временем закололи молоденького барана, притащили, его ещё дёргающего ногами, и положили у морды дракона.

Ниса с интересом принюхивалась, но не делала попытку схватить тушку. Шасти подняла барана на седло и скомандовала:

— Вверх!

Накормить дракона на земле непросто. Потому их и держат в крепостях с высокими стенами.

Дракон не будет брать еду с земли, если не приучать его от возраста «только что из яйца». Да и то не факт, что получится.

Люди же чаще всего забирают из гнезда уже вылупившихся и слегка подросших детёнышей. И у них перед глазами — а драконы живут семьями — уже есть образ матери или родни, пожирающей добычу на лету.

Видимо, биологически — это необходимо для выживания. Еда в воздухе не позволяет драконам драться за добычу или отнимать её у беременной самки. Слишком мало шансов перехватить мясо, а что упало — то пропало.

Вот и сейчас Ниса видела вкусного барана. Она понимала, что его можно съесть. Но не понимала — как?

Она была уже взросленькая, а потому барану отрезали голову, но шкуру снимать не стали. Шерсть не вредит драконам.

Когда Ниса поднялась достаточно высоко, так, что почти исчезла из виду, Шасти подразнила её тушкой барана и бросила еду вниз.

И тут началась. Дракон пикировал, крутился, рвал на лету добычу. Тут без ремней невозможно было бы усидеть в седле, да и с ремнями нужно было иметь очень хорошую вестибулярку…

Но Шасти была опытным летуном — воины только головами качали, а мальчишки — даже подпрыгивали. Зрелище вышло достойное нашей глуши.

Я обратил внимание, что и Нишай заворожённо смотрит, как Ниса кувыркается и выделывает петли.

Потом довольная драконица опустилась на землю. И улеглась переваривать пищу.

А Шасти подошла ко мне с улыбкой — мол, видал, да?

— Молодец, милая! — похвалил я.

— А теперь давай менять этих… — Майман указал на охотника и Нишая и потряс мешком.

— Требуешь продолжения банкета? — усмехнулся я.

— Я надеюсь, что время-то ещё позволяет их поменять? — нахмурился Айнур.

Глава 24

Убить нельзя помиловать

Я заметил сомнение на лице Шасти и объявил, что обряд сложный и к нему нужно как следует подготовиться.

— О-о-чень сложный, — покивал головой Майман, пряча хитрую улыбку. — Ведь надо будет потом как-нибудь убедиться: поменялись они или нет? А вдруг и не поменялись? И мы засадим в мешок тело колдуна с душой нашего брата-волка?

Майман прикалывался. Уж так он был устроен, этот здоровенный амбал с задатками местечкового стендапера.

Но смеяться над его шуткой никто не спешил. Ведь действительно — как мы сможем проверить, что обмен удался?

Нишай — тот ещё фантазёр и умелец. Парнишка-волк может впасть в неадекват после перемещения душ или даже сознание потерять. И что тогда? Поверим словам колдуна?

— Давайте позавтракаем сначала? — предложил я. — Мы всю ночь носились как угорелые, а за едой в голове мысли улягутся. Как говорится: война-войной, а обед по расписанию. Ну а потом определим план действий.

— А оружие? — спросил Айнур хмурясь. — Ты говорил с Сакалом? Что он сказал про оружие?

— Будет тебе оружие, — пообещал я. — Оденем и вооружим всех, кто способен встать в строй. Но вывозить подарки придётся частями. Когда стихнет переполох, что мы наделали в городе.

— Ничего у вас не получится, — буркнул Нишай, кривя в усмешке губы охотника. — У терия Вердена — четыре десятка колдунов-огнеметателей, боевые драконы! Да и пешая армия сильная!

— Видел-видел, как ваша тупая армия всю ночь бегала кругами по саха, — усмехнулся я. — Воюют, родной, не армиями, а мозгами. А на месте мозгов у терия Вердена давно уже холодец из спеси и самодурства. Как только задница у вашего военачальника запылает и нагреет мозги — они потекут.

Мальчишки засмеялись — то ли поняли шутку, то ли априори принимали всё, сказанное мной, за некую высшую истину. И праздновали смехом проигрыш колдуна.

Этакое шукшинское «срезал». Спора никто не понял, но наши — всё равно победили.

Однако Нишаю было плевать на насмешки дикарей, и на его лице я прочёл откровенное недоумение.

Пояснил:

— Холодец, родной — это как болотная топь. Выглядит твёрдой, а наступишь — провалишься.

Нишай открыл было рот, чтобы спорить со мной, но Майман лениво повернулся к нему и пообещал:

— Будешь болтать колдуняка — рот зашью. У меня не только мешочек для тебя есть, но и иголочка.

Глава волков вытащил из малого поясного мешка здоровенную кривую иглу. Такой зашивают раны. Но при необходимости можно зашить и какое-нибудь нужное отверстие.

Нишай сразу заткнулся. Умный, зараза.

Майман только выглядел шутником. С одной и той же улыбкой он мог и горло врагу перерезать, и рану зашить, и жизнь за тебя отдать.

Я уже встречал на войне вот таких вот неунывающих здоровяков, что выплёвывали кровь и продолжали весело скалиться.