Каждой былинке брат

Перец, гвоздику, мускатный орех — острые и ароматные приправы к кушаньям в старину называли пряностями. Пряности надо было привезти из Индии. Тогда люди еще не придумали паровоз и самолет.

Главной дорогой была голубая морская дорога, а как доплыть до Индии морем, никто из европейцев не знал. Первое путешествие в Индию было совершено ради перца, гвоздики и мускатного ореха.

Морской путь открыл португалец Васко да Гама, а следом за ним Жадность снарядила свои корабли.

Король Португалии поручил Педро Кабралу договориться с индийским раджой о том, что Индия будет продавать пряности только одним португальцам.

Над Индийским океаном стали раздаваться залпы пушек. Кабрал подстерегал чужие корабли и отнимал у них товар силой.

Кабрал привел свою флотилию к острову Малакка, где росло много гвоздичных деревьев. Португальцы взяли Малакку приступом.

Жадность оставила свои кровавые следы и на земле ацтеков.

Деньги на снаряжение экспедиции Колумбу давал испанский король, и новые земли были объявлены владениями Испании.

Генуэзец родом, мореплаватель Христофор Колумб отправился искать морской путь в Индию на шесть лет раньше Васко да Гама. Индии Колумб не достиг, зато он открыл новую часть света — Америку.

Но ведь это были не пустые земли: там жили индейцы. Надо было заставить их, настоящих хозяев Америки, признать власть испанского короля.

Фернандо Кортес, предводитель испанских солдат, высадился в Мексике, на земле, принадлежавшей индейскому народу — ацтекам.

Ацтеки умели строить высокие пирамиды, у ацтеков были свои письмена, но огнестрельного оружия они не знали. А у испанских солдат были ружья. Пуля летит дальше копья и разит верней, чем стрела. Над залитой кровью землей ацтеков был водружен испанский флаг.

Жадность протянула свои руки и к Черному материку — Африке.

В Африке много кофейных деревьев, а кофе — доходный товар.

В Африке ходят стада слонов, — слоновая кость тоже товар. И пальмовое масло товар, не говоря уже о золоте и алмазах.

Долгие годы Жадность держала Африку в цепях.

Долгие годы цветные народы не имели своего флага. Флаг — знак независимого государства, а судьбу народов Африки решали те, кто их поработил: Англия, Франция, Бельгия и другие капиталистические державы.

Долгие годы Жадность считала себя всемогущей, но сейчас земля уходит из-под ее ног.

Уже тридцать шесть африканских стран завоевали себе независимость, их государственные флаги реют над Черным материком.

И, начиная налаживать свое хозяйство, освобожденный народ видит, какие убытки ему нанесли колонизаторы.

В Африке было около десяти тысяч слонов, осталось на Берегу Слоновой Кости всего восемьсот.

Нищета заставляла негров убивать могучих животных. За слона белый платил черному больше, чем за любую другую работу. Жадности была нужна слоновая кость.

Это она, Жадность, виновата в том, что на Берегу Слоновой Кости осталось так мало слонов.

Что наделали Жадность и Беспечность

Когда первобытный человек замахивался дубиной на лесного зверя, можно было спорить: кто из них победит, кто сильней.

Копье и лук со стрелами — два очка в пользу человека.

Но, когда в лесу прогремел первый выстрел, спор был решен. Лесным владыкой стал человек. Он мог сразить самого могучего зверя, самую быструю птицу подбить на лету.

От разумной охоты леса не пустеют. Но беда, когда ружье в свои руки берет Жадность. А она охотилась не только в Африке, она охотилась во всем мире.

Жадность виновата в том, что наш двадцатый век получил от прошлого века поредевшее, растраченное наследство: было в Америке шестьдесят миллионов бизонов — осталось три тысячи, вымирали зубры, в киргизских степях перестали встречаться сайгаки, а в подмосковных лесах — лоси.

Известно, что царь Иван Грозный не взял с собой обозов с продовольствием, когда отправился в поход на город Казань.

И все же огромное войско было сыто. У людей имелись ружья и рыболовные снасти, а рыба, как писали летописцы, «толпилась в реках», на дорогу выходили лосиные стада.

Пешеходу, который в начале XX века повторил бы маршрут Грозного, не попался бы на пути ни один лось.

Лосей и сайгаков убивали ради мяса и прочной шкуры, но еще выгоднее охота на пушного зверя.

И тут Жадность не знала меры: редкими стали в России знаменитые своим мехом бобры и соболя.

Хорош соболиный мех, бобровый еще лучше, а мех морского котика лучше всех. Дельцы из Русско-Американского общества купили у русского царя право на промысел котика на всем побережье Дальнего Востока. Там были самые многочисленные лежбища котиков.

Летом безлюдные острова превращались в котиковые пляжи. На солнце грелись и взрослые звери, и малыши.

Жадность устраивала на котиковых пляжах побоища.

На Прибыловых островах скопилось семьдесят тысяч забитых котиков. Но ни одна из этих шкур не попала в магазин.

Жадность испугалась: если шкур будет много, цена на мех упадет.

И запылали на Прибыловых островах костры, запахло паленой шерстью. Дельцы из Русско-Американского общества приказали сжечь все семьдесят тысяч котиковых шкур.

Так охотилась Жадность.

Многие ценные животные стали редкими, а многие исчезли совсем.

Раньше в лесах Европы водились рогатые широкогрудые туры, по степям скакали мышасто-серые дикие лошади тарпаны.

Теперь не услышать топота тарпанов. Их больше нет на земле!

А на память о могучем туре, прародителе нашего домашнего скота, нам осталось всего два слова: «вытурить» и «турнуть».

Раньше в Америке было так много странствующих голубей, что вечером, когда птицы опускались на ночлег, их ловили сетями. Расчетливые американцы откармливали голубиным мясом свиней.

Дедушки теперешних американских мальчишек еще помнят, как пролетавшие голубиные стаи часами закрывали солнце. А внуки знают этих птиц лишь по картинкам.

Нет больше на свете странствующих голубей!

С тех пор как Жадность взяла ружье в руки, сто тридцать пять птичьих голосов и семьдесят два звериных замолкли навеки.

Их не вернуть. Природа земного шара стала бедней.

Иногда Жадность сама пугалась того, что делала, и спрашивала совета у Беспечности.

А та успокаивала: ничего страшного, природа богата, ее богатствам не будет конца.