Каждый за себя

Я прыснула. Именно это выражение любил повторять мой любимый водитель Сергеев. Впрочем, про Сергеева я, кажется, еще не рассказывала. У нас на подстанции было несколько водителей, но ездить с Сергеевым я любила больше всего, несмотря на то, что он регулярно напивался на работе и вел машину в состоянии не просто нетрезвом, а близком к бессознательному. Частенько случалось, что я с помощью фельдшера перетаскивала его с водительского места в салон, укладывала на носилки и вела машину сама, хотя прав у меня нет и никогда не было. Пришлось научиться, ведь человеку, нуждающемуся в срочной помощи, не объяснишь, что водитель пьян и "Скорая" приехать не может. Но зато Сергеев, маленький, страшненький, косоглазенький и пьющий, был неистощимым кладезем остроумных выражений, столь же точных, сколь и зачастую совершенно непристойных. Народная мудрость про хитрую задницу в оригинале звучала абсолютно нецензурно, но стараниями Сергеева, работавшего хоть и водителем, но в медицинской структуре, была приближена, путем упоминания клизмы, к профессиональной тематике. При этом "хитрую задницу" он переименовал в "кривой анус" и страшно гордился своими медико-лингвистическими достижениями.

–  Так вот, нашим дамочкам даже в голову не приходит, что на этом свете существуют люди не глупее их, - продолжал между тем Никотин.
– И это сильно облегчает работу людям, которым ты платишь. И, стало быть, экономит твои деньги.

–  То есть в две с половиной тысячи долларов я уложусь?
– уточнила я.

–  Наверняка. Даже, я думаю, поменьше выйдет, если ничего непредвиденного не случится.

–  А что может случиться?

–  Да все, что угодно. Например, сегодня выяснится, что фотограф и шантажист - это разные люди, и выяснится это только ближе к ночи, то есть ребята будут пасти обеих дамочек весь день, а это деньги. Или, к примеру, окажется, что шантажист - фигура непростая, и одними легкими словесными угрозами с ним не справиться. Есть вещи, которые сделать просто, а есть вещи, которые сделать невозможно. Как говорил старик Бабель, в ухо себя не поцелуешь. И с этим приходится считаться.

–  И тогда что?

–  Ну-у-у… - Никотин загадочно помахал в воздухе пальцами с зажатой в них "беломориной", - тогда будем посмотреть. Может быть, придется перейти от словесных угроз к более ощутимым.

–  Но я же просила - без физического насилия, - тревожно напомнила я.

–  Тогда выйдет дороже, я предупреждал.

Евгений Леонов куда-то исчез, и за столом напротив меня снова сидел Рутгер Хауэр. Свои украденные глаза Никотин менял с быстротой фокусника. Интересно, он этому долго учился или такая способность у него от природы?

Принесли горячее, и некоторое время мы молча ели.

Еда была вкусной, порция - огромной, и мне казалось, что я доем только к завтрашнему утру, ну в крайнем случае - сегодня к вечеру. Дядя Назар ел быстро и аккуратно, я даже залюбовалась его ловкими движениями. Знаете, бывают такие люди, у которых тарелка в процессе истребления блюда продолжает оставаться нарядной.

Одним принесут красиво сервированную еду, они пару раз ткнут ножом и вилкой в тарелку - и красоты как не бывало, на тарелке уже не блюдо, а непривлекательные ошметки чего-то непонятного. А есть другие, такие, как Никотин, у которых до самого последнего крохотного кусочка на тарелке порядок и гастрономический дизайн.

В голове снова ожили и зашевелились дурацкие мысли.

Я задала себе вопрос, ест ли Назар Захарович так аккуратно только в ресторанах или дома тоже. И представила себе на мгновение, как я готовлю плов на его кухне, подаю ему, а он ест. Нет, нет, прочь, поганая мысль, нельзя тебя думать, ведь если я что-нибудь ярко представляю, то оно обязательно сбывается.

Но видение не уходило, напротив, проявляло завидную настойчивость, становилось все ярче и красочнее.

Неужели я подсознательно все-таки хочу окрутить старика, выйти за него замуж и решить свои проблемы? Стыдись, Кадырова, откуда в тебе эта мерзкая меркантильность? Немедленно туши свет, опускай занавес и не смей больше смотреть это не правильное кино про твое счастливое замужнее будущее.

–  Ты чего?
– неожиданно послышался голос Никотина.

–  А что?
– очнулась я.

–  У тебя лицо такое…

–  Какое?

–  Словно ты жабу увидела.

–  Нет, - улыбнулась я, - не жабу. Я себя увидела в очень некрасивой ситуации.

–  Да?
– удивился он, отправляя в рот последний кусочек котлеты "по-милански".
– И в какой же, позволь полюбопытствовать?

–  Дядя Назар, вы могли бы на мне жениться?
– выпалила я.

–  Легко, - тут же ответил он.
– А зачем?

–  Я же вам нравлюсь, и вообще, вы любите блондинок. И голос у меня приятный, и лицо красивое, и фигура отличная. Вы сами это говорили.

–  Говорил, - кивнул он, отодвигая пустую, идеально чистую тарелку.
– И еще я говорил, помнится, что тебе не следует на меня обижаться, потому что я могу захотеть на тебе жениться. Но я пока еще не захотел.

–  А в принципе это возможно? Может так произойти, что вы захотите на мне жениться?
– не отставала я.

–  Легко, - снова повторил он.
– Но может и не произойти. Ты к чему спрашиваешь-то?

–  Да так просто, чтобы быть готовой к любому повороту в наших с вами отношениях.

–  Не ври, детка, - строго проговорил Рутгер Хауэр с лицом Назара Захаровича Бычкова.
– Будешь мне врать - не женюсь.

–  Не буду врать, - пообещала я.

–  А я все равно не женюсь.
– Хауэр исчез и снова появился Леонов-Король. Черт возьми, никак я не услежу за его метаморфозами. И как у него это выходит?

–  Почему?
– глупо спросила я.

Фу- ты, идиотизм какой получается! Будто я уговариваю его жениться на мне, а он сопротивляется. Я ведь затеяла этот разговор совсем с другой целью, а оно вон как повернулось… Или не само повернулось, а хитрый Никотин его так повернул? Ну мастер!

–  Почему не женюсь-то?
– Никотин затянулся "Беломором", выпустил дым куда-то вбок.
– Да потому, деточка, что ты сама за меня замуж не пойдешь. Верю - хочешь. Надоело тебе в людях горбатиться, по чужим углам мыкаться, за чужими котами какашки выносить. Ох как надоело! Ты молодая, симпатичная, а для меня так даже и красивая, и образование у тебя высшее, и голова на месте. Твое ли это дело - в прислугах на жизнь зарабатывать? Не твое, - сам себе ответил он.
– Тебе нужен фиктивный брак, честный, чтобы никого не обманывать, чтобы твой муж с самого начала знал, что он тебе - прописку и российский паспорт, а ты ему - что? Что ты можешь предложить ему взамен?

–  Ничего, - подумав секунду, ответила я.
– Только немножко денег, которые останутся после оплаты услуг вашего Севочки.

–  Вот именно что немножко. За такие гроши ты себе фиктивный брак не купишь, ну разве что с алкашом, вконец опустившимся, но с ним дело иметь нельзя, алкаши - народ ненадежный, потом проблем не оберешься.

Значит, тебе нужен брак не фиктивный. То есть с твоей стороны это будет чистой воды обман и корысть, а муж твой глупый будет думать, что все всерьез и по-настоящему. На это ты, Ника, никогда не пойдешь.

–  Откуда вы знаете?

–  Да что ж я, не вижу, что ли, какая ты? Я был бы плохим опером, если бы совсем не разбирался в людях. А я был хорошим опером, можешь мне поверить.

И я верила. Я верила этому беспрестанно курящему, плохо одетому мужичку предпенсионного возраста, с обильной плешью и глубокими морщинами. Я верила этому невероятному, ни на кого не похожему человеку с глазами победителя, постигшего всю мудрость и одновременно глупость нашей жизни и уверенного, что нет на свете ничего такого, чего он не может сделать. Я верила и знала, что мужчин в этом мире великое множество, но Назар Захарович Бычков - один. Он уникален.