Кетура и лорд Смерть
Шрифт:
— И женщины несчастнее, — ввернула Гретта. Крыть было нечем, и я прикусила язык.
— Иди, Беатрис, — велела я. — Регент ждет тебя.
Она переоделась в мужскую одежду и теперь стояла перед нами со смущением на лице.
— Беатрис, — промолвила я, пытаясь улыбнуться, — ты будешь петь перед королем и, конечно, выиграешь туфлю, полную золота, и одно желание. Используй все это как приданое, чтобы выйти замуж за твоего возлюбленного. За Регента.
Беатрис покраснела и едва не улыбнулась, но тут же нахмурилась.
— Не нужно мне никакое приданое, — сказала она. — Зачем оно тому, кто лучше
Она повернулась к двери, набрала полную грудь воздуха и… не двинулась с места.
— Подружки, а разве это не грех — одеться как мужчина?
— Не грех, если ты решилась на это ради подруги, — успокоила ее Гретта. — И ради короля.
— Признаю, мне бы очень хотелось быть полезной лорду Темсланду, — сдержанно произнесла Беатрис.
— Это так похоже на тебя, — согласилась Гретта.
Беатрис наклонила голову и глубоко вздохнула.
— Ходит молва, что в странах за морем женщины поют на публике. Но здесь, конечно, это невозможно.
Я кивнула:
— Это был бы скандал.
Беатрис еще раз глубоко вздохнула и уставилась на дверь.
— Если женщина может готовить пищу для короля и если женщина может шить ему одежду, то почему бы женщине не петь для него?
— Иногда, Беатрис, — изрекла Гретта, — девушке приходится прибегать к чрезвычайным мерам, наподобие Фамари [2] в Библии. То, что Кетура нашла эту одежду, можно считать доказательством Божьего промысла.
Беатрис некоторое время стояла и размышляла над греховностью своего поступка, но постепенно ее лицо прояснилось и приняло выражение религиозного восторга. Она сложила руки вместе, словно в молитве.
— Да, я вижу, — произнесла она, и в ее голосе я услышала неземную музыку. — Теперь все стало ясно. С нами действительно произошло чудо!
2
Фамарь — ветхозаветный персонаж из книги Бытия, обманом женившая на себе своего же свекра Иуду (она была замужем за двумя его сыновьями и осталась вдовой).
Раскрасневшись, она выскочила за дверь и побежала на репетицию хора. Обрадованная, по-видимому, тем, что наконец-то избавилась от юбок, которые носила всю свою жизнь, она обернулась на ходу и с улыбкой помахала нам рукой. Я улыбнулась в ответ. Даже Регент не сможет пребывать в унынии рядом Беатрис. Я почувствовала удовлетворение: если все пойдет согласно нашему плану, лорду Смерти не достанется душа этого человека.
Ах да, еще ведь был и другой источник тревоги — Портной, но у меня был план и для него.
Бабушка прислала записку, что проведет весь день у Гуди Томпсон, той придется полежать несколько дней. Я принялась за выпечку: сделала пирог с картошкой и луком, а потом с малиной. Гретта шила.
Я недоумевала: хотя на площади были навалены груды булыжников, никто не явился, чтобы продолжить работу. Это заставило мои нервы натянуться, как нить на прялке.
Спустя некоторое время кто-то
постучал в дверь. Я подпрыгнула от неожиданности. Гретта пошла открыть.На пороге стоял Генри Бин, верный товарищ Джона Темсланда. Он поклонился.
— Мистресс Кетура Рив, — обратился он формально.
— Мы же знаем друг друга с младенчества, Генри! — сказала я. — Давай, заходи.
— Я пришел по поручению молодого лорда Джона Темсланда, — сказал Генри, не трогаясь с места. — Он готов к беседе, о которой вы просили. — Генри сделал шаг в сторону от двери, опять поклонился и элегантно взмахнул рукой. — Если не возражаете, я вас провожу.
Ах да, я же обещала Джону вернуть одежду. Но одежда была на репетиции хора вместе с Биллом. Времени возиться с этим не было.
Я оглянулась на Гретту — та уронила шитье себе на колени.
— Я скоро вернусь, Гретта.
— Конечно, — отозвалась она.
Шагая, я не обращала внимания на Генри, думая только о том, как преподнести Джону свою новость. Внезапно я остановилась, вспомнив об амулете в кармане.
Я повернулась и подождала отставшего спутника.
— Генри…
— Да, Кетура?
— Генри, ты уже почти мужчина, — произнесла я.
Он улыбнулся и выпятил грудь.
Может, это он моя любовь? Парень не был красив, но и уродом назвать его было нельзя. Он обожал хорошую охоту, а работать в поле особенно не стремился. Несмотря на все это, он стал-таки доверенным лицом Джона Темсланда, и та, кто выйдет за него замуж, наверняка может рассчитывать на кое-что побольше, чем маленький деревенский домик.
— Я уже совсем мужчина, и уже давно, — гордо возразил он. — Чего ты так на меня щуришься?
— Генри, ты смог бы меня полюбить?
Его рот раскрылся и тут же резко захлопнулся. Парень снял кепку, провел пальцами по волосам и снова надел.
— Ну, если ты спрашиваешь, Кетура… — смущенно произнес он. — Все ведь знают, что я влюбился в тебя еще тогда, когда мы детишками играли в прятки.
— Но я спрашиваю о взрослой любви, Генри. Если бы я полюбила тебя, ты полюбил бы меня в ответ?
— Н-ну… да, думаю, полюбил бы…
С большой надеждой я коснулась глаза, но тот продолжал двигаться взад-вперед, вправо-влево, еще быстрее, чем обычно. Я вздохнула.
— Неважно, Генри. Все идет как должно идти. Еще несколько дней назад я и думать не думала о своей большой любви. А сейчас ищу ее, но это не ты. И никогда не будешь.
Я пошла дальше. Генри двинулся за мной и после небольшого молчания вдруг разразился хохотом:
— И помилуй Господь того парня, кто ею окажется! — Он обнял меня за плечи. — Кетура, у тебя на одном плече ангел, а на другом дьявол, и я не знаю, кто из них мне нравится больше.
В замке он проводил меня в покои Джона Темсланда.
— Мистресс Кетура Рив, — объявил он, поклонился мне и ушел.
Зайдя в комнату, я остановилась у двери. Джон стоял у окна и озирал земли и людей своего отца.
— Прошу прощения, сэр, но вашей одежды у меня нет, — начала я. Лучше покончить с этим, решила я, прежде чем заговорить о более важных вещах.
Кажется, Джон не слышал. Он не шевельнулся и не посмотрел на меня, лишь тихо произнес:
— Молва говорит, что когда ты покидаешь место, где происходят роды, мать умирает.